Наша жизнь полна моментов с яркими и не очень эмоциями, встречами и прощаниями, расставаниями и приобретениями, а также потерями. На днях ушел из жизни мой дед. У меня всегда было так: я ездила в деревню к деду, проводила лето у деда. Дед был любимым человеком, строгим, но справедливым. Он работал пастухом, да и дома была всякая живность типа лошадей, пары коров, бараны, утки, цыплята. Его не стало, и в душе образовалась невесомость. Второе определение — это потерянность. Хотелось бы поделиться с вами некоторыми моментами из детства, которые солнечными пятнами живут в сердце. Последний диалог с дедом был 4 года назад, перед тем, как я обрела свою семью и уехала из дома. У него были частичные проблемы со зрением, и он узнавал нас лучше по голосу.
— Привет, дедуль! Ты все гуляешь? Не замерз? Есть не хочешь?
— Матушка! — в голосе деда была теплота. Да нет, все хорошо. Гуляю, да. Еще немного пройдусь, ага.
Именно его «матушка» добрым тоном звучит в ушах. А вчера, перед получением печальной новости, проснулась рано, сбоку посапывает сынуля, которому полгода, лежу, слушаю дыхание малыша. Вдруг, слышу, дверь прикрыли, не закрыв до конца, звякнув язычком замка и шаркнули тапком. Вставала, готовясь наказать кошку, что играет с дверью и потом сквозняк гуляет в доме, а еще и с тапками моими играет — непорядок. Встала — все двери закрыты, и тапок, вообще никакой обуви нет ни перед, ни за дверями. Видать, деда приходил, проведал, убедился, что у меня все хорошо и ушел. Жаль, что нельзя вернуть время назад и прогуляться с дедом, болтая ни о чем и обо всем, вместо того, чтоб спешить домой по своим незначительным делам. Поставлю свечку и помолюсь за него сегодня вечером.
— Деда, а дай на лошадке прокатиться? — вопрошала малышка 4-х лет с огромными голубыми глазами и белокурыми локонами. Она была настолько маленькой, что лишний раз дед боялся ее обнимать. Мать не доносила девочку больше 3-х месяцев, и малышка часто болела и ела, как птичка. Поэтому, какие ей лошади? Не дай Бог, зашибет одним взмахом хвоста. Да и врачи не раз заикались, что не жилец внучка на свете белом. Хотя, глядя на девчурку, дед не раз задумывался, что она всех нас еще переживет, так как внучка была активна и подвижна.
— Доченька, так на тебя седла нет. Не успел дед заказать для тебя, не думал, что ты не забоишься лошади.
— Ну, деда. Ну, пожалуйста.
Что делать? Только посадить внучку на самую спокойную из лошадей. Это был Дружок. Молодой, но вроде, не дурной. Жеребец, почуяв на своей спине не привычный для себя вес, взбрыкнул, и девочка упала на землю, ни дед, ни дядя не успели среагировать, чтоб поймать или смягчить встречу с землей. Крику не было, только слезы в глазах и решимость на мордашке.
— Я все равно хочу покататься! — сказала малышка.
— Наташенька, видишь, Дружок не в настроении кататься сегодня. Давай в другой раз? На том и порешили.
* * *
— Деда, а почему у лошадки шланг висит? — достаточно неудобный вопрос был задан внучкой в очередной раз.
— Потому что лошадка писать хочет — ничего другого в ответ не придумал дедушка. Так и осталось в памяти девочки на несколько добрых лет, что если у лошадки есть шланг, то лучше отойти подальше, вдруг коняжка решит сходить в туалет и попадет на тебя.
* * *
— Деда, а дай спичку.
— Зачем, внученька?
— В зубах поковыряться.
Дед, отломив серную головку, протянул спичку ребенку. На лице малышки было столько разочарования, что не передать. А все дело в том, что братец уговорил девочку попросить у деда спичку, чтоб костер развести, пожарить лук, ну и «покурить», как взрослые. В этот раз у сорванцов сорвались планы.
* * *
— Таааак, рассказывайте, кто курил? — Голос деда звучал настолько устрашающе, что хотелось одновременно по — маленькому и спрятаться куда — нибудь, чтоб только дедушка не смотрел так грозно. В придачу, в руках деда были вожжи, что грозило наказанием по 5-ой точке для вернейшего обучения должного поведения.
— Мы не курили, — несмело ответил братец, всего на пару месяцев старше внучки.
— А что, рассказ бабы Дуси, соседки нашей — это вранье?
Сидя в кустах репейника и полыни, «покуривая» камыш, наша компания, состоящая из соседского мальчика Сережки, который внес вклад в наши посиделки парой яблок сорта Антоновка, заводилой Сашкой, братаном Наталки и две младшие сестренки заводил. Никто из нас не курил, мы только поджигали камыш, не важно как он там по — правильному называется, для нас это был камыш, и жили своей взрослой жизнью, ну и что, что в кустах, ну и что, что прячась, ну и что, что потом от нас воняло, ну и что, что «закусывали» жареным на костре луком и заедали недозрелыми яблоками, зато это была жизнь с большой буквы.
— Да мы не курили — отмазывал нас Сашок. Наталка хлопала ресницами и вот-вот готова была расплакаться, потому что мы не курили же. И бабка Дуська, ой как мы ее ненавидели, стукачка редкостная, в другой раз подсолнухи у нее стырим и курей пораспугаем — такова детская месть той бабке, что закладывала нас постоянно, а мы не ленились получать от деда «на грибы и на орехи».
— Сейчас за вранье буду вливание делать — рыкнул дед, обычно улыбчивый и добрый.
Ну да, жгли камыш, жарили лук. Но ведь не курили.
Дед достал пачку сигар Ватра, с топором на ней, и мы почувствовали приближение наказания. Детям выдали по сигарете с предложением покурить не прячась. Сашка был готов к такому легкому наказанию. Дед зажег спичку и предложил подкурить сигареты. В процесс воспитания отпрысков вмешалась мама Наташи.
— Так, в этот раз вы получили предупреждающее наказание: «Марш стирать обделанные младшими трусы!».
Дед не успел и глазом моргнуть, как виноватые уже получили «награду» в виде двух тазов теплой воды и мешка стирки. В памяти детей навсегда осталось — курение идет в паре с испачканными трусами, которые необходимо выстирать, а так хочется и на озеро, и кукурузу с подсолнухами сорвать, и в штабике на груше важные дела порешать!
* * *
— Сашка! Едрить твою дивизию! А ну, поди сюда! — дед, держа кнут в руке, смотрел по сторонам двора. Найду, хуже ж будет!
— Не пойду — промямлил братец.
— Кто у бабки Маньки курятник сломал?! Да еще ж надо было такое придумать — крышу проломить! Кому — то вливание сделать надобно, а?, — продолжал задавать вопросы дед.
— Никто. Наталка это. Хотела по крышам побегать и курей сверху поглядеть.
— Эм. Как это? У нее тяму на подобное не хватит, да и росту на крышу — то забраться.
— Это все она! — продолжал сочинять сказки Венского леса Шурик.
— Ладно, разберемся — сказал дед и зашел в сени, собирая в сумку инструменты.
Сашка был скор на выдумки «интересно» провести день. Тем более, что деревня была далеко от центра и особо заскучав, в голову лезли самые, казалось, неисполнимые задачи. Вот и в этот раз, подбив Наташу на «пойти, посмотреть курей сверху», полез на крышу курятника бабки Маньки. Сколько лет тому курятнику, уж не сказать, но явно, старше двух детей вместе взятых. Хлипкие доски этой конструкции не выдержали веса и упрямости Сашки, и юный, вероятно будущий октябренок, свалился прямо на дремавших куриц. На шум выбежала бабка с граблями в одной руке, другой поправляя косынку, видать, для лучшего прицела, кого б оприходовать граблями. Увидев улепетывавшую внучку деда Василия, не стала догонять, а вот в курятнике проверить надобно. Сашка, внук упомянутого чуть ранее деда, потирал ушибленную ногу и даже не пытался убегать. Поставив грабли в угол сарая, бабка Манька направилась в сторону мальчишки. Но сорванец был быстр и шмыгнул в образовавшийся просвет двери курятника. Что делать бабке? Живет одна уже не один десяток лет. Помощи починить курятник осталось просить лишь у деда. Итог таков: Сашка получил выкрученные уши от деда Василия с заверением больше никогда в жизни не подходить на пушечный выстрел к дому бабки Маньки, а Натка пообещала не принимать участие в глупых выходках Сашки.
Ejevichka©
P.S.Делитесь своими эпизодами общения с дедушками и бабушками :)
Читать дальше →
