Небесные Кентавры (3 фотографии)

На рубеже 60–70–х годов прошлого века в Воздушно–десантных войсках был накоплен достаточный опыт сброса БМД (Боевая машина десанта) на многокупольных парашютных системах и специальных платформах. Наиболее существенным недостатком такого способа десантирования был тот факт, что экипажи прыгали следом за машинами. В результате чего десантники могли рассеяться на расстояние до пяти километров от своих БМД и подолгу искать машины. Эта проблема ставила под вопрос выполнение боевых задач и давала возможность противнику уничтожить большую часть десанта сразу после приземления.
Тогда у командующего Воздушно–десантными войсками генерала армии Василия Маргелова появилась мысль: для получения выигрыша во времени, повышения мобильности десантных подразделений надо десантировать людей прямо в технике, а не раздельно. Довольно быстро у идеи нашлись свои сторонники и летом 1971 года коллектив научно–технического комитета ВДВ начал работу над созданием комплекса «парашютная система — боевая машина — человек», получившего кодовое обозначение «Кентавр» (механик–водитель машины на марше высовывался из люка по пояс — отсюда аналогия). К началу 1972–го комплекс был создан.
Несмотря на успешные испытания, довольно долго не удавалось получить разрешение на сброс людей внутри БМД. Маргелов несколько раз пытается сломить непреклонность министра обороны СССР маршала Андрея Гречко, но доводы последнего неизменны — средств спасения для членов экипажа на случай отказа многокупольной системы в БМД нет, индивидуальные парашюты не предусмотрены. Во время очередного обсуждения с министром рискованности проекта, генерал Маргелов использовал свой главный аргумент: на вопрос о том, кого посадить в машины, генерал ответил «…Первым пойдет мой сын Сашка!…»
5 января 1973 года впервые в истории прошло успешное десантирование людей внутри БМД.



Рассказывает Александр Маргелов:
— Машина плавно перевалилась через обрез грузолюка — до земли 800 метров. Как гигантский маятник с центром качания вокруг вытяжного парашюта, наш «утюг» сначала завалился на 135 градусов от горизонтали, затем стал раскачиваться с постепенно уменьшающейся амплитудой. Раскрылись тормозные, а затем и основные парашюты. Перевернувшись в первый момент вниз головой, мы несколько секунд испытывали состояние, близкое к невесомости. В воздух поднялся невесть откуда взявшийся в машине хлам… В следующий момент все гулко ухнуло на пол и потом еще некоторое время там перекатывалось, пока машина «изображала» из себя маятник.
Отказала радиосвязь. Пришлось ориентироваться по личным ощущениям да по показаниям приборов (высотомер после раскрытия многокупольной системы равномерно приближал к земле, а вариометр застыл на скорости снижения около 6 м/сек). «Второй», я — «Первый»! — услышал я голос командира, — прими позу изготовки, сейчас будет земля!». «Первый», я — «Второй», понял, принять позу изготовки». И тут последовал резкий, перекатывающий удар. Наши головы мгновенно «выбили морзянку» из заголовников, и все замерло. Неожиданная тишина навалилась на нас, ощущение, будто мы одни в мире. Но это продолжалось лишь мгновение. Не сговариваясь, стали освобождаться от привязных систем. Освободив машину от парашютной системы и платформы, быстро заняли свои места внутри: Леонид — за рычагами, я — в башне. Пока он заводил двигатель, я выискивал, поворачивая башню, цели для обстрела. Есть! И сразу, с началом движения, бухнуло орудие «Гром» — конечно же, эта была имитация, и последующая стрельба из пулемета велась холостыми, но в первом эксперименте это было не главное…
Главным было другое. Эксперимент удался в целом, он подтвердил идею командующего, теперь десантники сразу после приземления могли вступать в бой.
Вслед за Леонидом Зуевым и Александром Маргеловым, первыми в мире совершившими уникальное десантирование, пошли другие «надежные, проверенные десантники». Сотни солдат, сержантов, офицеров ВДВ повторили позже бросок «Кентавра». Причем все десантирования с людьми прошли успешно.



На очереди была еще более сложная и ответственная задача — освоить десантирование части экипажа внутри БМД-1 на парашютно-реактивной системе (ПРС) — без платформы. На очереди была программа «Реактавр» («Реактивный кентавр»). В системе вместо нескольких применили один, более экономичный и легкий парашют (купол площадью 540 квадратных метров). Систему монтировали и перевозили непосредственно на БМД — в отличие от многокупольной, присоединявшейся к машине на аэродроме перед вылетом. Весила она около тонны. «Реактавр» спускался из самолета со скоростью вчетверо большей, нежели «Кентавр»(до 25 метров в секунду), в момент приземления скорость вертикального снижения гасилась до нуля за счет тяги реактивных двигателей.
В ходе подготовки к новому эксперименту 26 августа 1975-го испытывается комплекс совместного десантирования (КСД). Два человека приземлялись в БМД, а четыре — рядом, в специальной кабине, смонтированной на платформе.

Повторить проект «Кентавр», если верить западной печати, пытались французы, посадившие, на всякий случай, в боевую машину человека, приговоренного к смертной казни. Попытка, к слову, единственная за рубежом, не удалась — человек погиб.
Программы «Кентавр» и «Реактавр» — легендарная страница в истории российских Вооруженных сил. «Кентавр» и «Реактавр» — это мужество десантников, героизм испытателей, высочайший интеллект создателей техники, непревзойденные новейшие российские технологии. И, конечно же, это вулканирующая энергия Василия Маргелова — основателя и создателя современных Воздушно-десантных войск. Всю свою жизнь он не боялся брать ответственность на себя, а главное — верил в людей. Верил в тех, кого сам учил и воспитывал, в первую очередь — личным примером. Некоторые обвиняют его в отсутствии отцовских качеств. Этого не было. Как свидетельствует порученец командующего, когда «седлали» «Кентавра», Василий Филиппович Маргелов держал в кармане шинели заряженный одним патроном пистолет.