Какой он был вначале, ты не представляешь...

Какой он был вначале, ты не представляешь. Глаз с меня не сводил. Постоянно норовил дотронуться. Да так бережно, знаешь. Пальто мне подавал — наденет сзади и всегда замрет на секунду, руки на плечах у меня. В компании все время оказывался рядом, маячил прямо. Мне скоро и смотреть не надо было, я и так знала, что он рядом. Таким теплом от него тянуло, как от печки. Я к нему поэтому и ушла от Антона. Пошла на тепло, да. Он добрый был очень. Под него хотелось забраться, как под одеяло. 

Я сейчас вспоминаю, как он меня завоевывал. Терпеливо так, не напирал, давал привыкнуть. Когда гуляли, водичку для меня всегда носил с собой. Я пить захочу — а у него есть! Что-то придумывал все время, чтобы мне интересно было. Чтобы с ним было лучше, чем без него. Писал мне постоянно. Вообще обо мне думал, это ведь очень чувствуется.

Не спал вообще. Я ночью проснусь — а он не спит, на меня смотрит. Спи, говорит, а сам улыбается, радуется, что я проснулась, что снова с ним. И утром обнимал, как после разлуки. Готовил для меня. Поставит на стол и смотрит, как я ем. Сам есть забывал, ему и так вкусно было. 



Знаешь, он такой красивый был тогда. Его этой любовью как будто умыло всего. Не наглядеться было. И пахло от него так, не могу объяснить. Тоже любовью, наверное. Бывало, с него пот градом, буквально на лоб мне капает — а мне не пахнет, наоборот — нравится. Какой-то такой запах — то ли осенние листья, то ли теплый мех. И двигался так легко, как будто танцевал. Он и танцевал на самом деле — для меня, в мою честь. Невозможно было не смотреть. 

Когда это началось? Теперь уже не вспомнить, наверное. Помню, я ночью проснулась, а он спит. Сам по себе, на спине. Он же меня из рук никогда не выпускал, спящий находил и обнимал, только тогда успокаивался. А тут лежит один, и ему нормально. Мне тогда как-то зябко стало, знаешь, как сквозняком протянуло.

И как-то очень одиноко. Как будто его здесь уже нет. И вообще ничего нет. Я помню, ты мне рассказывала, что это всегда так ощущается, прощальная музыка эта, и что накрыть может где угодно, даже когда все хорошо еще. 

Потом настал день, когда он меня утром не обнял. Потянулся и встал, бодрый такой. Пошлепал в ванную, вода полилась. Как будто закончился этот сон, и жизнь продолжается типа, понимаешь? Меня тогда этим сквозняком буквально окатило. За завтраком новости стал читать. Сидит читает, а я напротив со своим кофе, одна-одинешенька. Нет, мне тоже есть что почитать. Но я же к нему пришла. Как это вообще?

Пишет часто, да. Но все какую-то ерунду. Типа — как ты там? И все. Как будто надо что-то написать, а сказать нечего. И трогать меня перестал. Как-то, помню, он сидел читал, я раз мимо прошла — он не заметил. Так я нарочно еще три раза прошла мимо, он глаз не поднял, руку даже не протянул коснуться.  А на днях я подумала — ему надо в душ, потный весь и пахнет, невозможно же. Ничего не сказала, конечно, зачем.





Это Вам будет интеерсно:

Почему женщинам нравятся плохие парни

Смелость любить во всю мощь души

 

Ты мне говорила, что у мужчин все иначе, я помню. Что он на мне внутренне как бы женился. Что теперь ему тепло и спокойно. Что мужчина ради этого все и затевает, чтобы немножко побороться, да, но потом чтобы тепло и спокойно. Иначе зачем все. Но мне-то не тепло. Мне было тепло, пока он боролся. Если за меня не борются — значит я не нужна. А если я не нужна, то зачем все? 

И если он на мне внутренне женился, как ты говоришь, то я так вообще не хочу. Я знаю, что это значит. Это как у вас с папой.опубликовано  

 

Автор: Малка Лоренц

 



Источник: saintpetersburg.zagranitsa.com/blog/3081/semeinyi-stsenarii