397
0,1
2017-01-21
Мне было нужно, чтобы меня любили...
Хочу высказаться о безусловной любви и принятии ребёнка. Точнее, о том, чем может оборачиваться отсутствие оных. Так вышло, что эти понятия стали ключевыми для меня. Казалось бы: всё просто и на поверхности. На практике же…
У меня стандартное российское окружение из жителей крупного города. И в этом моём окружении никто не понимает ни безусловной любви, ни принятия ребёнка. Нет, на словах – да, естественно, мы так и любим, а как иначе; на деле же стандартное “советское” воспитание, основанное на наказаниях и поощрениях, направленных на формирование “правильного” поведения.
©Magdalena Berny
Я тоже выросла в такой системе воспитания. Меня любили, по словам моей бабушки, очень. Я до 8 лет была единственным ребёнком в семье. В условиях этой всеобъемлющей любви я была идеальным ребёнком: я не хулиганила, не истерила, была вежливой и воспитанной, никогда не ныла, чтобы со мной поиграли (со мной, впрочем, и не играли никогда), не досаждала неудобными вопросами, не имела своих проблем (не потому, что их не было, а потому, что не рассказывала). И слушалась, даже когда родных не было рядом. Меня было легко и удобно любить.
Из методов воздействия моя мама применяла, пожалуй, одно – игнорирование. Поведение, которое не устраивало моих родителей, влекло то, что со мной не разговаривали, как будто меня нет.
Они любили меня через моё поведение, я со своим внутренним миром была им не интересна, точнее, они бы даже не поняли, о чём это я: между ребёнком и его поведением был знак равенства. Да и в голову им элементарно не приходило, что можно любить как-то иначе.
Эта модель передавалась поколениями. Они получили идеального ребёнка, вся идеальность которого базировалась на том, что все усилия были направлены на одно – получение любви.
Только сейчас, будучи уже взрослой тридцатипятилетней тётенькой, я осознала, как “искалечила” меня эта любовь. Обычная, стандартная, обусловленная любовь.
В возрасте 7 лет, когда мама ждала мою сестру, я мечтала о том, что вот будет у меня сестра, я буду для неё самой главной. Она будет меня любить больше всех. Вот это “любить больше всех” преследовало меня долгие годы: я билась над тем, что родители не любят меня больше всех. Вопрос всей юности: почему вы любите сестру больше, чем меня? Ведь я, в отличие от неё, “спортсменка, комсомолка”, я идеальна, я вся как вы хотите! Отец отвечал честно и просто: я не такая, как они, а сестра похожа на них и им понятна.
Я не могла дружить, если я не была единственной подругой, даже свекровь меня должна была любить больше второй невестки. Что уж говорить о таких мелочах, как погоня за “любовью” начальства и коллег – зеркало всех их мнений.
Все аспекты жизни подчинялись одному – мне было нужно, чтобы меня любили. Всеми способами, от всех людей, я пыталась заполнить этот бочонок “любви и принятия”. Но не выходило.
Ведь, если у тебя в детстве не было велосипеда, ты вырос и купил себе Бентли, велосипеда у тебя всё равно не было…
Когда родилась моя старшая, и я посадила с ней маму, чтобы самой работать, я устраивала истерики от ревности, что вот, наконец, тот, кто должен меня любить больше всех, а она предпочитает с бабушкой за руку идти. В тридцать лет меня трясло, а я не понимала почему. Теперь понимаю.
Вот такая длинная предыстория.
©Monika Koclajda
Сейчас у меня две дочери. Сложная старшая, которую мне (па-ба-ба-бам!) тяжело принять и безусловно любить. Она не такая, как я. И это чувство вины и ужас, что я творю с ней то же, от чего страдаю сама. И все мои сложности с ней упираются именно в это – в трудность принятия.
И младшая… Я не знаю, как это описать… Любить её – это как дышать. Легко. Безусловно. В каждый момент. Всё её существо. Хоть спящую, хоть в истерике. И принимать её. Это так просто. Это наслаждение.
А всё почему? А потому, что младшая, в отличие от старшей, эмпатична. Она чувствует меня и моё настроение. Она ласкова и контактна. Она не гиперактивна. Она любит меня. Больше всех. И это очевидно. Она заполняет мой внутренний горшок. Я как вампир: присосалась к ней.
Я люблю её за то, что она любит меня. По-моему, так быть не должно.
И я хочу третьего, чтобы и к нему присосаться…
И ещё хотела сказать о последствиях наказания игнорированием. Буквально недавно поняла. Я человек спокойный. Но я взрываюсь мгновенно, яростно и плохо контролируемо. Когда? Когда меня не слышат. Моих просьб. Моих рамок. Моих указаний. Всё то, что в детстве при игнорировании забивалось внутрь, прорывается.
Также интересно: Что вы увидите, оглянувшись назад?
Уважение к ребенку
Этот текст из разряда психотерапевтических – высказаться. Может, уляжется что в голове, потому что становится боязно от того, как моё родительское поведение может аукнуться.опубликовано
© Анастасия
Источник: alpha-parenting.ru/2017/01/19/hochu-vyiskazatsya-o-bezuslovnoy-lyubvi-i-prinyatii-rebyonka/
У меня стандартное российское окружение из жителей крупного города. И в этом моём окружении никто не понимает ни безусловной любви, ни принятия ребёнка. Нет, на словах – да, естественно, мы так и любим, а как иначе; на деле же стандартное “советское” воспитание, основанное на наказаниях и поощрениях, направленных на формирование “правильного” поведения.
©Magdalena Berny
Я тоже выросла в такой системе воспитания. Меня любили, по словам моей бабушки, очень. Я до 8 лет была единственным ребёнком в семье. В условиях этой всеобъемлющей любви я была идеальным ребёнком: я не хулиганила, не истерила, была вежливой и воспитанной, никогда не ныла, чтобы со мной поиграли (со мной, впрочем, и не играли никогда), не досаждала неудобными вопросами, не имела своих проблем (не потому, что их не было, а потому, что не рассказывала). И слушалась, даже когда родных не было рядом. Меня было легко и удобно любить.
Из методов воздействия моя мама применяла, пожалуй, одно – игнорирование. Поведение, которое не устраивало моих родителей, влекло то, что со мной не разговаривали, как будто меня нет.
Они любили меня через моё поведение, я со своим внутренним миром была им не интересна, точнее, они бы даже не поняли, о чём это я: между ребёнком и его поведением был знак равенства. Да и в голову им элементарно не приходило, что можно любить как-то иначе.
Эта модель передавалась поколениями. Они получили идеального ребёнка, вся идеальность которого базировалась на том, что все усилия были направлены на одно – получение любви.
Только сейчас, будучи уже взрослой тридцатипятилетней тётенькой, я осознала, как “искалечила” меня эта любовь. Обычная, стандартная, обусловленная любовь.
В возрасте 7 лет, когда мама ждала мою сестру, я мечтала о том, что вот будет у меня сестра, я буду для неё самой главной. Она будет меня любить больше всех. Вот это “любить больше всех” преследовало меня долгие годы: я билась над тем, что родители не любят меня больше всех. Вопрос всей юности: почему вы любите сестру больше, чем меня? Ведь я, в отличие от неё, “спортсменка, комсомолка”, я идеальна, я вся как вы хотите! Отец отвечал честно и просто: я не такая, как они, а сестра похожа на них и им понятна.
Я не могла дружить, если я не была единственной подругой, даже свекровь меня должна была любить больше второй невестки. Что уж говорить о таких мелочах, как погоня за “любовью” начальства и коллег – зеркало всех их мнений.
Все аспекты жизни подчинялись одному – мне было нужно, чтобы меня любили. Всеми способами, от всех людей, я пыталась заполнить этот бочонок “любви и принятия”. Но не выходило.
Ведь, если у тебя в детстве не было велосипеда, ты вырос и купил себе Бентли, велосипеда у тебя всё равно не было…
Когда родилась моя старшая, и я посадила с ней маму, чтобы самой работать, я устраивала истерики от ревности, что вот, наконец, тот, кто должен меня любить больше всех, а она предпочитает с бабушкой за руку идти. В тридцать лет меня трясло, а я не понимала почему. Теперь понимаю.
Вот такая длинная предыстория.
©Monika Koclajda
Сейчас у меня две дочери. Сложная старшая, которую мне (па-ба-ба-бам!) тяжело принять и безусловно любить. Она не такая, как я. И это чувство вины и ужас, что я творю с ней то же, от чего страдаю сама. И все мои сложности с ней упираются именно в это – в трудность принятия.
И младшая… Я не знаю, как это описать… Любить её – это как дышать. Легко. Безусловно. В каждый момент. Всё её существо. Хоть спящую, хоть в истерике. И принимать её. Это так просто. Это наслаждение.
А всё почему? А потому, что младшая, в отличие от старшей, эмпатична. Она чувствует меня и моё настроение. Она ласкова и контактна. Она не гиперактивна. Она любит меня. Больше всех. И это очевидно. Она заполняет мой внутренний горшок. Я как вампир: присосалась к ней.
Я люблю её за то, что она любит меня. По-моему, так быть не должно.
И я хочу третьего, чтобы и к нему присосаться…
И ещё хотела сказать о последствиях наказания игнорированием. Буквально недавно поняла. Я человек спокойный. Но я взрываюсь мгновенно, яростно и плохо контролируемо. Когда? Когда меня не слышат. Моих просьб. Моих рамок. Моих указаний. Всё то, что в детстве при игнорировании забивалось внутрь, прорывается.
Также интересно: Что вы увидите, оглянувшись назад?
Уважение к ребенку
Этот текст из разряда психотерапевтических – высказаться. Может, уляжется что в голове, потому что становится боязно от того, как моё родительское поведение может аукнуться.опубликовано
© Анастасия
Источник: alpha-parenting.ru/2017/01/19/hochu-vyiskazatsya-o-bezuslovnoy-lyubvi-i-prinyatii-rebyonka/
