Оскорбление: УМЫШЛЕННОСТЬ – главный признак

«Меня и грабили, и просто не платили, и оскорбляли на английском языке», — пел когда-то Вили Токарев о работе таксиста… Всех нас когда-то оскорбляли. Не обзывали, не били в драке, даже не унижали – а именно оскорбляли.

Чувство, которое возникает после оскорбления – сначала гнев, агрессия. Потом – депрессия и ощущение чего-то невыразимо гадкого, такого, что нельзя забыть и исправить, а если и можно – то для забвения и исправления нужны годы, если не века…

Не случайно еще лет сто пятьдесят назад честно считали, что оскорбление можно смыть только кровью – или своей, или – врага. Или даже кого-нибудь из семьи или ближайшего окружения врага…

С оскорбленным публично человеком никто не хотел общаться, ему отказывали от дома, а кодекс офицерской чести предписывал ему немедленно подать в отставку, если он ничего не предпринял для защиты своей личности, своего доброго имени. Человек становился как будто заразным или грязным, непригодным для общения. 





«Надо не отвечать», «надо простить», «надо не унижаться до поведения врага», — множество подобных советов, подкрепленных странными притчами, учат нас «правильному» поведению.

Однако даже на государственном уровне приняли закон о защите чувств верующих от оскорбления. Существуют законы, карающие за оскорбление личности. А ведь чего проще – гордо уйти и смиренно простить. Пусть оскорбляют. Сегодня оскорбили. Завтра – ударили. Послезавтра – убили.

Понятно, были и есть святые люди, разные мудрецы, которым нипочем оскорбления. Они от них только крепче делаются и лучше. А вот у обычного человека сначала происходит выброс адреналина, который повышает давление, влияет на сердечно-сосудистую систему, а потом – начинаются другие химические реакции. Причем точно такие же, как если бы этого человека ударили палкой по голове. Или причинили другие физические страдания.

Это убедительно доказали исследования психофизиологов; человек обладает второй сигнальной системой, которая реагирует на речь. На эмоциональные события. И так далее.

Когда началась травля в газетах поэта Пастернака, он сначала пережил инфаркт, а потом заболел раком легких. И в мучениях скончался. Рак развился именно в период публикации писем советских граждан, наполненных праведным гневом и оскорблениями. Типа: «Стихов Пастернака я не читал. Но однажды в болоте видел жабу, которая издавала гнусное кваканье. Такое же кваканье издает Пастернак, клевеща на нашу Родину»…

Полагаю, что завистливые поэты 18 века изрядно сократили век великого Ломоносова. Попробуйте представить (а лучше не надо), что испытывает человек, читая такие вирши: «Хоть глотку пьяную закрыл, отвисши зоб, не возьмешь ли с собой ты бочку пива в гроб? И так же счастлив мнишь в будущем быть веке, как здесь у многих ты в приязни и опеке?». Злоба и неприкрытая зависть так и брызжет из-под пера стихотворца Тредиаковского, так и хочется ему побольнее оскорбить, ударить…Стихотворение-то так себе, но оскорбление – на уровне коммунальной кухни, профессиональное.

Была такая известная актриса, Изольда Извицкая. В далекие советские годы фильм с ее участием в главной роли получил приз, и ее пригласили в Италию. Изольда Извицкая была очень красива и очень ранима, как все творческие личности. Журналисты написали в газете, что из СССР приехала «актриса с ногами степного кавалериста»… Извицкая впала в депрессию, впоследствии – умерла от алкоголизма.

Мария Каллас обладала уникальным голосом, но, как многие оперные певицы, была излишне полной. Постоянным объектом обсуждения был не ее гениальный голос, не уникальная работоспособность, а «слоновьи ноги». Каллас страшно из-за этого переживала, голодала, даже прибегла к самозаражению глистами. Очень похудела. Но вместе с весом пропал и чудный голос. Теперь ее стали оскорблять иначе; была, мол, толстуха с ангельским голосом, а стала худой женщиной вообще без голоса! Каллас заболела депрессией и рано умерла от сердечного приступа. 

Понятно, что эти оскорбления наносились специально, умышленно (кстати, в энциклопедии УМЫШЛЕННОСТЬ – главный признак оскорбления), для того, чтобы разрушить психологическую защиту человека, сделать его слабым, и в конце концов – включить программу смерти. То есть, для того, чтобы убить. Изрыгающий оскорбления субъект слишком труслив, чтобы открыто напасть. Можно получить сдачи. Кроме того, оскорбляют психологические садисты, которые получают невыразимое удовольствие от страданий жертвы, от ее депрессии и боли. Помучить хочется. Полюбоваться на растерянность, гнев, боль.

Умышленность оскорбления описал известный психоаналитик Пек. К нему на прием пришла женщина. Она вела себя грубо и вызывающе, в конце концов заявила что доктор плохой, глупый, алчный, наживается на чужих страданиях. И швырнула ему в лицо деньги: «Вот ваш гонорар». Потрясенный и униженный врач услышал, как хлопнула дверь. Задрожал от обиды.

И тут вдруг понял. Деньги были в однодолларовых металлических монетах. То есть, она специально разменяла деньги перед визитом к врачу! Шла на прием с определенной целью, понятной вампирам – попить крови. И как бы ни вел прием врач, какие бы верные и мудрые слова он не говорил, какие бы методики ни применял – результат был запрограммирован заранее.

Выпрями Изольда Извицкая ноги при помощи нынешних пластических операций – оскорбили бы как-то иначе. Главное – чтобы было больно, чтобы мы испытали растерянность, по-научному – фрустрацию. И все, конец психологической защите, гибель – личности.

Раньше побоища начинали со взаимных оскорблений. Впрочем, и сейчас то же самое. Врага пытаются унизить, раздавить, вывести из себя и лишить правильной способности мыслить и реагировать, чтобы затем уничтожить в бою.

Недаром некоторые слова называются «бранными», издревле они использовались на поле брани, наравне с кулаками, пращами, палицами и огнестрельным оружием. Для подавления и уничтожения личности тоже используются оскорбления, которые рано или поздно разрушают психологическую защиту, превращают личность в «тварь дрожащую».

Постоянные оскорбления способны убить человека, даже если не применять к нему мер физического воздействия. Результат будет таким же, как при ежедневных побоях. Враги пишут гадости в Интернете абсолютно с той же целью – довести вас, как Пастернака, до страшной болезни. Глядишь, одним талантливым человеком меньше будет – уже жить легче. Уродов больше останется, а красавцев – меньше.

В Америке сейчас к проблеме оскорбления относятся очень серьезно, порой – до комизма. Толстых людей нельзя называть толстыми; следует говорить и писать «человек, развивающийся горизонтально». А неудачников следует именовать «человек с отложенным успехом»… Так что проблема решается на государственном уровне.

Полагаю, что на вопрос «как реагировать» отвечает сам организм человека. Бурные биохимические и психофизиологические реакции от нас мало зависят. В уголовном праве есть понятие «аффекта», который может служить смягчающим обстоятельством даже при убийстве.

Аффект развивается как реакция на нестерпимое оскорбление человеческой личности, и не зависит от желания или намерения самого человека. Сначала возникает неконтролируемый гнев, разрядка, а потом – внезапный глубокий сон, иногда – с утратой контроля над функциями организма. Проще говоря, человек может во сне описаться. И потом полностью или частично забыть о том, что он сделал с врагом.

То есть даже такая суровая и хладнокровная наука, как юриспруденция, признает, что иногда личность не властна над своими биологическими реакциями! Поэтому мудрые притчи и философские афоризмы как-то утрачивают актуальность в момент, когда вас оскорбляют по-настоящему. Но оскорбитель и сам сильно рискует – кто знает, как будут развиваться реакции вашего мозга? 

Нашего великого поэта Лермонтова застрелил на дуэли Мартынов. Это все знают. Лермонтов называл офицера Мартынова «мартышкой», шутил над ним и был очень остроумен, особенно при дамах. Например, нарисовал Мартынова, справляющего большую нужду, опершись на кинжал (чрезвычайно остроумно, правда?), снабдив игривый рисунок хлесткой эпиграммой. И стал показывать данную карикатуру дамам и другим офицерам.

У Мартынова было два выхода – мудро повернуться спиной и уйти. Лишиться погон, уважения товарищей, стать на всю жизнь предметом насмешек, получить отказы от домов, где он любил бывать, прослыть трусом. И упиваться сознанием собственной мудрости, и утешаться чтением притч и афоризмов, в свободное от черной работы время – жить-то на что-то надо?

И второй выход – рискуя жизнью, вызвать Лермонтова на дуэль, как и положено офицеру и дворянину. А герой рассказа Эдгара По заманил своего врага в подвал и замуровал в стену. Он прощал своему бывшему приятелю обиды, шутки, гнусные поступки – но оскорбления простить не мог, ведь на его гербе было написано: «Никто не оскорбит меня безнаказанно».

Интересно, что писатель тоже проводит грань между обидой и оскорблением. В самом деле, назвать дураком или кретином – как-то обидно, да. Даже очень обидно. Но молча плюнуть в лицо или вот как один гость нашей страны – помочиться в Вечный Огонь – все мы интуитивно, душой чувствуем – это оскорбление. Это касается наших чувств, жизни нашей души.

Фрейд был великим психологом и очень культурным человеком. Однажды он ехал в поезде; в вагоне было душно, и доктор открыл окно. Некий господин начал протестовать. Даже не протестовать, а называть Фрейда «жидовской мордой» и прочими наименованиями. Оскорблять, короче говоря. Расчет был верен, на первый взгляд – нацисты уже почти у власти, лагеря смерти вот-вот заработают, а господин в пенсне и шляпе, что он сделает?

К изумлению присутствующих, Фрейд разразился такой свирепой бранью, что господин ретировался. Сбежал. И как-то мне поведение психолога нравится. Оно кажется более правильным в данном контексте. И даже храбрым. Кроме того, как врач-психиатр, Фрейд прекрасно знал – нереализованная агрессия превращается в депрессию, то есть, в агрессию, направленную на себя.





Психосоматические болезни – следствие такой аутоагрессии; подавленное напряжение приводит к артритам, инфарктам, онкологии… Люди все чаще болеют, потому что становятся заложниками двойной морали.

Нам внушают, что надо простить обидчика. Проглотить оскорбление. Никак не реагировать. И в то же время образ связанного героя, который плюет в лицо фашисту – пример для подражания! В случае оскорбления следует действовать адекватно, сообразуясь с условиями и личностью оскорбителя.

Первая реакция вызвана выбросом громадного количества адреналина, поэтому сделайте паузу. Все равно, вы слишком растеряны и дезориентированы, нужные слова найти будет непросто. Обеспечьте приток кислорода к мозгу, вдохните побольше воздуха, выдохните.

И только потом решайте – вступать в бой или обождать удобного момента. Может быть, оскорбитель действует, как фашист, если уж продолжать сравнение. Вынуждает вас высунуться из окопа, чтобы пристрелить было сподручнее. Тогда вам поможет время и обстоятельства. Но передать информацию нужно и можно.

Вот как она звучит, как месседж, как нейтральное сообщение: «То, что ты говоришь, оскорбляет меня. Ты причиняешь мне боль. Я не знаю, как реагировать сейчас, но я подумаю об этом». Это, конечно, касается людей знакомых, иногда, к несчастью – близких. С чужими действуют другие правила; все зависит от того, на чьей стороне сила. 

Моя пациентка рассказала мне поучительную историю. В подростковом возрасте ее оскорбила подруга. Как-то она сказала: «Что ты все красишься и одеваешься? Красивее-то все равно не станешь!». Она знала, что девушка очень переживает из-за внешности, ведь они были близки. По больному месту она и нанесла удар. Вроде как ничего страшного, шутка такая, во вкусе Лермонтова и Тредиаковского.

А девочка испытала сильную душевную боль, всю жизнь думала об этих словах. Выросла и даже немного состарилась. К пятидесяти годам имела свой модный салон, фирму по организации праздников и семью. И хорошую машину, на которой из жалости подвезла в дождь и холод голосующую женщину. Старуху, правильнее сказать. И с изумлением и страхом узнала в этой старухе бывшую подругу-одноклассницу.

Та долго перечисляла свои беды и несчастья, жаловалась на жизнь, источая запах перегара. В конце пути стала совать деньги, так и не узнав свою бывшую приятельницу. Когда моя пациентка отказалась от денег, чудовищная старуха швырнула ей купюры в лицо. Оскорбила, короче говоря, по привычке. Только никакого оскорбления дама не почувствовала – что называется, не вышло!

Твердо уверена, что наибольший ответный удар оскорбителю – это ваше здоровье и благополучие. Еще крошечными детьми мы знали магические защитные формулы: «кто как обзывается, тот так и называется», «мы в аэроплане, а ты – в помойной яме»… Все возвращается, а умышленно злые и смертоносные слова – особенно. Но это такое общее правило, а есть конкретные, наши ситуации.

 



Эмоциональный баланс: что делать, если пришло понимание, что вас не ценят

11 ЛУЧШИХ способов освободить НЕГАТИВНЫЕ эмоции через тело

 

Вот если бы Пастернак не просто читал «письма трудящихся», наполненные злобой и ядом, а, разорившись на покупку конвертов, отправлял бы их обратно с короткими приписками, глядишь, и не заболел бы. А коли нет обратно адреса, что мешает нам мысленно написать ответ, запечатать его в воображаемый конверт или набрать на клавиатуре и отправить врагу?

Таким образом мы отреагируем, а именно это и надо нашему организму; по законам психологии, стимул рождает реакцию. Реакция в виде разрушения собственного организма нам не нужна. Будем действовать, пусть даже на ментальном уровне. Он, кстати, иногда работает лучше, чем уровень бытовой, материальный. опубликовано 

© Анна Кирьянова

 



Источник: www.kiryanova.com/oskorblenie.html