Рыжая

Я увидел ее в полумраке бара «Клуба Биржи» почти сразу как вошел.
Длинные рыжие, чуть вьющиеся волосы, красивое лицо и ярко-зеленые глаза.
Она сидела у стойки и рассеяно слушала саксофониста, что играл забытую мелодию.
Я сел у стойки:
-Привет, Джим! — Я махнул рукой.
Бармен подошел ко мне и пожал руку.
— Здравствуй, Алекс. Ты сегодня рано. — Джим улыбнулся.
— Решил закончить пораньше. Устал я, Джимми. — Сегодня действительно ныло сердце, предчувствуя то ли беду, то ли к смене погоды.
Я невесело усмехнулся — старею.
— Алекс! — Громко, во время передышки, приветственно замахал рукой неизменный лабух этого заведения.
— Тим! — Я поднял руку вверх. — Как жизнь, старик?
— Пока играю. — Он грустно улыбнулся и, облизав губы, опять заиграл.

Саксофон затрагивал самые глубины моего нутра. Хотелось плакать и смеяться одновременно. В памяти всплывали лица людей, которых я покинул много лет назад, перебравшись в Чикаго.
Защемило сердце с новой силой, я вспомнил вдруг, в мельчайших деталях, места своего детства — широкую Волгу, степи, запах полыни.
От воспоминаний стало тоскливо. От воспоминаний нет толку, а я считал себя человеком практичным.
Я опрокинул залпом виски в себя и, закурив, спросил бармена:
— Джимми, а эта девочка хороша ведь?
— О, да, Алекс! — Старый негр затряс седой головой и улыбнулся. — Очень красивая леди. Очень!
Я взял бутылку вермута и подсел рядышком с ней.
— Привет.
Она оторвала восхищенный взгляд от саксофониста и посмотрела мне в глаза. Мое сердце поразили два зеленых озера ее глаз.
Я задохнулся от великолепия. От ее совершенства.
— Привет. — Она протянула мне свою ладошку. — Шофранка.
— О! — Невольно вырвалось у меня. — Вы румынка?
— А откуда Вам известно? — Она улыбнулась.
— Я историк. — Я плеснул в бокалы вермута ей и себе. — Выпьем за Свободную!
Она едва пригубила вермут и, улыбнувшись, спросила:
— Вам даже известен перевод моего имени. Вы действительно изучали историю моей Родины?
— Не совсем, Франка. Я изучаю историю Старого Света дохристианской эпохи. В частности мифы.
— То есть сказки? — Она весело рассмеялась.
— Да, но в каждой сказке есть доля правды.
— Не уверена. — Она пригубила вновь вермута и повернулась к саксофонисту. — Как он замечательно играет.
— Он дружил с Рейем Чарльзом, его зовут Тим Роткинс. Если Вы захотите я могу Вас познакомить.
Она вздохнула и, подумав немного, сказала:
— Я проездом в Чикаго. Нет смысла, я сюда больше не вернусь.
Мне вдруг стало не по себе.
Я основательно влюбился, похоже.
— Жаль. — Я отвернулся обратно к стойке и закурил.
— Жаль, что Вы не сможете меня с ним познакомить? — Она лукаво посмотрела на меня.
— Нет, — ответил я твердо. — Мне жаль, что Вы уедете и не вернетесь.
— Такова судьба. — Она пожала плечиками и попросила. — Алекс, а давайте сбежим отсюда?
Я лишь взглянул на нее и понял, что пропал. Совсем. С головой пропал.
Я взял ее за руку, и мы вышли в сгущавшиеся сумерки.
— А, правда, Франка, что в Румынии все рыжие девушки вампиры? — Спросил я.
Она рассмеялась.
— Сказки, мой милый. Это сказки.

«Чикаго Трибьюн»
Коллектив нашей газеты скорбит о безвременно ушедшем Алексе Негловски, являвшимся лучшим военным корреспондентом нашей газеты. Алекс был нашим другом и высококлассным историком, обескровленное тело, которого было найдено на берегу р.Чикаго за городом. Начальник полицейского департамента уже прокомментировал это событие "… это убийство. И мы обязательно разыщем того кто это сделал....".

© БеSпалева







Источник: www.yaplakal.com/