693
0.2
2015-05-06
Снайпер от бога
О Героях Советского Союза.
Федор Матвеевич Охлопков. Самый результативный снайпер в истории ВОВ. Уничтожил из снайперской винтовки 429 гитлеровских солдат и офицеров.
сообщу когда закончу!
Был день. Светило солнце. Но Охлопкову не терпелось обновить оружие. Ещё со вчерашнего вечера он приметил фашистский наблюдательный пункт на трубе кирпичного завода. Ползком добрался до окопов боевого охранения. Перекурив с бойцами, он отдохнул и, сливаясь с цветом земли, прополз ещё дальше. Онемело тело, но он 3 часа лежал не шелохнувшись и, выбрав удобный момент, с одного выстрела снял наблюдателя. Счёт мести Охлопкова за брата всё возрастал.
Это для затравки.) * * *
Проходя мимо клуба в посёлке Крест — Хальджай, щуплый, невысокого роста пожилой рабочий совхоза «Томпонский» услышал обрывок радиопередачи последних известий. До его ушей донеслось: "… за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронтах борьбы и проявленные при этом отвагу и геройство присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» сержанту запаса Охлопкову Фёдору Матвеевичу..."
Рабочий замедлил шаги, остановился. Фамилия его Охлопков, имя — Фёдор, отчество — Матвеевич, в военном билете в графе «Звание» написано: сержант запаса.
Было 7 мая 1965 года — 20 лет со дня окончания войны, и хотя рабочий знал, что его давным — давно представляли к высокому званию, не задерживаясь, прошёл мимо клуба, через милый его сердцу посёлок, в котором прошумела почти вся его полувековая жизнь.
Он воевал и получил своё: два ордена Красной Звезды, ордена Отечественной войны и Красного Знамени, несколько медалей. До сих пор ноют его 12 ран, а люди, понимающие в таких делах толк, каждую рану приравнивают к ордену.
— Охлопков Фёдор Матвеевич… И бывает такое совпадение: и фамилия, и имя, и отчество, и звание — всё сошлось, — улыбнулся рабочий, выходя к порожистому Алдану.
Он опустился на берег, покрытый молодой весенней травой, и, глядя на сопки, поросшие зелёным мхом тайги, медленно ушёл в далекое прошлое… Увидел себя как бы со стороны, глазами другого человека. Вот он, 7-летний Федя, плачет над могилой матери, в 12 лет хоронит отца и, окончив 3 класса, навсегда покидает школу… Вот он, Фёдор Охлопков, старательно раскорчёвывает лес под пашню, пилит и рубит дрова для пароходных топок наслаждаясь своим умением, косит сено, плотничает, в озерных прорубях ловит окуней, в тайге расставляет самострелы на зайцев и капканы на лис.
Наступает тревожный, ветреный день начала войны, когда со всем привычным и дорогим следовало распрощаться, и может быть, навсегда.
Охлопкова призвали в армию в начале зимы. В посёлке Крест — Хальджай солдат провожали с речами и музыкой. Было холодно. За 50 градусов мороза. Солёные слезы жены замерзали на щеках и катились как дробь…
От Крест — Хальджая до столицы автономной республики не так далеко. Через неделю путешествия по тайге на собаках призванные в армию были в Якутске.
Охлопков не задерживался в городе, и вместе с братом Василием и односельчанами отправился на грузовике через Алдан до железнодорожной станции Большой Невер. Вместе со своими земляками — охотниками, хлебопашцами и рыбаками — Фёдор попал в Сибирскую дивизию.
Тяжело было якутам, эвенкам, одулам и чукчам покидать свою республику, которая по площади в 10 раз превышает Германию. Жаль было расставаться со своим богатством: с колхозными стадами оленей, со 140 миллионами гектаров даурской лиственницы, обрызганной блестками лесных озёр, с миллиардами тонн коксующихся каменных углей. Всё было дорого: и синяя артерия реки Лены, и золотые жилы, и горы с гольцами и каменистыми россыпями. Но что делать? Надо спешить. Немецкие полчища наступали на Москву, Гитлер занёс нож над сердцем советского народа.
С Василием, который тоже был в этой же дивизии, договорились держаться вместе и попросили командира, чтобы дал он им пулемёт. Командир обещал и две недели, пока добирались до Москвы, терпеливо объяснял братьям устройство прицельного приспособления и его деталей. Командир с закрытыми глазами на виду очарованных солдат ловко разбирал и собирал машину. Оба якута в пути научились обращаться с пулемётом. Конечно, они понимали, что ещё многое предстоит осилить, прежде чем они станут настоящими пулемётчиками: надо отработать стрельбу поверх своих наступающих солдат, стрельбу по целям — внезапно появляющимся, быстро скрывающимся и двигающимся, научиться бить по самолётам и танкам. Командир заверил, что всё это придёт со временем, в опыте боёв. Бой для солдата самая главная школа.
Командир был русский, но до того, как окончить военное училище, жил в Якутии, работал на золотых и алмазных приисках и хорошо знал, что острый глаз якута видит далеко, не теряет звериных следов ни в траве, ни на мху, ни на камнях и по меткости попаданий мало стрелков на свете, равных якутам.
В Москву приехали морозным утром. Колонной, с винтовками за спиной прошли через Красную площадь, мимо Мавзолея Ленина и отправились на фронт.
375-я стрелковая дивизия, сформированная на Урале и влитая в 29-ю армию, продвигалась к фронту. В составе 1243-го полка этой дивизии находились Фёдор и Василий Охлопковы. Командир с двумя кубиками на петлицах шинели сдержал слово: дал им ручной пулемёт на двоих. Фёдор стал первым номером, Василий — вторым.
Находясь в лесах Подмосковья, Фёдор Охлопков видел, как к переднему краю подходили свежие дивизии, сосредоточивались танки и артиллерия. Было похоже — после тяжёлых оборонительных боёв готовится сокрушающий удар. Ожили леса и рощи.
Ветер заботливо бинтовал чистыми полосами снега окровавленную, израненную землю, старательно заметал обнаженные язвы войны. Бушевали метели, белым саваном покрывая окопы и траншеи озябших фашистских вояк. День и ночь пронзительный ветер пел им заунывную похоронную песню…
В начале декабря командир дивизии генерал Н. А. Соколов побывал в батальонах полка, а через день метельным утром дивизия после артиллерийской подготовки ринулась в наступление.
В первой цепи своего батальона перебегали братья якуты, часто зарываясь в колючий снег, давая короткие косые очереди по зелёным вражеским шинелям. Им удалось сразить нескольких фашистов, но тогда они ещё не вели счёта мести. Пробовались силы, проверялась меткость охотничьих глаз. Двое суток без перерыва с переменным успехом длился жаркий бой с участием танков и самолётов, и за двое суток никто ни на минуту не сомкнул глаз. Дивизии удалось по разломанному снарядами льду перебраться через Волгу, 20 вёрст гнать врагов.
Преследуя отступающего противника, наши бойцы освободили сожжённые дотла сёла Семёновское, Дмитровское, заняли охваченную пожаром северную окраину города Калинина. Лютовал «якутский» мороз; дров вокруг много, но не было времени разжечь костер, и братья грели руки о разогревшийся ствол пулемёта. После долгого отступления Красная Армия наступала. Самое приятное зрелище для солдата — бегущий враг. За двое суток боёв полк, в котором служили братья Охлопковы, уничтожил свыше 1000 фашистов, разгромил штабы двух немецких пехотных полков, захватил богатые военные трофеи: автомашины, танки, пушки, пулемёты, сотни тысяч патронов. И Фёдор и Василий на всякий случай сунули в карманы шинелей по трофейному «Парабеллуму».
Победа далась дорогой ценой. Многих солдат и офицеров потеряла дивизия. Смертью храбрых погиб командир полка капитан Чернозерский; разрывная пуля немецкого снайпера наповал сразила Василия Охлопкова. Он упал на колени, ткнулся лицом в колючий, словно крапива, снег. Он умер на руках брата, легко, без мучений.
Заплакал Фёдор. Стоя без шапки над остывающим телом Василия, он дал клятву мстить за брата, мёртвому пообещал открыть свой счёт уничтоженных фашистов.
Ночью, сидя в наспех отрытой землянке, комиссар дивизии полковник С. X. Айнутдинов написал об этой клятве в политдонесении. Это было первое упоминание о Фёдоре Охлопкове в документах войны…
Сообщая о гибели брата, Фёдор написал о своей клятве и в Крест — Хальджай. Его письмо читали во всех трёх деревушках, входящих в поселковый Совет. Односельчане одобрили мужественную решимость своего земляка. Одобрили клятву и жена его Анна Николаевна и сын Федя.
Все это припомнил Фёдор Матвеевич на берегу Алдана, наблюдая, как весенний ветер, словно отары овец, гонит на запад белые льдины. От раздумий его оторвал гул автомобиля, подъехал секретарь райкома партии.
— Ну, дорогой, поздравляю. — Выскочил из машины, обнял, расцеловал.
Указ, зачитанный по радио, касался его. Имя его правительство приравняло к именам 13 якутов — Героев Советского Союза: С. Асямова, М. Жадейкина, В. Колбунова, М. Космачева, К. Красноярова, А. Лебедева, М. Лорина, В. Павлова, Ф. Попова, В. Стрельцова, Н. Чусовского, Е. Шавкунова, И. Шаманова. Он — 14-й якут, отмеченный «Золотой Звездой».
Через месяц в зале заседаний Совета Министров, в котором висел плакат: «Народу — богатырю — айхал !» Охлопкову вручили награду Родины.
Поблагодарив собравшихся, он коротко рассказал о том, как воевали якуты… На Фёдора Матвеевича нахлынули воспоминания, и он как бы со стороны увидел себя на войне, но уже не в 29-й армии, а в 30-й, которой подчинили его дивизию. Охлопков слышал выступление командующего армией генерала Лелюшенко. Командующий просил командиров находить метких стрелков, готовить из них снайперов. Так Фёдор стал снайпером. Работа была медленная, но отнюдь не скучная: опасность делала её волнующей, требовала редкого бесстрашия, превосходной ориентировки на местности, острых глаз, хладнокровия, железной выдержки.
2 марта, 3 апреля и 7 мая Охлопков был ранен, но всякий раз оставался в строю. Таёжный житель, он разбирался в сельской фармакопее, знал целебные свойства трав, ягод, листьев, умел врачевать болезни, обладал секретами, передававшимися из поколения в поколение. Сцепив зубы от боли, он обжигал раны огнём смолистой сосновой лучины и в медсанбат не шёл.
* * *
В начале августа 1942 года войска Западного и Калининского фронтов прорвали оборону противника и начали наступать на Ржевском и Гжатско — Вяземском направлениях. 375-я дивизия, идя в острие наступления, приняла на себя основной удар противника. В боях под Ржевом продвижение наших войск задерживал фашистский бронепоезд «Герман Геринг», курсировавший по высокой железнодорожной насыпи. Командир дивизии принял решение блокировать бронепоезд. Была создана группа смельчаков. Охлопков попросил включить и его. Дождавшись ночи, надев маскировочные халаты, бойцы поползли к цели. Все подходы к железной дороге противник освещал ракетами. Красноармейцам подолгу приходилось лежать на земле. Снизу на фоне сереющего неба, словно горный кряж, виднелся чёрный силуэт бронепоезда. Над паровозом вился дымок, горьковатый запах его ветер сносил к земле. Солдаты подползали всё ближе и ближе. Вот и долгожданная насыпь.
Лейтенант Ситников, командовавший группой, подал условный сигнал. Бойцы, вскочив на ноги, забросали стальные коробки гранатами и бутылками с горючим; тяжело вздохнув, бронепоезд двинулся наутёк в сторону Ржева, но перед ним раздался взрыв. Поезд попытался уйти на Вязьму, но и там храбрые саперы взорвали полотно.
С базового вагона команда бронепоезда спустила новые рельсы, пытаясь восстановить разрушенный путь, но под меткими автоматными очередями, потеряв несколько человек убитыми, вынуждена была вернуться под защиту железных стен. Охлопков сразил тогда полдюжины фашистов.
Несколько часов группа смельчаков держала под обстрелом сопротивлявшийся, лишённый маневра бронепоезд. В полдень прилетели наши бомбардировщики, подбили паровоз, сбросили под откос блиндированный вагон. Группа смельчаков оседлала железную дорогу и держалась до тех пор, пока на помощь к ней не подошел батальон.
Бои под Ржевом приняли ожесточённый характер. Артиллерия разрушила все мосты, перепахала дороги. Неделя была бурная. Дождь лил как из ведра, затрудняя продвижение танков и пушек. Вся тяжесть военной страды пала на пехоту.
Количеством человеческих жертв измеряется температура боя. В архивах Советской Армии сохранился немногословный документ:
«С 10 по 17 августа 375-я дивизия потеряла 6140 человек убитыми и ранеными. В наступательном порыве отличился 1243-й полк. Командир его подполковник Ратников погиб геройской смертью на глазах своего войска. Из строя вышли все комбаты и командиры рот. Сержанты стали командовать взводами, старшины — ротами».
… Отделение Охлопкова наступало в передовой цепи. По его мнению, это было самое подходящее место для снайпера. По вспышкам пламени он быстро находил вражеские пулемёты и заставлял их умолкнуть, безошибочно попадая в узкие амбразуры и щели.
Вечером 18 августа, во время атаки на небольшую наполовину сгоревшую деревню Фёдора Охлопкова тяжело ранило в 4-й раз. Обливаясь кровью, снайпер упал и потерял сознание. Вокруг мела железная вьюга, но два русских солдата, рискуя собственной жизнью, вытащили раненого якута из — под огня на опушку рощи, под прикрытие кустов и деревьев. Санитары доставили его в медсанбат, а оттуда Охлопкова отвезли в город Иваново, в госпиталь.
Приказом по войскам Калининского фронта за № 0308 от 27 августа 1942 года за подписью командующего фронтом генерал — полковника Конева командир отделения автоматчиков Фёдор Матвеевич Охлопков был награждён орденом Красной Звезды. В наградном листе к этому ордену сказано: «Охлопков своей храбростью не раз в трудные минуты боя останавливал паникеров, воодушевлял бойцов, вёл их опять в бой».
* * * * * *
Поправившийся после ранения Охлопков был направлен в 234-й полк 178-й дивизии.
В новой дивизии знали, что Охлопков — снайпер. Командир батальона обрадовался его появлению. У противника появился меткий стрелок. За день 7-ю выстрелами он «снял» 7 наших солдат. Охлопкову приказали уничтожить неуязвимого вражеского снайпера. На рассвете волшебный стрелок вышел на охоту. Немецкие снайперы выбирали позиции на высоте, Охлопков предпочитал землю.
Извилистая линия немецких траншей желтела на опушке высокоствольного леса. Взошло солнце. Лёжа в собственноручно отрытом и замаскированном ночью окопе, Фёдор Матвеевич невооружённым глазом оглядел незнакомый ландшафт, прикинул, где может находиться его противник, а затем через оптический прибор принялся изучать отдельные, ничем не примечательные участки местности. Неприятельский снайпер мог облюбовать укрытие на стволе дерева.
Но на каком именно? Позади немецких окопов синел высокий корабельный лес — сотни стволов, и на каждом мог оказаться ловкий, опытный враг, которого надо было перехитрить. Лесной пейзаж лишён чётких очертаний, деревья и кустарник сливаются в сплошную зелёную массу и трудно сосредоточить на чем — нибудь внимание. Охлопков в бинокль осмотрел все деревья от корней до кроны. Немецкий стрелок скорей всего облюбовал место на сосне с раздвоенным стволом. Снайпер впился взглядом в подозрительное дерево, осматривая на нём каждую ветвь. Загадочная тишина становилась зловещей. Он искал снайпера, который искал его. Победит тот, кто первым обнаружит своего противника и, опередив его, нажмёт спусковой крючок.
Как и было условлено, в 8 часов 12 минут, в окопе в 100 метрах от Охлопкова на штыке приподняли солдатскую каску. Из леса раздался выстрел. Но вспышку засечь не удалось. Охлопков продолжал наблюдать за подозрительной сосной. На какое — то мгновение увидел рядом со стволом солнечный отблеск, словно кто — то навёл на кору пятнышко зеркального луча, которое тут же исчезло, будто его и не было.
«Что бы это могло быть?» — подумал снайпер, но, сколько ни всматривался, ничего обнаружить не мог. И вдруг на месте, где мелькнуло светлое пятнышко, словно тень листа возник чёрный треугольник. Зоркий глаз таёжного охотника в бинокль различил носок, до никелевого блеска начищенного сапога…
«Кукушка» притаилась на дереве. Надо, ничем не выдавая себя, терпеливо ждать и, как только снайпер раскроется, сразить его одной пулей… После неудачного выстрела фашист либо исчезнет, либо, обнаружив его, вступит в единоборство, откроет ответный огонь. В богатой практике Охлопкова ему редко удавалось дважды брать на мушку одну и ту же цель. Всякий раз после промаха приходилось сутками выискивать, выслеживать, выжидать…
Через полчаса после выстрела немецкого снайпера, на месте, где приподнимали каску, показалась перчатка, одна, затем вторая. Со стороны можно было подумать, будто раненый человек пытается приподняться, хватаясь рукой за бруствер окопа. Враг клюнул на приманку, прицелился. Охлопков увидел показавшиеся среди ветвей часть его лица и чёрную точку дула винтовки. Одновременно грянуло два выстрела. Фашистский снайпер головой вниз полетел на землю.
За неделю пребывания в новой дивизии Фёдор Охлопков отправил на тот свет 11 фашистов. Об этом донесли с наблюдательных пунктов свидетели необыкновенных дуэлей.
27 октября в бою за село Матвеево Охлопков уничтожил 27 фашистов.
Воздух был пропитан запахом боя. Враг контратаковал танками. Вжавшись в неглубокий, наспех отрытый окопчик, Охлопков хладнокровно стрелял по смотровым щелям грозных машин и попадал. Во всяком случае, два танка, шедших прямо на него, повернули, а третий остановился метрах в 30, и стрелки подожгли его бутылками с горючей смесью. Бойцы, видавшие Охлопкова в бою, удивлялись его везучести, с любовью и шуткой говорили о нем:
— Федя как застрахованный… Двужильный…
Они не знали, что неуязвимость давалась якуту осторожностью и трудом, он предпочитал вырыть 10 метров окопов, чем 1 метр могилы.
Он выходил на охоту и ночью: стрелял по огонькам сигарет, по голосам, по звону оружия, котелков и касок.
В ноябре 1942 года командир полка майор Ковалёв представил снайпера к награде, и командование 43-й армии наградило его вторым орденом Красной Звезды. Тогда же Фёдор Матвеевич стал коммунистом. Принимая из рук начальника политотдела партийный билет, он сказал:
— Вступление в партию — это моя вторая присяга на верность Родине.
Имя его всё чаще стало появляться на страницах военной печати. В середине декабря 1942 года армейская газета «Защитник Отечества» на первой полосе писала: «99 врагов истребил снайпер — якут Охлопков». Фронтовая газета «Вперёд на врага !» ставила Охлопкова в пример всем снайперам фронта. В «Памятке снайпера», выпущенной политуправлением фронта, обобщался его опыт, предлагались его советы…
* * *
* * *
Дивизия, в которой служил Охлопков, была переброшена на 1-й Прибалтийский фронт. Изменилась обстановка, изменился пейзаж. Ежедневно отправляясь на охоту, с декабря 1942 года по июль 1943 года Охлопков уничтожил 159 фашистов, среди них много снайперов. В многочисленных поединках с немецкими снайперами Охлопков ни разу не был ранен. 12 ранений и 2 контузии получены им в наступательных и оборонительных боях, когда все дрались против всех. Каждое ранение подтачивало здоровье, уносило силы, но он знал: свеча светит людям, сгорая сама.
Неприятель быстро разобрал уверенный почерк волшебного стрелка, ставившего свою мстительную подпись на лбу или груди его солдат и офицеров. Над позициями полка немецкие лётчики сбрасывали листовки, в них была угроза: «Охлопков, сдавайся в плен. Тебе нет спасения! Всё равно возьмём, живым или мертвым !»
Лежать без движения приходилось часами. Такое состояние располагало к самоанализу и размышлениям. Он лежал и видел себя в Крест — Хальджае, на каменистом берегу Алдана, в семье, с женой и сыном. Он обладал изумительной способностью уходить в прошлое и бродить в нём по тропам памяти, словно в знакомом лесу.
Охлопков немногословен и не любит говорить о себе. Но то, что он умалчивает из скромности, договаривают документы. В наградном листе на орден Красного Знамени, которым он награждён за бои на Смоленщине, сказано:
«Находясь в боевых порядках пехоты на высоте 237.2, в конце августа 1943 года группа снайперов во главе с Охлопковым стойко и мужественно отбила 3 контратаки численно превосходящих сил. Сержант Охлопков был контужен, но с поля боя не ушёл, продолжал оставаться на занятых рубежах и руководить группой снайперов».
В кровопролитном уличном бою Фёдор Матвеевич вынес из — под огня своих земляков — тяжело раненных осколками мины солдат Колодезникова и Елизарова. Они послали домой письма, описав всё, как было, и Якутия узнала о подвиге своего верного сына.
Армейская газета «Защитник Отечества», пристально следившая за успехами снайпера, писала:
«Ф. М. Охлопков был в самых жестоких боях. У него острый глаз охотника, твёрдая рука шахтера и большое горячее сердце… Немец, взятый им на прицел, — мёртвый немец».
Сохранился и другой любопытный документ:
«Боевая характеристика на снайпера сержанта Охлопкова Фёдора Матвеевича. Член ВКП(б). Находясь в 1-м батальоне 259-го стрелкового полка с 6 по 23 января 1944 года, товарищ Охлопков истребил 11 гитлеровских захватчиков. С появлением Охлопкова в районе нашей обороны противник не проявляет активности снайперского огня, дневные работы и хождения прекратил. Командир 1-го батальона капитан И. Баранов. 23 января 1944 года».
Командование Советской Армии развивало снайперское движение. Фронты, армии, дивизии гордились своими меткими стрелками. Фёдор Охлопков вёл интересную переписку. Снайперы всех фронтов делились между собой боевым опытом.
Так например, Охлопков советовал юноше Василию Курке: «Поменьше подражай… Ищи собственные приёмы борьбы… Находи новые позиции и новые способы маскировки… Не бойся ходить в тыл врага… Нельзя рубить топором там, где нужна игла… В тыкве надо быть круглым, в трубе длинным… Пока не увидишь выхода, не входи… Доставай врага на любых дистанциях».
Такие советы давал Охлопков своим многочисленным ученикам. Он брал их с собой на охоту. Ученик собственными глазами видел тонкости и сложнности борьбы с хитрым врагом.
— В нашем деле всё годится: подбитый танк, дупло дерева, сруб колодца, стог соломы, печь сгоревшей избы, убитая лошадь…
Однажды он притворился убитым и весь день недвижимо пролежал на ничейной полосе в совершенно открытом поле, среди безмолвных, тронутых чадом тления тел сражённых солдат. С этой необычной позиции он свалил вражеского снайпера, хоронившегося под насыпью в водосточной трубе. Солдаты противника даже не заметили, откуда раздался неожиданный выстрел. Снайпер пролежал до вечера и под покровом темноты отполз к своим.
Как — то Охлопкову привезли от командующего фронтом подарок — узкий и длинный ящик. Он нетерпеливо раскрыл посылку и замер от восторга, увидев новенькую снайперскую винтовку с оптическим прицелом.
Был день. Светило солнце. Но Охлопкову не терпелось обновить оружие. Ещё со вчерашнего вечера он приметил фашистский наблюдательный пункт на трубе кирпичного завода. Ползком добрался до окопов боевого охранения. Перекурив с бойцами, он отдохнул и, сливаясь с цветом земли, прополз ещё дальше. Онемело тело, но он 3 часа лежал не шелохнувшись и, выбрав удобный момент, с одного выстрела снял наблюдателя. Счёт мести Охлопкова за брата всё возрастал. Вот выдержки из дивизионной газеты: на 14 марта 1943 года — 147 уничтоженных фашистов; на 20 июля — 171; на 2 октября — 219; на 13 января 1944 года — 309; на 23 марта — 329; на 25 апреля — 339; на 7 июня — 420.
7 июня 1944 года командир полка Гвардии майор Ковалёв представил сержанта Охлопкова к званию Героя Советского Союза. Наградной лист тогда не получил своего завершения. Какая — то промежуточная инстанция между полком и Президиумом Верховного Совета СССР не утвердила его. Все солдаты в полку знали об этом документе, и, хотя Указа ещё не было, появление Охлопкова в окопах часто встречалось песенкой: «Золотой огонь Героя на груди его горит...»
В апреле 1944 года издательство армейской газеты «Защитник Отечества» выпустило плакат. На нём изображен портрет снайпера, большими буквами написано: «Охлопков». Ниже помещено стихотворение известного военного поэта Сергея Баренца, посвящённое янайперу — якуту.
В единоборстве Охлопков застрелил ещё 9 снайперов. Счёт мести достиг рекордной цифры — 429 убитых фашистов!
В боях за город Витебск 23 июня 1944 года снайпер, поддерживая штурмовую группу, получил сквозное ранение в грудь, был отправлен в тыловой госпиталь и на фронт уже не вернулся.
* * *
* * *
В госпитале Охлопков не терял связи с товарищами, следил за успехами своей дивизии, уверенно пробивавшейся на запад. До него доходили и радости побед, и горести потерь. В сентябре, сражённый разрывной пулей, погиб его ученик Бурукчиев, а через месяц его друг знаменитый снайпер Кутенев с 5-ю стрелками подбил 4 танка и, раненный, неспособный к сопротивлению, был раздавлен 5-м танком. Он узнал, что снайперы фронта уничтожили свыше 5000 фашистов.
К весне 1945 года волшебный стрелок поправился и в составе сводного батальона войск 1-го Прибалтийского фронта, который вёл командующий фронтом генерал армии И. X. Баграмян, принял участие в Параде Победы в Москве на Красной площади.
Из Москвы Охлопков отправился домой, к семье, в Крест — Хальджай. Какое — то время работал шахтёром, а затем в совхозе «Томпонский», живя среди звероводов, пахарей, трактористов и лесников.
Великая эпоха строительства коммунизма отсчитывала годы, равные десятилетиям. Преображалась Якутия — край вечной мерзлоты. Всё больше появлялось судов на её могучих реках. Только старики, раскуривая трубочки, изредка вспоминали отрезанный от всего мира край бездорожья, дореволюционный Якутский тракт, якутскую ссылку, богачей — тойонов. Всё, что мешало жить, навсегда кануло в вечность.
Минуло два мирных десятилетия. Все эти годы Фёдор Охлопков самоотверженно трудился, растил детей. Его жена, Анна Николаевна, родила 10 сыновей и дочерей и стала матерью — героиней, а Фёдор Матвеевич знал: легче нанизать на нитку мешок пшена, чем вырастить одного ребенка. Знал он и то, что отблеск славы родителей падает на детей.
Советский комитет ветеранов войны пригласил Героя Советского Союза Охлопкова в Москву. Были встречи и воспоминания. Он побывал на месте боёв и словно ушёл в свою молодость. Там, где пылали пожары, где под огнём плавился камень и горело железо, буйно цвела новая колхозная жизнь.
Среди великого множества могил героев, павших в боях за Москву, Фёдор Матвеевич разыскал аккуратный холмик, за которым ухаживают школьники, — место вечного успокоения своего брата Василия, тело которого давно стало частицей великой русской земли. Сняв шапку, Фёдор долго стоял над дорогим его сердцу местом.
Охлопков посетил Калинин, поклонился праху командира своей дивизии генерала Н. А. Соколова, учившего его беспощадности к врагам Родины.
Знаменитый снайпер выступил в Калининском Доме офицеров перед воинами гарнизона, напомнил многое, ставшее забываться.
— Я старался честно выполнить долг свой перед Родиной… Надеюсь, что вы, наследники всей нашей славы, достойно продолжите дело своих отцов — так закончил Охлопков своё выступление.
Словно крыжины, уносимые в Ледовитый океан, проплыло время, когда Якутия считалась отрезанным от всего мира краем. Охлопков уехал в Москву, а оттуда на реактивном самолёте отправился домой и через 9 часов полёта очутился в Якутске.
Так сама жизнь приблизила далёкую, некогда бездорожную республику с её людьми, её героями к горячему сердцу Советского Союза.
* * *
* * *
Всё чаще давали о себе знать тяжёлые ранения, полученные Фёдором Матвеевичем на войне. 28 мая 1968 года жители села Крест — Хальджай проводили прославленного земляка в последний путь.
Для увековечивания светлой памяти Ф. М. Охлопкова его имя присвоено родному совхозу в Томпонском районе Якутской АССР и улице в городе Якутске.
Добавлено в [mergetime]1399713978[/mergetime]
у меня все.
(Статья С. Борзенко опубликована в сборнике — «Во имя Родины»)
На фото Вручение звезды Героя
Федор Матвеевич Охлопков. Самый результативный снайпер в истории ВОВ. Уничтожил из снайперской винтовки 429 гитлеровских солдат и офицеров.
сообщу когда закончу!
Был день. Светило солнце. Но Охлопкову не терпелось обновить оружие. Ещё со вчерашнего вечера он приметил фашистский наблюдательный пункт на трубе кирпичного завода. Ползком добрался до окопов боевого охранения. Перекурив с бойцами, он отдохнул и, сливаясь с цветом земли, прополз ещё дальше. Онемело тело, но он 3 часа лежал не шелохнувшись и, выбрав удобный момент, с одного выстрела снял наблюдателя. Счёт мести Охлопкова за брата всё возрастал.
Это для затравки.) * * *
Проходя мимо клуба в посёлке Крест — Хальджай, щуплый, невысокого роста пожилой рабочий совхоза «Томпонский» услышал обрывок радиопередачи последних известий. До его ушей донеслось: "… за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронтах борьбы и проявленные при этом отвагу и геройство присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» сержанту запаса Охлопкову Фёдору Матвеевичу..."
Рабочий замедлил шаги, остановился. Фамилия его Охлопков, имя — Фёдор, отчество — Матвеевич, в военном билете в графе «Звание» написано: сержант запаса.
Было 7 мая 1965 года — 20 лет со дня окончания войны, и хотя рабочий знал, что его давным — давно представляли к высокому званию, не задерживаясь, прошёл мимо клуба, через милый его сердцу посёлок, в котором прошумела почти вся его полувековая жизнь.
Он воевал и получил своё: два ордена Красной Звезды, ордена Отечественной войны и Красного Знамени, несколько медалей. До сих пор ноют его 12 ран, а люди, понимающие в таких делах толк, каждую рану приравнивают к ордену.
— Охлопков Фёдор Матвеевич… И бывает такое совпадение: и фамилия, и имя, и отчество, и звание — всё сошлось, — улыбнулся рабочий, выходя к порожистому Алдану.
Он опустился на берег, покрытый молодой весенней травой, и, глядя на сопки, поросшие зелёным мхом тайги, медленно ушёл в далекое прошлое… Увидел себя как бы со стороны, глазами другого человека. Вот он, 7-летний Федя, плачет над могилой матери, в 12 лет хоронит отца и, окончив 3 класса, навсегда покидает школу… Вот он, Фёдор Охлопков, старательно раскорчёвывает лес под пашню, пилит и рубит дрова для пароходных топок наслаждаясь своим умением, косит сено, плотничает, в озерных прорубях ловит окуней, в тайге расставляет самострелы на зайцев и капканы на лис.
Наступает тревожный, ветреный день начала войны, когда со всем привычным и дорогим следовало распрощаться, и может быть, навсегда.
Охлопкова призвали в армию в начале зимы. В посёлке Крест — Хальджай солдат провожали с речами и музыкой. Было холодно. За 50 градусов мороза. Солёные слезы жены замерзали на щеках и катились как дробь…
От Крест — Хальджая до столицы автономной республики не так далеко. Через неделю путешествия по тайге на собаках призванные в армию были в Якутске.
Охлопков не задерживался в городе, и вместе с братом Василием и односельчанами отправился на грузовике через Алдан до железнодорожной станции Большой Невер. Вместе со своими земляками — охотниками, хлебопашцами и рыбаками — Фёдор попал в Сибирскую дивизию.
Тяжело было якутам, эвенкам, одулам и чукчам покидать свою республику, которая по площади в 10 раз превышает Германию. Жаль было расставаться со своим богатством: с колхозными стадами оленей, со 140 миллионами гектаров даурской лиственницы, обрызганной блестками лесных озёр, с миллиардами тонн коксующихся каменных углей. Всё было дорого: и синяя артерия реки Лены, и золотые жилы, и горы с гольцами и каменистыми россыпями. Но что делать? Надо спешить. Немецкие полчища наступали на Москву, Гитлер занёс нож над сердцем советского народа.
С Василием, который тоже был в этой же дивизии, договорились держаться вместе и попросили командира, чтобы дал он им пулемёт. Командир обещал и две недели, пока добирались до Москвы, терпеливо объяснял братьям устройство прицельного приспособления и его деталей. Командир с закрытыми глазами на виду очарованных солдат ловко разбирал и собирал машину. Оба якута в пути научились обращаться с пулемётом. Конечно, они понимали, что ещё многое предстоит осилить, прежде чем они станут настоящими пулемётчиками: надо отработать стрельбу поверх своих наступающих солдат, стрельбу по целям — внезапно появляющимся, быстро скрывающимся и двигающимся, научиться бить по самолётам и танкам. Командир заверил, что всё это придёт со временем, в опыте боёв. Бой для солдата самая главная школа.
Командир был русский, но до того, как окончить военное училище, жил в Якутии, работал на золотых и алмазных приисках и хорошо знал, что острый глаз якута видит далеко, не теряет звериных следов ни в траве, ни на мху, ни на камнях и по меткости попаданий мало стрелков на свете, равных якутам.
В Москву приехали морозным утром. Колонной, с винтовками за спиной прошли через Красную площадь, мимо Мавзолея Ленина и отправились на фронт.
375-я стрелковая дивизия, сформированная на Урале и влитая в 29-ю армию, продвигалась к фронту. В составе 1243-го полка этой дивизии находились Фёдор и Василий Охлопковы. Командир с двумя кубиками на петлицах шинели сдержал слово: дал им ручной пулемёт на двоих. Фёдор стал первым номером, Василий — вторым.
Находясь в лесах Подмосковья, Фёдор Охлопков видел, как к переднему краю подходили свежие дивизии, сосредоточивались танки и артиллерия. Было похоже — после тяжёлых оборонительных боёв готовится сокрушающий удар. Ожили леса и рощи.
Ветер заботливо бинтовал чистыми полосами снега окровавленную, израненную землю, старательно заметал обнаженные язвы войны. Бушевали метели, белым саваном покрывая окопы и траншеи озябших фашистских вояк. День и ночь пронзительный ветер пел им заунывную похоронную песню…
В начале декабря командир дивизии генерал Н. А. Соколов побывал в батальонах полка, а через день метельным утром дивизия после артиллерийской подготовки ринулась в наступление.
В первой цепи своего батальона перебегали братья якуты, часто зарываясь в колючий снег, давая короткие косые очереди по зелёным вражеским шинелям. Им удалось сразить нескольких фашистов, но тогда они ещё не вели счёта мести. Пробовались силы, проверялась меткость охотничьих глаз. Двое суток без перерыва с переменным успехом длился жаркий бой с участием танков и самолётов, и за двое суток никто ни на минуту не сомкнул глаз. Дивизии удалось по разломанному снарядами льду перебраться через Волгу, 20 вёрст гнать врагов.
Преследуя отступающего противника, наши бойцы освободили сожжённые дотла сёла Семёновское, Дмитровское, заняли охваченную пожаром северную окраину города Калинина. Лютовал «якутский» мороз; дров вокруг много, но не было времени разжечь костер, и братья грели руки о разогревшийся ствол пулемёта. После долгого отступления Красная Армия наступала. Самое приятное зрелище для солдата — бегущий враг. За двое суток боёв полк, в котором служили братья Охлопковы, уничтожил свыше 1000 фашистов, разгромил штабы двух немецких пехотных полков, захватил богатые военные трофеи: автомашины, танки, пушки, пулемёты, сотни тысяч патронов. И Фёдор и Василий на всякий случай сунули в карманы шинелей по трофейному «Парабеллуму».
Победа далась дорогой ценой. Многих солдат и офицеров потеряла дивизия. Смертью храбрых погиб командир полка капитан Чернозерский; разрывная пуля немецкого снайпера наповал сразила Василия Охлопкова. Он упал на колени, ткнулся лицом в колючий, словно крапива, снег. Он умер на руках брата, легко, без мучений.
Заплакал Фёдор. Стоя без шапки над остывающим телом Василия, он дал клятву мстить за брата, мёртвому пообещал открыть свой счёт уничтоженных фашистов.
Ночью, сидя в наспех отрытой землянке, комиссар дивизии полковник С. X. Айнутдинов написал об этой клятве в политдонесении. Это было первое упоминание о Фёдоре Охлопкове в документах войны…
Сообщая о гибели брата, Фёдор написал о своей клятве и в Крест — Хальджай. Его письмо читали во всех трёх деревушках, входящих в поселковый Совет. Односельчане одобрили мужественную решимость своего земляка. Одобрили клятву и жена его Анна Николаевна и сын Федя.
Все это припомнил Фёдор Матвеевич на берегу Алдана, наблюдая, как весенний ветер, словно отары овец, гонит на запад белые льдины. От раздумий его оторвал гул автомобиля, подъехал секретарь райкома партии.
— Ну, дорогой, поздравляю. — Выскочил из машины, обнял, расцеловал.
Указ, зачитанный по радио, касался его. Имя его правительство приравняло к именам 13 якутов — Героев Советского Союза: С. Асямова, М. Жадейкина, В. Колбунова, М. Космачева, К. Красноярова, А. Лебедева, М. Лорина, В. Павлова, Ф. Попова, В. Стрельцова, Н. Чусовского, Е. Шавкунова, И. Шаманова. Он — 14-й якут, отмеченный «Золотой Звездой».
Через месяц в зале заседаний Совета Министров, в котором висел плакат: «Народу — богатырю — айхал !» Охлопкову вручили награду Родины.
Поблагодарив собравшихся, он коротко рассказал о том, как воевали якуты… На Фёдора Матвеевича нахлынули воспоминания, и он как бы со стороны увидел себя на войне, но уже не в 29-й армии, а в 30-й, которой подчинили его дивизию. Охлопков слышал выступление командующего армией генерала Лелюшенко. Командующий просил командиров находить метких стрелков, готовить из них снайперов. Так Фёдор стал снайпером. Работа была медленная, но отнюдь не скучная: опасность делала её волнующей, требовала редкого бесстрашия, превосходной ориентировки на местности, острых глаз, хладнокровия, железной выдержки.
2 марта, 3 апреля и 7 мая Охлопков был ранен, но всякий раз оставался в строю. Таёжный житель, он разбирался в сельской фармакопее, знал целебные свойства трав, ягод, листьев, умел врачевать болезни, обладал секретами, передававшимися из поколения в поколение. Сцепив зубы от боли, он обжигал раны огнём смолистой сосновой лучины и в медсанбат не шёл.
* * *
В начале августа 1942 года войска Западного и Калининского фронтов прорвали оборону противника и начали наступать на Ржевском и Гжатско — Вяземском направлениях. 375-я дивизия, идя в острие наступления, приняла на себя основной удар противника. В боях под Ржевом продвижение наших войск задерживал фашистский бронепоезд «Герман Геринг», курсировавший по высокой железнодорожной насыпи. Командир дивизии принял решение блокировать бронепоезд. Была создана группа смельчаков. Охлопков попросил включить и его. Дождавшись ночи, надев маскировочные халаты, бойцы поползли к цели. Все подходы к железной дороге противник освещал ракетами. Красноармейцам подолгу приходилось лежать на земле. Снизу на фоне сереющего неба, словно горный кряж, виднелся чёрный силуэт бронепоезда. Над паровозом вился дымок, горьковатый запах его ветер сносил к земле. Солдаты подползали всё ближе и ближе. Вот и долгожданная насыпь.
Лейтенант Ситников, командовавший группой, подал условный сигнал. Бойцы, вскочив на ноги, забросали стальные коробки гранатами и бутылками с горючим; тяжело вздохнув, бронепоезд двинулся наутёк в сторону Ржева, но перед ним раздался взрыв. Поезд попытался уйти на Вязьму, но и там храбрые саперы взорвали полотно.
С базового вагона команда бронепоезда спустила новые рельсы, пытаясь восстановить разрушенный путь, но под меткими автоматными очередями, потеряв несколько человек убитыми, вынуждена была вернуться под защиту железных стен. Охлопков сразил тогда полдюжины фашистов.
Несколько часов группа смельчаков держала под обстрелом сопротивлявшийся, лишённый маневра бронепоезд. В полдень прилетели наши бомбардировщики, подбили паровоз, сбросили под откос блиндированный вагон. Группа смельчаков оседлала железную дорогу и держалась до тех пор, пока на помощь к ней не подошел батальон.
Бои под Ржевом приняли ожесточённый характер. Артиллерия разрушила все мосты, перепахала дороги. Неделя была бурная. Дождь лил как из ведра, затрудняя продвижение танков и пушек. Вся тяжесть военной страды пала на пехоту.
Количеством человеческих жертв измеряется температура боя. В архивах Советской Армии сохранился немногословный документ:
«С 10 по 17 августа 375-я дивизия потеряла 6140 человек убитыми и ранеными. В наступательном порыве отличился 1243-й полк. Командир его подполковник Ратников погиб геройской смертью на глазах своего войска. Из строя вышли все комбаты и командиры рот. Сержанты стали командовать взводами, старшины — ротами».
… Отделение Охлопкова наступало в передовой цепи. По его мнению, это было самое подходящее место для снайпера. По вспышкам пламени он быстро находил вражеские пулемёты и заставлял их умолкнуть, безошибочно попадая в узкие амбразуры и щели.
Вечером 18 августа, во время атаки на небольшую наполовину сгоревшую деревню Фёдора Охлопкова тяжело ранило в 4-й раз. Обливаясь кровью, снайпер упал и потерял сознание. Вокруг мела железная вьюга, но два русских солдата, рискуя собственной жизнью, вытащили раненого якута из — под огня на опушку рощи, под прикрытие кустов и деревьев. Санитары доставили его в медсанбат, а оттуда Охлопкова отвезли в город Иваново, в госпиталь.
Приказом по войскам Калининского фронта за № 0308 от 27 августа 1942 года за подписью командующего фронтом генерал — полковника Конева командир отделения автоматчиков Фёдор Матвеевич Охлопков был награждён орденом Красной Звезды. В наградном листе к этому ордену сказано: «Охлопков своей храбростью не раз в трудные минуты боя останавливал паникеров, воодушевлял бойцов, вёл их опять в бой».
* * * * * *
Поправившийся после ранения Охлопков был направлен в 234-й полк 178-й дивизии.
В новой дивизии знали, что Охлопков — снайпер. Командир батальона обрадовался его появлению. У противника появился меткий стрелок. За день 7-ю выстрелами он «снял» 7 наших солдат. Охлопкову приказали уничтожить неуязвимого вражеского снайпера. На рассвете волшебный стрелок вышел на охоту. Немецкие снайперы выбирали позиции на высоте, Охлопков предпочитал землю.
Извилистая линия немецких траншей желтела на опушке высокоствольного леса. Взошло солнце. Лёжа в собственноручно отрытом и замаскированном ночью окопе, Фёдор Матвеевич невооружённым глазом оглядел незнакомый ландшафт, прикинул, где может находиться его противник, а затем через оптический прибор принялся изучать отдельные, ничем не примечательные участки местности. Неприятельский снайпер мог облюбовать укрытие на стволе дерева.
Но на каком именно? Позади немецких окопов синел высокий корабельный лес — сотни стволов, и на каждом мог оказаться ловкий, опытный враг, которого надо было перехитрить. Лесной пейзаж лишён чётких очертаний, деревья и кустарник сливаются в сплошную зелёную массу и трудно сосредоточить на чем — нибудь внимание. Охлопков в бинокль осмотрел все деревья от корней до кроны. Немецкий стрелок скорей всего облюбовал место на сосне с раздвоенным стволом. Снайпер впился взглядом в подозрительное дерево, осматривая на нём каждую ветвь. Загадочная тишина становилась зловещей. Он искал снайпера, который искал его. Победит тот, кто первым обнаружит своего противника и, опередив его, нажмёт спусковой крючок.
Как и было условлено, в 8 часов 12 минут, в окопе в 100 метрах от Охлопкова на штыке приподняли солдатскую каску. Из леса раздался выстрел. Но вспышку засечь не удалось. Охлопков продолжал наблюдать за подозрительной сосной. На какое — то мгновение увидел рядом со стволом солнечный отблеск, словно кто — то навёл на кору пятнышко зеркального луча, которое тут же исчезло, будто его и не было.
«Что бы это могло быть?» — подумал снайпер, но, сколько ни всматривался, ничего обнаружить не мог. И вдруг на месте, где мелькнуло светлое пятнышко, словно тень листа возник чёрный треугольник. Зоркий глаз таёжного охотника в бинокль различил носок, до никелевого блеска начищенного сапога…
«Кукушка» притаилась на дереве. Надо, ничем не выдавая себя, терпеливо ждать и, как только снайпер раскроется, сразить его одной пулей… После неудачного выстрела фашист либо исчезнет, либо, обнаружив его, вступит в единоборство, откроет ответный огонь. В богатой практике Охлопкова ему редко удавалось дважды брать на мушку одну и ту же цель. Всякий раз после промаха приходилось сутками выискивать, выслеживать, выжидать…
Через полчаса после выстрела немецкого снайпера, на месте, где приподнимали каску, показалась перчатка, одна, затем вторая. Со стороны можно было подумать, будто раненый человек пытается приподняться, хватаясь рукой за бруствер окопа. Враг клюнул на приманку, прицелился. Охлопков увидел показавшиеся среди ветвей часть его лица и чёрную точку дула винтовки. Одновременно грянуло два выстрела. Фашистский снайпер головой вниз полетел на землю.
За неделю пребывания в новой дивизии Фёдор Охлопков отправил на тот свет 11 фашистов. Об этом донесли с наблюдательных пунктов свидетели необыкновенных дуэлей.
27 октября в бою за село Матвеево Охлопков уничтожил 27 фашистов.
Воздух был пропитан запахом боя. Враг контратаковал танками. Вжавшись в неглубокий, наспех отрытый окопчик, Охлопков хладнокровно стрелял по смотровым щелям грозных машин и попадал. Во всяком случае, два танка, шедших прямо на него, повернули, а третий остановился метрах в 30, и стрелки подожгли его бутылками с горючей смесью. Бойцы, видавшие Охлопкова в бою, удивлялись его везучести, с любовью и шуткой говорили о нем:
— Федя как застрахованный… Двужильный…
Они не знали, что неуязвимость давалась якуту осторожностью и трудом, он предпочитал вырыть 10 метров окопов, чем 1 метр могилы.
Он выходил на охоту и ночью: стрелял по огонькам сигарет, по голосам, по звону оружия, котелков и касок.
В ноябре 1942 года командир полка майор Ковалёв представил снайпера к награде, и командование 43-й армии наградило его вторым орденом Красной Звезды. Тогда же Фёдор Матвеевич стал коммунистом. Принимая из рук начальника политотдела партийный билет, он сказал:
— Вступление в партию — это моя вторая присяга на верность Родине.
Имя его всё чаще стало появляться на страницах военной печати. В середине декабря 1942 года армейская газета «Защитник Отечества» на первой полосе писала: «99 врагов истребил снайпер — якут Охлопков». Фронтовая газета «Вперёд на врага !» ставила Охлопкова в пример всем снайперам фронта. В «Памятке снайпера», выпущенной политуправлением фронта, обобщался его опыт, предлагались его советы…
* * *
* * *
Дивизия, в которой служил Охлопков, была переброшена на 1-й Прибалтийский фронт. Изменилась обстановка, изменился пейзаж. Ежедневно отправляясь на охоту, с декабря 1942 года по июль 1943 года Охлопков уничтожил 159 фашистов, среди них много снайперов. В многочисленных поединках с немецкими снайперами Охлопков ни разу не был ранен. 12 ранений и 2 контузии получены им в наступательных и оборонительных боях, когда все дрались против всех. Каждое ранение подтачивало здоровье, уносило силы, но он знал: свеча светит людям, сгорая сама.
Неприятель быстро разобрал уверенный почерк волшебного стрелка, ставившего свою мстительную подпись на лбу или груди его солдат и офицеров. Над позициями полка немецкие лётчики сбрасывали листовки, в них была угроза: «Охлопков, сдавайся в плен. Тебе нет спасения! Всё равно возьмём, живым или мертвым !»
Лежать без движения приходилось часами. Такое состояние располагало к самоанализу и размышлениям. Он лежал и видел себя в Крест — Хальджае, на каменистом берегу Алдана, в семье, с женой и сыном. Он обладал изумительной способностью уходить в прошлое и бродить в нём по тропам памяти, словно в знакомом лесу.
Охлопков немногословен и не любит говорить о себе. Но то, что он умалчивает из скромности, договаривают документы. В наградном листе на орден Красного Знамени, которым он награждён за бои на Смоленщине, сказано:
«Находясь в боевых порядках пехоты на высоте 237.2, в конце августа 1943 года группа снайперов во главе с Охлопковым стойко и мужественно отбила 3 контратаки численно превосходящих сил. Сержант Охлопков был контужен, но с поля боя не ушёл, продолжал оставаться на занятых рубежах и руководить группой снайперов».
В кровопролитном уличном бою Фёдор Матвеевич вынес из — под огня своих земляков — тяжело раненных осколками мины солдат Колодезникова и Елизарова. Они послали домой письма, описав всё, как было, и Якутия узнала о подвиге своего верного сына.
Армейская газета «Защитник Отечества», пристально следившая за успехами снайпера, писала:
«Ф. М. Охлопков был в самых жестоких боях. У него острый глаз охотника, твёрдая рука шахтера и большое горячее сердце… Немец, взятый им на прицел, — мёртвый немец».
Сохранился и другой любопытный документ:
«Боевая характеристика на снайпера сержанта Охлопкова Фёдора Матвеевича. Член ВКП(б). Находясь в 1-м батальоне 259-го стрелкового полка с 6 по 23 января 1944 года, товарищ Охлопков истребил 11 гитлеровских захватчиков. С появлением Охлопкова в районе нашей обороны противник не проявляет активности снайперского огня, дневные работы и хождения прекратил. Командир 1-го батальона капитан И. Баранов. 23 января 1944 года».
Командование Советской Армии развивало снайперское движение. Фронты, армии, дивизии гордились своими меткими стрелками. Фёдор Охлопков вёл интересную переписку. Снайперы всех фронтов делились между собой боевым опытом.
Так например, Охлопков советовал юноше Василию Курке: «Поменьше подражай… Ищи собственные приёмы борьбы… Находи новые позиции и новые способы маскировки… Не бойся ходить в тыл врага… Нельзя рубить топором там, где нужна игла… В тыкве надо быть круглым, в трубе длинным… Пока не увидишь выхода, не входи… Доставай врага на любых дистанциях».
Такие советы давал Охлопков своим многочисленным ученикам. Он брал их с собой на охоту. Ученик собственными глазами видел тонкости и сложнности борьбы с хитрым врагом.
— В нашем деле всё годится: подбитый танк, дупло дерева, сруб колодца, стог соломы, печь сгоревшей избы, убитая лошадь…
Однажды он притворился убитым и весь день недвижимо пролежал на ничейной полосе в совершенно открытом поле, среди безмолвных, тронутых чадом тления тел сражённых солдат. С этой необычной позиции он свалил вражеского снайпера, хоронившегося под насыпью в водосточной трубе. Солдаты противника даже не заметили, откуда раздался неожиданный выстрел. Снайпер пролежал до вечера и под покровом темноты отполз к своим.
Как — то Охлопкову привезли от командующего фронтом подарок — узкий и длинный ящик. Он нетерпеливо раскрыл посылку и замер от восторга, увидев новенькую снайперскую винтовку с оптическим прицелом.
Был день. Светило солнце. Но Охлопкову не терпелось обновить оружие. Ещё со вчерашнего вечера он приметил фашистский наблюдательный пункт на трубе кирпичного завода. Ползком добрался до окопов боевого охранения. Перекурив с бойцами, он отдохнул и, сливаясь с цветом земли, прополз ещё дальше. Онемело тело, но он 3 часа лежал не шелохнувшись и, выбрав удобный момент, с одного выстрела снял наблюдателя. Счёт мести Охлопкова за брата всё возрастал. Вот выдержки из дивизионной газеты: на 14 марта 1943 года — 147 уничтоженных фашистов; на 20 июля — 171; на 2 октября — 219; на 13 января 1944 года — 309; на 23 марта — 329; на 25 апреля — 339; на 7 июня — 420.
7 июня 1944 года командир полка Гвардии майор Ковалёв представил сержанта Охлопкова к званию Героя Советского Союза. Наградной лист тогда не получил своего завершения. Какая — то промежуточная инстанция между полком и Президиумом Верховного Совета СССР не утвердила его. Все солдаты в полку знали об этом документе, и, хотя Указа ещё не было, появление Охлопкова в окопах часто встречалось песенкой: «Золотой огонь Героя на груди его горит...»
В апреле 1944 года издательство армейской газеты «Защитник Отечества» выпустило плакат. На нём изображен портрет снайпера, большими буквами написано: «Охлопков». Ниже помещено стихотворение известного военного поэта Сергея Баренца, посвящённое янайперу — якуту.
В единоборстве Охлопков застрелил ещё 9 снайперов. Счёт мести достиг рекордной цифры — 429 убитых фашистов!
В боях за город Витебск 23 июня 1944 года снайпер, поддерживая штурмовую группу, получил сквозное ранение в грудь, был отправлен в тыловой госпиталь и на фронт уже не вернулся.
* * *
* * *
В госпитале Охлопков не терял связи с товарищами, следил за успехами своей дивизии, уверенно пробивавшейся на запад. До него доходили и радости побед, и горести потерь. В сентябре, сражённый разрывной пулей, погиб его ученик Бурукчиев, а через месяц его друг знаменитый снайпер Кутенев с 5-ю стрелками подбил 4 танка и, раненный, неспособный к сопротивлению, был раздавлен 5-м танком. Он узнал, что снайперы фронта уничтожили свыше 5000 фашистов.
К весне 1945 года волшебный стрелок поправился и в составе сводного батальона войск 1-го Прибалтийского фронта, который вёл командующий фронтом генерал армии И. X. Баграмян, принял участие в Параде Победы в Москве на Красной площади.
Из Москвы Охлопков отправился домой, к семье, в Крест — Хальджай. Какое — то время работал шахтёром, а затем в совхозе «Томпонский», живя среди звероводов, пахарей, трактористов и лесников.
Великая эпоха строительства коммунизма отсчитывала годы, равные десятилетиям. Преображалась Якутия — край вечной мерзлоты. Всё больше появлялось судов на её могучих реках. Только старики, раскуривая трубочки, изредка вспоминали отрезанный от всего мира край бездорожья, дореволюционный Якутский тракт, якутскую ссылку, богачей — тойонов. Всё, что мешало жить, навсегда кануло в вечность.
Минуло два мирных десятилетия. Все эти годы Фёдор Охлопков самоотверженно трудился, растил детей. Его жена, Анна Николаевна, родила 10 сыновей и дочерей и стала матерью — героиней, а Фёдор Матвеевич знал: легче нанизать на нитку мешок пшена, чем вырастить одного ребенка. Знал он и то, что отблеск славы родителей падает на детей.
Советский комитет ветеранов войны пригласил Героя Советского Союза Охлопкова в Москву. Были встречи и воспоминания. Он побывал на месте боёв и словно ушёл в свою молодость. Там, где пылали пожары, где под огнём плавился камень и горело железо, буйно цвела новая колхозная жизнь.
Среди великого множества могил героев, павших в боях за Москву, Фёдор Матвеевич разыскал аккуратный холмик, за которым ухаживают школьники, — место вечного успокоения своего брата Василия, тело которого давно стало частицей великой русской земли. Сняв шапку, Фёдор долго стоял над дорогим его сердцу местом.
Охлопков посетил Калинин, поклонился праху командира своей дивизии генерала Н. А. Соколова, учившего его беспощадности к врагам Родины.
Знаменитый снайпер выступил в Калининском Доме офицеров перед воинами гарнизона, напомнил многое, ставшее забываться.
— Я старался честно выполнить долг свой перед Родиной… Надеюсь, что вы, наследники всей нашей славы, достойно продолжите дело своих отцов — так закончил Охлопков своё выступление.
Словно крыжины, уносимые в Ледовитый океан, проплыло время, когда Якутия считалась отрезанным от всего мира краем. Охлопков уехал в Москву, а оттуда на реактивном самолёте отправился домой и через 9 часов полёта очутился в Якутске.
Так сама жизнь приблизила далёкую, некогда бездорожную республику с её людьми, её героями к горячему сердцу Советского Союза.
* * *
* * *
Всё чаще давали о себе знать тяжёлые ранения, полученные Фёдором Матвеевичем на войне. 28 мая 1968 года жители села Крест — Хальджай проводили прославленного земляка в последний путь.
Для увековечивания светлой памяти Ф. М. Охлопкова его имя присвоено родному совхозу в Томпонском районе Якутской АССР и улице в городе Якутске.
Добавлено в [mergetime]1399713978[/mergetime]
у меня все.
(Статья С. Борзенко опубликована в сборнике — «Во имя Родины»)
На фото Вручение звезды Героя
Bashny.Net. Перепечатка возможна при указании активной ссылки на данную страницу.
