516
0,1
2015-07-04
«Я пережил пытки в реанимации и остался инвалидом»
Попытки вылечить больной зуб обернулись для москвича Алексея Измер инвалидностью и нервным потрясением
— Прощай, Оля… — голос Алексея в телефонной трубке срывался на еле сдерживаемые рыдания. — Доктора говорят, это конец. После операции я, скорее всего, не проснусь. Мы больше не увидимся.
Молодая жена с годовалой дочкой на руках буквально «стекла» в кресло:
— Леш, ты с ума сошел! Это же просто больной зуб!
— Мне сказали, что только 30 процентов вероятности, что я переживу операцию. Слишком большое нагноение. Прощай!
Ольга пулей вылетела в 36-ю городскую московскую больницу. В приемной сказали, что муж уже в операционной и подтвердили, что шансы выжить у Алексея невелики. Не поддержали, не утешили, просто сказали: «ждите».
— Операция еще не закончилась, когда на мой мобильный позвонил Алексей Владимирович – врач-реаниматолог и заместитель заведующего реанимацией, — вспоминает Оля. – Сказал, что «если супруг все-таки выживет», то нужен будет очень хороший уход, и нам надо «пообщаться на эту тему». Я сразу поняла, что речь пойдет о деньгах, и безропотно согласилась. Ведь на кону была жизнь Алеши!
СМЕРТЕЛЬНО БОЛЬНОЙ ЗУБ
А началось все с банальщины – у Алексея откололся кусок больного зуба. Это произошло 15 сентября 2012 года, когда супруги Измер гостили в Тверской области, у родных. В местной больнице района Нелидово хирург выкорчевал остатки зуба и отправил пациента домой. Через два дня семья вернулась в Москву. Щека опухла, и 19 сентября измотанный болью Алексей отправился к стоматологу в поликлинику № 143. Доктор прописал антибиотики. Не помогли. Опухоль надулась так, что, казалось, лопнет. 21 сентября Алексей повторно пришел к врачу и узнал, что нужна операция.
— Отправились в Первую градскую, – рассказывает Ольга. – Алексей чувствовал себя ужасно, но нас гоняли из учреждения в учреждение, из чего мы ошибочно делали вывод, что не так уж все и опасно…
Из приемного Первой градской Алексея отправили в местную поликлинику. Там врач всплеснула руками: «Тебе с таким гнойником час жизни остался! Но наша больница сейчас не принимает, так что езжайте в 36-ю».
— Мы думали, что слова про «час жизни» — преувеличение, ведь нам даже «Скорую» вызвать отказались, – возмущается Оля. – А оказалось, что Алеша действительно был при смерти, просто врачам на это было начхать!
«МЕНЯ БИЛИ ЗА ЖЕЛАНИЕ ДЫШАТЬ!»
На разговор с врачом Оля пошла с сестрой мужа и в первый же день отдала ему 30 000 рублей. Потом – еще 20 000.
— Он запугивал нас последствиями операции и при этом говорил, что самим ухаживать нельзя, – вспоминает женщина. – Короче, «хотите, чтобы выжил, платите!»
Через два дня проведать Алексея пришла его руководитель с работы и Алексей Владимирович вытряс с нее еще 80 000. На встрече сказал, что деньги, выданные родственниками, уже закончились, и на следующий день женщина подвезла ему дополнительную сумму.
Каждый день «добрый доктор» сообщал Оле: «Состояние тяжелое стабильное, ухаживаем, как за своим». На пятые сутки его отключили от вентиляции легких и поставили трахеостому, сообщив, что «сам пациент дышать не смог». На 7-й день Оля уговорила показать мужа…
— Это было страшно! – вспоминает женщина. — Алексей лежал с огромной раскрытой раной на горле, привязанный к кровати. Но врач сказал, что так надо для процедур.
На одиннадцатые сутки истощенного (похудел на 20 кило) Алексея перевели в отделение.
Алексей лежал с огромной раскрытой раной на горле, привязанный к кровати. Но врач сказал, что так надо для процедур
Про эту рану заведующая челюстно-лицевым отделением больницы № 36 говорила: «сама заживет»
— Говорить он не мог – вспоминает Оля, — но первое, что написал: «меня били». Как выяснилось, в реанимации к нему подходили крайне редко, и он задыхался из-за накапливающейся мокроты, которую должны отсасывать аппаратом. Не имея возможности говорить, он дергал ногой, пытаясь привлечь внимание сестер, а они били его с криками: «Нечего тут ногами махать». Потому и связывали! Это же настоящие пытки! Не реанимация, а концлагерь какой-то! Я рассказала об этом заведующей, но она никак не отреагировала. А когда я попросила сменить повязку на горле, потому что рана мокла и засорялась вытекающей в нее пищей, доктора сообщили, что перевязочная работает до 10 утра, а после: «Вытирайте сами обычной тряпкой». На вопрос, когда же этот ужас закроют и зашьют, сказали: «Зарастет само».
«НЕЧЕЛОВЕЧНО» ТРЕБОВАТЬ ВЗЯТКУ НАЗАД!
На следующий день Алексей выписался под расписку и перевелся в Первую градскую. На новом месте доктора поразились: «Зачем было так кромсать человека?», и сразу же зашили рану.
— Только сейчас, спустя полгода, мы можем вспоминать все это без слез, – вздыхает Оля. – Алексей в 26 лет остался инвалидом. У него отторгаются внутренние швы, не заживает свищ, и доктора не разрешают ему выходить на работу. А у нас маленький ребенок, и я в декрете! На что нам теперь жить и как доверять врачам? Страшно.
«Страшно» — не то слово! Когда я увидела фото Алексея после операции, подумала, что это иллюстрации к фильму про киборга! Сам Алексей считает, что ему просто разорвали трахею, вставив не ту трубку. Помнит разговоры врачей о каком-то «эксперименте», который «надо прекращать»…
Однако врачи это не подтверждают. Мало того, когда по нашему настоянию Оля и Алексей позвонили Алексею Владимировичу и потребовали вернуть хотя бы часть денег, отданных за лечение, которое привело к инвалидности, горе-доктор устыдил их: «Вы выжили только потому, что мы вас вылечили! И я первый раз сталкиваюсь с тем, чтобы из-за такой мизерной суммы мне звонили! Это был минимум! И я не положил деньги в карман — раздал коллективу! К тому же, вы могли отказаться встречаться и ничего не давать. Вы сами согласились! Хорошо, сколько вы хотите? Имейте в виду, мне придется из своих личных денег вам возвращать! Не по-человечески это…»
Естественно, всю эту трогательную тираду в записи мы передали в УБЭП, и в среду оперативники задержали взяточника с поличным. Только тут удалось выяснить его фамилию – Алексей Мошков.
«КАКАЯ БЕСПЛАТНАЯ МЕДИЦИНА? ВЫ Ж ВЗРОСЛЫЕ ЛЮДИ..!»
В день задержания, по договоренности с доктором, супруги Измер подъехали к больнице. Мошков подрулил к их старенькому авто на дорогом джипе. Припарковались. Со скрытой камерой Оля и Алексей подошли к джипу и открыли дверь пассажирского сидения. Там лежала шапка. Мошков поднял ее. На сидении лежали 15 000 рублей:
— Забирайте… У меня нет слов!»
Алексей в ответ показал ему на свое горло:
— Посмотрите, что вы сделали. Кстати, я вспомнил! Это же вы в больнице говорили, когда я не смог дышать, что-то про то, что «надо прекратить эксперименты, это уже второй». Какой эксперимент?
— Надо было сразу после операции ставить трахеостому, но хирурги сопротивлялись и мы сделали это поздно. Трахеостома помогает быстрее поправиться.
— А зачем было так все кромсать? В других больницах флегмоны одним порезом лечат. За что мы платили деньги? Ухода не было…
— Деньги вы давали за лечение. Оно того стоит, вы могли умереть. А мы вас спасли. Причем, два раза поряд (имеет в виду постановку трахеостомы, когда после операции и отключения от ИВЛ больной не начал дышать самостоятельно – авт.).
— У нас в стране медицина бесплатная!
— Ну вы же взрослые люди, о чем вы говорите? Я свое дело сделал. А вот это (показывает на шрамы Алексея – авт.) сделал не я. Ну теперь останется так, видно.
— Дело не в том, что видно, а в том что муж теперь — инвалид, – буквально закричала Оля. — Видимо, не так лечили или мало заплатили, хотя в том момент мы могли отдать все что угодно!
— Отдать, а потом забрать (Обиделся – авт.)
На этом встреча завершилась. Оля с Алексеем забрали деньги и отошли от машины. А к джипу со всех сторон подъехали оперативники на своих автомобилях и блокировали выезд. Мошков испугался и закрылся в машине. Сдался только через несколько минут раздумий. Сказал, что он отдал пациенту деньги, которые считал «благодарностью», а оказывается, его подставили.
О дальнейшей судьбе задержанного – реаниматолога Алексея Мошкова — мы сообщим.
«МОЛЧАНИЕ ЯГНЯТ»
Надеемся, следователь объяснит доктору, чем «благодарность врачу» отличается от вымогательства. Вот только изменит ли это что-то в нашей системе? Ведь история Алексея – лишь одна из тысяч, но мало кто из обиженных, обобранных и покалеченных пациентов решается на выяснение отношений с нечистоплотными медиками. Регулярно из-за врачебных ошибок гибнут люди. В том же Нелидово, где изначально удалили зуб Алексею, подобное заражение — уже не первый случай. И даже сам доктор Владимиров (кстати, спасибо ему за честность и готовность к ответственности!) признается, что были у него и погибшие пациенты. Но ни одного суда! А ведь «молчание ягнят» порождает «разнузданность хищников». И все это вместе бросает грязную тень на саму профессию врача, хотя в ней полно достойнейших представителей с чистыми руками и совестью.
— Мы общались с другими пациентами, но никто не хочет ввязываться в судебные тяжбы, – рассказывает Оля. – Мы их понимаем. Сложно бороться за справедливость без денег и связей… Но у нас просто нет другого выхода – жить-то не на что. А все говорят: «Ничего вы не добьетесь без дорогостоящего адвоката!»
Уважаемые чиновники и люди в погонах, докажите, пожалуйста, что если не медицина, то хотя бы справедливость у нас может быть бесплатной!
P.S. Мы позвонили главврачу больницы № 36 — АлЕксандру Митичкину, но он комментировать ситуацию пока отказался: «Пока идет следствие, мы говорить с прессой не будем».
ЛИЧНЫЙ ВЗГЛЯД
Жалеть ли врача, наказанного за взятку?
Вы замечали, что если речь идет о взятке, полученной чиновником, милиционером, журналистом, да кем угодно, кроме врача, взяточника осуждают однозначно и бесповоротно? Но стоит написать о нечистоплотных людях в белых халатах, общество резко делится на два лагеря.
Одни осуждают, — как правило это те, кто сам столкнулся с взятками в больнице. Кто знает, как страшно, когда отношение к тебе или твоему родному – больному и беспомощному — зависит от количества денег, которые ты можешь положить в карман докторского халата. Другие же хором начинают осуждать «кликушу-журналиста», который роняет престиж благородных медиков из-за каких-то «грязных бумажек».
В ход идут набившие оскомину рассуждения о маленьких зарплатах. Как говорила одна медсестра в больнице, где я проводила расследование: «За такие деньги мы не то, что лечить не должны, но еще и вредить имеем право». О том, что «этот доктор столько жизней спас, что имеет право на прощение». И вообще: «врачей и так не хватает, а вы еще и запугиваете их – бедных! Вот разбегутся последние, кто лечить тогда будет? Уж лучше специалист-взяточник, чем никакого».
Понятно, люди, по сути, заложники тех, кто наделен властью. У медика это — власть над самым дорогим: здоровьем и жизнью больного. Куда уж больше! Но, мне кажется, чем больше власть в руках у специалиста, тем страшнее его преступление, если он способен воспользоваться ею в своих личных интересах, вопреки интересам зависящего от него человека.
отсюда
Источник: www.yaplakal.com/
— Прощай, Оля… — голос Алексея в телефонной трубке срывался на еле сдерживаемые рыдания. — Доктора говорят, это конец. После операции я, скорее всего, не проснусь. Мы больше не увидимся.
Молодая жена с годовалой дочкой на руках буквально «стекла» в кресло:
— Леш, ты с ума сошел! Это же просто больной зуб!
— Мне сказали, что только 30 процентов вероятности, что я переживу операцию. Слишком большое нагноение. Прощай!
Ольга пулей вылетела в 36-ю городскую московскую больницу. В приемной сказали, что муж уже в операционной и подтвердили, что шансы выжить у Алексея невелики. Не поддержали, не утешили, просто сказали: «ждите».
— Операция еще не закончилась, когда на мой мобильный позвонил Алексей Владимирович – врач-реаниматолог и заместитель заведующего реанимацией, — вспоминает Оля. – Сказал, что «если супруг все-таки выживет», то нужен будет очень хороший уход, и нам надо «пообщаться на эту тему». Я сразу поняла, что речь пойдет о деньгах, и безропотно согласилась. Ведь на кону была жизнь Алеши!
СМЕРТЕЛЬНО БОЛЬНОЙ ЗУБ
А началось все с банальщины – у Алексея откололся кусок больного зуба. Это произошло 15 сентября 2012 года, когда супруги Измер гостили в Тверской области, у родных. В местной больнице района Нелидово хирург выкорчевал остатки зуба и отправил пациента домой. Через два дня семья вернулась в Москву. Щека опухла, и 19 сентября измотанный болью Алексей отправился к стоматологу в поликлинику № 143. Доктор прописал антибиотики. Не помогли. Опухоль надулась так, что, казалось, лопнет. 21 сентября Алексей повторно пришел к врачу и узнал, что нужна операция.
— Отправились в Первую градскую, – рассказывает Ольга. – Алексей чувствовал себя ужасно, но нас гоняли из учреждения в учреждение, из чего мы ошибочно делали вывод, что не так уж все и опасно…
Из приемного Первой градской Алексея отправили в местную поликлинику. Там врач всплеснула руками: «Тебе с таким гнойником час жизни остался! Но наша больница сейчас не принимает, так что езжайте в 36-ю».
— Мы думали, что слова про «час жизни» — преувеличение, ведь нам даже «Скорую» вызвать отказались, – возмущается Оля. – А оказалось, что Алеша действительно был при смерти, просто врачам на это было начхать!
«МЕНЯ БИЛИ ЗА ЖЕЛАНИЕ ДЫШАТЬ!»
На разговор с врачом Оля пошла с сестрой мужа и в первый же день отдала ему 30 000 рублей. Потом – еще 20 000.
— Он запугивал нас последствиями операции и при этом говорил, что самим ухаживать нельзя, – вспоминает женщина. – Короче, «хотите, чтобы выжил, платите!»
Через два дня проведать Алексея пришла его руководитель с работы и Алексей Владимирович вытряс с нее еще 80 000. На встрече сказал, что деньги, выданные родственниками, уже закончились, и на следующий день женщина подвезла ему дополнительную сумму.
Каждый день «добрый доктор» сообщал Оле: «Состояние тяжелое стабильное, ухаживаем, как за своим». На пятые сутки его отключили от вентиляции легких и поставили трахеостому, сообщив, что «сам пациент дышать не смог». На 7-й день Оля уговорила показать мужа…
— Это было страшно! – вспоминает женщина. — Алексей лежал с огромной раскрытой раной на горле, привязанный к кровати. Но врач сказал, что так надо для процедур.
На одиннадцатые сутки истощенного (похудел на 20 кило) Алексея перевели в отделение.
Алексей лежал с огромной раскрытой раной на горле, привязанный к кровати. Но врач сказал, что так надо для процедур
Про эту рану заведующая челюстно-лицевым отделением больницы № 36 говорила: «сама заживет»
— Говорить он не мог – вспоминает Оля, — но первое, что написал: «меня били». Как выяснилось, в реанимации к нему подходили крайне редко, и он задыхался из-за накапливающейся мокроты, которую должны отсасывать аппаратом. Не имея возможности говорить, он дергал ногой, пытаясь привлечь внимание сестер, а они били его с криками: «Нечего тут ногами махать». Потому и связывали! Это же настоящие пытки! Не реанимация, а концлагерь какой-то! Я рассказала об этом заведующей, но она никак не отреагировала. А когда я попросила сменить повязку на горле, потому что рана мокла и засорялась вытекающей в нее пищей, доктора сообщили, что перевязочная работает до 10 утра, а после: «Вытирайте сами обычной тряпкой». На вопрос, когда же этот ужас закроют и зашьют, сказали: «Зарастет само».
«НЕЧЕЛОВЕЧНО» ТРЕБОВАТЬ ВЗЯТКУ НАЗАД!
На следующий день Алексей выписался под расписку и перевелся в Первую градскую. На новом месте доктора поразились: «Зачем было так кромсать человека?», и сразу же зашили рану.
— Только сейчас, спустя полгода, мы можем вспоминать все это без слез, – вздыхает Оля. – Алексей в 26 лет остался инвалидом. У него отторгаются внутренние швы, не заживает свищ, и доктора не разрешают ему выходить на работу. А у нас маленький ребенок, и я в декрете! На что нам теперь жить и как доверять врачам? Страшно.
«Страшно» — не то слово! Когда я увидела фото Алексея после операции, подумала, что это иллюстрации к фильму про киборга! Сам Алексей считает, что ему просто разорвали трахею, вставив не ту трубку. Помнит разговоры врачей о каком-то «эксперименте», который «надо прекращать»…
Однако врачи это не подтверждают. Мало того, когда по нашему настоянию Оля и Алексей позвонили Алексею Владимировичу и потребовали вернуть хотя бы часть денег, отданных за лечение, которое привело к инвалидности, горе-доктор устыдил их: «Вы выжили только потому, что мы вас вылечили! И я первый раз сталкиваюсь с тем, чтобы из-за такой мизерной суммы мне звонили! Это был минимум! И я не положил деньги в карман — раздал коллективу! К тому же, вы могли отказаться встречаться и ничего не давать. Вы сами согласились! Хорошо, сколько вы хотите? Имейте в виду, мне придется из своих личных денег вам возвращать! Не по-человечески это…»
Естественно, всю эту трогательную тираду в записи мы передали в УБЭП, и в среду оперативники задержали взяточника с поличным. Только тут удалось выяснить его фамилию – Алексей Мошков.
«КАКАЯ БЕСПЛАТНАЯ МЕДИЦИНА? ВЫ Ж ВЗРОСЛЫЕ ЛЮДИ..!»
В день задержания, по договоренности с доктором, супруги Измер подъехали к больнице. Мошков подрулил к их старенькому авто на дорогом джипе. Припарковались. Со скрытой камерой Оля и Алексей подошли к джипу и открыли дверь пассажирского сидения. Там лежала шапка. Мошков поднял ее. На сидении лежали 15 000 рублей:
— Забирайте… У меня нет слов!»
Алексей в ответ показал ему на свое горло:
— Посмотрите, что вы сделали. Кстати, я вспомнил! Это же вы в больнице говорили, когда я не смог дышать, что-то про то, что «надо прекратить эксперименты, это уже второй». Какой эксперимент?
— Надо было сразу после операции ставить трахеостому, но хирурги сопротивлялись и мы сделали это поздно. Трахеостома помогает быстрее поправиться.
— А зачем было так все кромсать? В других больницах флегмоны одним порезом лечат. За что мы платили деньги? Ухода не было…
— Деньги вы давали за лечение. Оно того стоит, вы могли умереть. А мы вас спасли. Причем, два раза поряд (имеет в виду постановку трахеостомы, когда после операции и отключения от ИВЛ больной не начал дышать самостоятельно – авт.).
— У нас в стране медицина бесплатная!
— Ну вы же взрослые люди, о чем вы говорите? Я свое дело сделал. А вот это (показывает на шрамы Алексея – авт.) сделал не я. Ну теперь останется так, видно.
— Дело не в том, что видно, а в том что муж теперь — инвалид, – буквально закричала Оля. — Видимо, не так лечили или мало заплатили, хотя в том момент мы могли отдать все что угодно!
— Отдать, а потом забрать (Обиделся – авт.)
На этом встреча завершилась. Оля с Алексеем забрали деньги и отошли от машины. А к джипу со всех сторон подъехали оперативники на своих автомобилях и блокировали выезд. Мошков испугался и закрылся в машине. Сдался только через несколько минут раздумий. Сказал, что он отдал пациенту деньги, которые считал «благодарностью», а оказывается, его подставили.
О дальнейшей судьбе задержанного – реаниматолога Алексея Мошкова — мы сообщим.
«МОЛЧАНИЕ ЯГНЯТ»
Надеемся, следователь объяснит доктору, чем «благодарность врачу» отличается от вымогательства. Вот только изменит ли это что-то в нашей системе? Ведь история Алексея – лишь одна из тысяч, но мало кто из обиженных, обобранных и покалеченных пациентов решается на выяснение отношений с нечистоплотными медиками. Регулярно из-за врачебных ошибок гибнут люди. В том же Нелидово, где изначально удалили зуб Алексею, подобное заражение — уже не первый случай. И даже сам доктор Владимиров (кстати, спасибо ему за честность и готовность к ответственности!) признается, что были у него и погибшие пациенты. Но ни одного суда! А ведь «молчание ягнят» порождает «разнузданность хищников». И все это вместе бросает грязную тень на саму профессию врача, хотя в ней полно достойнейших представителей с чистыми руками и совестью.
— Мы общались с другими пациентами, но никто не хочет ввязываться в судебные тяжбы, – рассказывает Оля. – Мы их понимаем. Сложно бороться за справедливость без денег и связей… Но у нас просто нет другого выхода – жить-то не на что. А все говорят: «Ничего вы не добьетесь без дорогостоящего адвоката!»
Уважаемые чиновники и люди в погонах, докажите, пожалуйста, что если не медицина, то хотя бы справедливость у нас может быть бесплатной!
P.S. Мы позвонили главврачу больницы № 36 — АлЕксандру Митичкину, но он комментировать ситуацию пока отказался: «Пока идет следствие, мы говорить с прессой не будем».
ЛИЧНЫЙ ВЗГЛЯД
Жалеть ли врача, наказанного за взятку?
Вы замечали, что если речь идет о взятке, полученной чиновником, милиционером, журналистом, да кем угодно, кроме врача, взяточника осуждают однозначно и бесповоротно? Но стоит написать о нечистоплотных людях в белых халатах, общество резко делится на два лагеря.
Одни осуждают, — как правило это те, кто сам столкнулся с взятками в больнице. Кто знает, как страшно, когда отношение к тебе или твоему родному – больному и беспомощному — зависит от количества денег, которые ты можешь положить в карман докторского халата. Другие же хором начинают осуждать «кликушу-журналиста», который роняет престиж благородных медиков из-за каких-то «грязных бумажек».
В ход идут набившие оскомину рассуждения о маленьких зарплатах. Как говорила одна медсестра в больнице, где я проводила расследование: «За такие деньги мы не то, что лечить не должны, но еще и вредить имеем право». О том, что «этот доктор столько жизней спас, что имеет право на прощение». И вообще: «врачей и так не хватает, а вы еще и запугиваете их – бедных! Вот разбегутся последние, кто лечить тогда будет? Уж лучше специалист-взяточник, чем никакого».
Понятно, люди, по сути, заложники тех, кто наделен властью. У медика это — власть над самым дорогим: здоровьем и жизнью больного. Куда уж больше! Но, мне кажется, чем больше власть в руках у специалиста, тем страшнее его преступление, если он способен воспользоваться ею в своих личных интересах, вопреки интересам зависящего от него человека.
отсюда
Источник: www.yaplakal.com/
