Чего мы не знали о собаках (не для собачников и слабонервных)

Собака, как следует пожравшая накануне хозяйских фруктов и с покорностю принявшая от соседской девочки шоколад «альпенгольд», обосралась и тщетно пыталась вылизывать свой желтый поносный кал со свалявшейся пыльной шерсти. На горячем полуденном московском солнце какашки пса застывали как жвачка на сковороде и присыхали к черным клокам волос на лапах и огузке пуделя. Маленькая и довольно противная собачонка вертелась юлой, пытаясь вцепиться нечищенными зубами в желтые комья фекалий приставших к ее телу.
От скопившейся злости и недержания пудель обгадился еще дважды подряд и был просто заляпан пятнами от продуктов собственного пищеварения. Пес по кличке Ефимка истошно и с хлюпаньем из анального отверстия испускал газы, судорожно катался по земле и почти полностью перекрасился в дерьмяной цвет. Приглядевшись, можно было даже разглядеть непереварившийся «чаппи» и любительскую колбаску на его светло-коричневой от поносной жижи шкуре. Обессилев до полного изнеможения, собака начала облизывать себя дабы избавиться хотя бы от части налипшего кала и ей это немного удалось – по крайней мере рот, лапы и половой член были естественного для собаки бежевого цвета. Пес отрыгивал от непривычной пищи и высовывал пожелтевший язык почти до колен.
В какой-то момент Ефимка осознал, что ему достаточно вкусно, чтобы продолжить облизывать свою шерсть и уже старался дотянуться до самых далеких частей тела, чтобы вкусить плоды жизнедеятельности своего организма. Когда шея пуделя начала болеть, а язык уже не мог высовываться так далеко, он бросил это занятие, так как в небольшой собачий мозг пришла замечательная идея.
Ефимка раскорячился, напрягся и с болотным бульканьем изрыгнул на божий свет аж поллитра жидкого вещества, бывшего когда-то едой и перешедшего утром в собачий желудок. Длинная желтая фекальная капля, похожая на соплю никак не хотела отцепляться от псиного ануса, но Ефимка вильнул задом и она полетела в сторону, упала на тротуар и стала греться на солнышке, дожидаясь того человека, который, незаметив, на нее наступит черным лаковым ботинком.
Обстоятельно нагадив на горячий, почти шипящий серый асфальт, собака развернулась и со всего маху сунула курчавую морду в собственное дерьмо, фыркая от удовольствия. Чавкая от наслаждения, пудель загребал дерьмо розовым языком и запрокидывал содержимое туда, откуда оно только недавно вернулось – в загадочное собачье нутро. Съев все, что вылезло считанные минуты назад, собака поскребла языком по асфальту, дособирав каждый непереваренный слипшийся кусочек своего говна.
Успокоенный, Ефимка заснул, свернувшись калачиком на том же самом месте, где и ел, и где чуть ранее умиротворенно гадил. Проснувшись, он почувствовал непреодолимое желание облегчиться, а облегчившись – поесть. Не стоит и рассказывать, что теперь его уже не привлекали даже самые пикантные косточки, вызывавшие обильное слюноотделение у других собак. Пудель опять ел свой кал…
Через некоторое время в организме Ефимки начались непредотвратимые последствия, вызванные долговременным дерьмоедством. Пуделя свело как мышцу в ледяной воде и он начал беспрестанно блевать. Весь перепачканный, пес Ефимка уже не мог различить, где у него морда, а где зад, так как изо всех отверстий хлестало вонючей желто-коричневой поносно-кровяной смесью. По привычке он пытался хлебать, все что выливалось из него, но это вызывало лишь новую волну бурлящего кала из глубин того, что еще недавно могло называться собакой.
Когда пес очнулся, жаркое оранжевое солнце и смрадный воздух душных улиц сделали свое дело – мухи вовсю откладывали личнки на присохшем к тротуару тельце собаки. Кал был повсюду и прохожие спешно переходили на другую сторону улицы. Ефимка попытался поскулить, но сил не было и он смиренно окунул морду в лужу дерьма, вспоминая его приторный сладкий вкус. В памяти всплыла шоколадка, которую добрая соседская девочка дала ему утром. Пес Ефимка хрюкнул и в последний раз обосрался.
www.undersky.ru

Прислал igorek