619
0.2
2016-04-05
How do you do? (реальный случай)
Алеж Катои
Пенсильвания, США
Америка – это вам не фунт изюму и не кило печенья. А даже если и кило, то проглотить его нужно сразу, не морщась, а заодно и фунт сушеного винограда в пасть затолкнуть. При этом улыбаться и вежливым быть. К чему это я? Да вот случай один произошёл со мной, дела давние.
Выгнали меня из Союза быстро, визу в зубы, 72 часа на сборы и отчаливай. Правда, месячишка три в допре помурыжили до этого, мол, стиши антисоветские не пиши, негодяй, Мать-Родину не позорь такой -сякой!
Ну и к капиталистам не обращайся, вишь, гад, на тебя сам Картер приглашение выслал. Самому Брежневу. Мол отпустите, не мучайте, поэт всё-таки, душа живая… Вот и отпустили. Катись…
Костюмчик у меня был полиэстиранный, рубашка белая, нейлоновая, электрическая, туфельки туда-сюда. Ну и словарь мой русско-английский и наоборот, в Великой Британии изданный.
Вот с таким багажом я в Америку и попал. Встретили хорошо. Даже переводчицу дали. Дианой звали. И апартаменты выделили с телефоном и холодильником. Но без переводчицы.
Я холодильник открыл… Батюшки светы! Водка и Кока-кола с Пепси. Чуть сыру и колбасы. Пей да жри! Америка! А Диана уже телефон проверяет. Тут, понимаешь, тебя, как героя, чествовать будут в Сити Холле, завтра… Ты, говорит, речь приготовь на английском, коротенькую, только по бумажке не читай, американцы не любят этого, им Брежнев надоел со своими «сосисками сраными», ты уж без бумажки постарайся, на память. А я, говорит, подсоблю ежели что… Утром позвоню, будь готов, машину за тобой вышлют… Отбой…
Что-то обратно мне захотелось очень… В камеру… Я же в английском ни бум-бум. Знаю только «хау ду ю ду» и «фенькаю ю». И всё. И крышка… И хана…
Одним «дуем» не отделаюсь, как понимаю. Пожевал колбасу, запил с горя «Кокой». Водку не пью, даже глазеть на нее не могу. И за словарь, речугу готовить. Ох и ночка была! Ох и речь- реченька!
Шекспирил я упрямо, на «Отелло» не потянуло, больше на «Виндзорских проказниц». Водка сиротливо смотрела на меня из холодильника и, хотя я всё сожрал и выпил, что было вокруг нее, но, думаю, что похудел на килограмм 10-15.
От ужаса.
Но речугу запомнил. Намертво.
Наступило утро моей «стрелецкой казни». Длинный лимузин подъехал к апартаменту и я сбежал с 4-го этажа, не дожидаясь лифта, чтобы скорее Даяну-спасительницу увидеть и «проказниц» своих вымученных показать. Даяны не было!!! Шоферюга чёрный, как моя жизнь, показал на пальцах (!), что она заболела и даже покашлял для наглядности. Я мысленно вспомнил Даяне и простуду, и родственников дальних и близких и поехал в роскошном лимузине на свою Голгофу…
Умеют, черти американские, митинги устраивать! Красиво. Гирлянды красно-сине-белые, музыка, марши всякие. А народищу! Героя полиэстированного приветствуют. Меня то есть. Старушки какие-то, дядьки важные в костюмах и при галстуках, сцена, микрофон… гильотина… Тьфу… показалось. Руку мне пожимают, по плечам хлопают, улыбаются и щебечут что-то. Я всё «хау ду ю ду» и «фенькаю» в ответ. Ничего, не ржут пока. Терпимо. Ну стали они по очереди к микрофону подходить и поздравлять меня. То, что поздравляют, это я догадался, рожи уж очень добрые у них были. А потом один, самый представительный, в красном галстуке, меня к микрофону подталкивает, мол твоя очередь…
В сине-бело-красном тумане я уцепился за микрофон и начал что-то блеять. Ничего вроде. Понимают. Даже хлопают моей наглости. Ну раз такая пьянка пошла… Оттарабанил я всю речугу, а слова последние, заветные, своему пионеру красногалстучному решил лично произнести. Пожал я ему руку крепко и со слезой в микрофон:" Фенькаю ю за андерстандинг и интеркурс !"
Не понял я что-то… Руку он свою у меня выдернул, покраснел сильнее галстука и к микрофону, затрясся и зашипел на публику. А публика — валяется буквально. Слезьми исходят. Старушки из румян своих выскочили, плачут… Некоторые за живот держатся, стулья опрокидывают…
Где-то через день Даяна приехала. Лыбится, гадюка. И рассказала мне всё, между рыданиями. Мой -то «пионер», сенатором оказался. Ну андерстендинг (понимание) еще туда-сюда, прошло. А вот интеркурс (взаимодействие) всё взбаламутило. Словарик то у меня британский оказался, я по нему и шпарил. А в Америке интеркурсом половой акт называют, тоже взаимодействие, только несколько другое. Не любят здесь британцев.
Года три прошло. Я уже кумекать в инглише начал, газетки почитываю, новости по телику смотрю. Глянь, а там мой «пионер»! Галстук, правда, синий, а он, взаправду, «голубым» оказался. А я три года краснел и огорчался…
Стоило ли?
Пенсильвания, США
Америка – это вам не фунт изюму и не кило печенья. А даже если и кило, то проглотить его нужно сразу, не морщась, а заодно и фунт сушеного винограда в пасть затолкнуть. При этом улыбаться и вежливым быть. К чему это я? Да вот случай один произошёл со мной, дела давние.
Выгнали меня из Союза быстро, визу в зубы, 72 часа на сборы и отчаливай. Правда, месячишка три в допре помурыжили до этого, мол, стиши антисоветские не пиши, негодяй, Мать-Родину не позорь такой -сякой!
Ну и к капиталистам не обращайся, вишь, гад, на тебя сам Картер приглашение выслал. Самому Брежневу. Мол отпустите, не мучайте, поэт всё-таки, душа живая… Вот и отпустили. Катись…
Костюмчик у меня был полиэстиранный, рубашка белая, нейлоновая, электрическая, туфельки туда-сюда. Ну и словарь мой русско-английский и наоборот, в Великой Британии изданный.
Вот с таким багажом я в Америку и попал. Встретили хорошо. Даже переводчицу дали. Дианой звали. И апартаменты выделили с телефоном и холодильником. Но без переводчицы.
Я холодильник открыл… Батюшки светы! Водка и Кока-кола с Пепси. Чуть сыру и колбасы. Пей да жри! Америка! А Диана уже телефон проверяет. Тут, понимаешь, тебя, как героя, чествовать будут в Сити Холле, завтра… Ты, говорит, речь приготовь на английском, коротенькую, только по бумажке не читай, американцы не любят этого, им Брежнев надоел со своими «сосисками сраными», ты уж без бумажки постарайся, на память. А я, говорит, подсоблю ежели что… Утром позвоню, будь готов, машину за тобой вышлют… Отбой…
Что-то обратно мне захотелось очень… В камеру… Я же в английском ни бум-бум. Знаю только «хау ду ю ду» и «фенькаю ю». И всё. И крышка… И хана…
Одним «дуем» не отделаюсь, как понимаю. Пожевал колбасу, запил с горя «Кокой». Водку не пью, даже глазеть на нее не могу. И за словарь, речугу готовить. Ох и ночка была! Ох и речь- реченька!
Шекспирил я упрямо, на «Отелло» не потянуло, больше на «Виндзорских проказниц». Водка сиротливо смотрела на меня из холодильника и, хотя я всё сожрал и выпил, что было вокруг нее, но, думаю, что похудел на килограмм 10-15.
От ужаса.
Но речугу запомнил. Намертво.
Наступило утро моей «стрелецкой казни». Длинный лимузин подъехал к апартаменту и я сбежал с 4-го этажа, не дожидаясь лифта, чтобы скорее Даяну-спасительницу увидеть и «проказниц» своих вымученных показать. Даяны не было!!! Шоферюга чёрный, как моя жизнь, показал на пальцах (!), что она заболела и даже покашлял для наглядности. Я мысленно вспомнил Даяне и простуду, и родственников дальних и близких и поехал в роскошном лимузине на свою Голгофу…
Умеют, черти американские, митинги устраивать! Красиво. Гирлянды красно-сине-белые, музыка, марши всякие. А народищу! Героя полиэстированного приветствуют. Меня то есть. Старушки какие-то, дядьки важные в костюмах и при галстуках, сцена, микрофон… гильотина… Тьфу… показалось. Руку мне пожимают, по плечам хлопают, улыбаются и щебечут что-то. Я всё «хау ду ю ду» и «фенькаю» в ответ. Ничего, не ржут пока. Терпимо. Ну стали они по очереди к микрофону подходить и поздравлять меня. То, что поздравляют, это я догадался, рожи уж очень добрые у них были. А потом один, самый представительный, в красном галстуке, меня к микрофону подталкивает, мол твоя очередь…
В сине-бело-красном тумане я уцепился за микрофон и начал что-то блеять. Ничего вроде. Понимают. Даже хлопают моей наглости. Ну раз такая пьянка пошла… Оттарабанил я всю речугу, а слова последние, заветные, своему пионеру красногалстучному решил лично произнести. Пожал я ему руку крепко и со слезой в микрофон:" Фенькаю ю за андерстандинг и интеркурс !"
Не понял я что-то… Руку он свою у меня выдернул, покраснел сильнее галстука и к микрофону, затрясся и зашипел на публику. А публика — валяется буквально. Слезьми исходят. Старушки из румян своих выскочили, плачут… Некоторые за живот держатся, стулья опрокидывают…
Где-то через день Даяна приехала. Лыбится, гадюка. И рассказала мне всё, между рыданиями. Мой -то «пионер», сенатором оказался. Ну андерстендинг (понимание) еще туда-сюда, прошло. А вот интеркурс (взаимодействие) всё взбаламутило. Словарик то у меня британский оказался, я по нему и шпарил. А в Америке интеркурсом половой акт называют, тоже взаимодействие, только несколько другое. Не любят здесь британцев.
Года три прошло. Я уже кумекать в инглише начал, газетки почитываю, новости по телику смотрю. Глянь, а там мой «пионер»! Галстук, правда, синий, а он, взаправду, «голубым» оказался. А я три года краснел и огорчался…
Стоило ли?
Bashny.Net. Перепечатка возможна при указании активной ссылки на данную страницу.
