Прочь

Юлия Мироненко



На моей полосе движения
обнаружен один недочет:
ты все время ездишь по встречной.
Так и катаемся, видясь издалека, раз в какую-то вечность,
на развязках, в пробках и в сказках.
Некоторые в нашем положении
умудряются ездить рядом — для этого один продолжает вперёд,
а второй — неуклюже пятится задом.
Смешно, да? Но не нам же быть столь расточительными:
мы ведь стойко стремимся к развитию,
оловянными солдатиками в светлое будущее,
слышишь, мотор ревёт? — к эволюции, к идеальной системе;
в одинокое будущее, в котором нас ничего не ждет,
в будущее, в дороге к которому не по пути
нам с теми,
с кем бы хотелось
не ехать по колее — а просто идти;
куда-то в поле, за поле, за лес,
куда заведут любопытство и смелость,
вглубь, в бездорожье, в незнание, первопроходцем
вдаль от не нами построенных автобанов,
вдаль от — пусть нами — осмысленных, четких, но мнимых — планов,
крадущих бессмысленного счастья-сейчастья прелесть;
в степи широкие кочующих инородцев,
где необъятно чернеет земная ночь,
колются травы, пахнет душисто вереск.
И где отчетливо слышишь Земли пульсы теплые.
Прочь, милый. Прочь!
от комфортных автомобилей
со столь высоким потреблением топлива — К тому,
о чём мы молились.
***
Однажды всё, чему мы так яростно сопротивлялись,
нас неизбежно настигнет, нагрянет, обрушится.
Без малейшего трепета — это даже нельзя назвать равнодушием — так идет дождь, без всякого к нам отношения.
Как Атлант обнаружил,
что он никогда не держал небеса,
так и всё это мнимое сопротивление
исчезает, оставляя большое ничто;
нет нужды дуть в нарисованные паруса.
Данность, не имеющая имен,
искусно играет в роли;
как ловкий паук, плетёт
узоры из слов мышление
и это ни к чему не ведёт — разве что к головной боли
от пренебрежения
очевидной скоротечностью
абсолютно любых явлений?
нет, мы не говорим о вечности.
мы вообще в последнее время
почти не говорим — мы молча, улыбаясь распахнутых глаз уголками,
спим.