900
0,3
2015-03-02
Военный Ленинград: адреса жизни и смерти
К 66-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне портал «Санкт-Петербург.ру» подготовил карту событий Ленинграда 1941-1945 годов, наиболее выразительно говорящих о том времени. Конечно, это не целостная картина происходившего тогда, но ее отдельные штрихи, которые, на наш взгляд, способны приблизить современного петербужца к удаляющимся в историю годам невероятной стойкости, поражающей сейчас способности сопротивления людей замкнутой в круге блокады смерти. С чувством невыразимой вслух благодарности каждому из них…
Будет 15 мест
Взято с Санкт-Петербург.ру
1. Каменноостровский проспект, 26-28 (дом Бенуа). Рождение музыки времени.
Знаменитая Седьмая симфония Шостаковича, названная впоследствии «Ленинградской», сочинялась в 1941—1942 годах. Первые три части были написаны в доме Бенуа на Каменноостровском проспекте. Работу над ними Шостакович закончил в августе 1941 года, а с 8 сентября началась блокада Ленинграда.
«С болью и гордостью смотрел я на любимый город. А он стоял, опаленный пожарами, закаленный в боях, испытавший глубокие страдания бойца, и был еще более прекрасен в своем суровом величии. Как было не любить этот город, воздвигнутый Петром, не поведать всему миру о его славе, о мужестве его защитников… Моим оружием была музыка», — сказал Шостакович позднее.
Финал симфонии композитор дописывал уже в Куйбышеве, где на сцене Театра оперы и балета она и была впервые исполнена 5 марта 1942 года. Блокадный Ленинград услышал культовое произведение 9 августа 1942 года. Вместе с медикаментами и другим ценным грузом партитуру доставил спецсамолет из Куйбышева, прорвавший блокадное кольцо.
Исполнял симфонию Большой симфонический оркестр Ленинградского радиокомитета, в котором после тяжелой первой блокадной зимы осталось лишь 15 выживших ослабевших музыкантов. Для восполнения численности оркестра недостающие музыканты были присланы с фронта.
Несмотря на бомбежку и авиаудары, в Ленинградской филармонии во время исполнения симфонии были зажжены все люстры. Все 80 минут, пока играли музыканты, орудия врага безмолвствовали: артиллеристы, защищавшие город, получили приказ: во что бы то ни стало подавлять огонь немецких орудий.
Во время исполнения симфония транслировалась по радио, а также по громкоговорителям городской сети. Её слышали не только жители города, но и осаждавшие Ленинград немецкие войска. Много позже двое туристов из ГДР, разыскавшие дирижера Карла Элиасберга, признавались ему: «Тогда, 9 августа 1942 года, мы поняли, что проиграем войну. Мы ощутили вашу силу, способную преодолеть голод, страх и даже смерть…»
«Были репродукторы, немцы все это слышали. Как потом говорили, немцы обезумели все, когда это слышали. Они-то считали, что город мертвый», — вспоминала флейтистка Галина Лелюхина.
2. Итальянская улица, 19. Единственный в мире театр, открытый в осажденном городе.
18 октября 1942 года в осажденном Ленинграде — беспрецедентный случай в мировой истории! – открылся новый, «Городской», театр, труппу которого составили артисты Радиокомитета и Театра драмы им. Пушкина. Позже труппа пополнилась актерами Нового ТЮЗа и агитвзвода Дома Красной Армии.
Театр открылся спектаклем по пьесе К. Симонова «Русские люди». «Поднялся занавес. На сцене – русские люди. Они же – в переполненном зрительном зале – в шинелях, матросских бушлатах, в рабочих спецовках и ватниках. Ленинградцы воспринимают пьесу «Русские люди» К. Симонова как живую быль, как повесть об их собственных мыслях и чувствах», — писала газета «Известия».
Спектакли в Городском театре начинались в 17 часов, чтобы зрители успели вернуться домой до комендантского часа. Если начинался артобстрел, все спускались в бомбоубежище, потом возвращались на свои места, и спектакль продолжался. Если гас свет, зрители направляли свои фонарики на сцену – и под этим освещением шел спектакль.
Во время блокады здесь шли спектакли «Русские люди»и «Жди меня» К. Симонова, «Фронт» А. Корнейчука, «Нашествие» Л. Леонова, «Женитьба Белугина» А. Островского, «Олеко Дундич» А. Ржешевского и М. Кац.
Осенью 1944 года театр стал называться Ленинградским драматическим, а с 1959-го — это Театр имени Веры Федоровны Комиссаржевской — в память об актрисе, которая открыла свой театр в этом же здании на Итальянской и руководила им в 1904-1906 годах.
3. Проспект Динамо, 44. «Город мертвых» играет в футбол.
На стадионе «Динамо» в последний день весны 1942 года состоялся матч между командами «Динамо» и «Н-ского завода» (так в то время был «зашифрован» Ленинградский металлический завод). Он длился всего полчаса, но самим фактом игры опроверг содержание немецких листовок, которые разбрасывались тогда с самолетов: «Ленинград — город мертвых. Мы не берем его пока потому, что боимся трупной эпидемии. Мы стерли этот город с лица земли».
Для проведения этого матча с передовой были отозваны бывшие игроки. Команда «Динамо» почти полностью состояла из футболистов, выступавших до войны за этот клуб, в то время как команда ЛМЗ была разнородной. Многие игроки профсоюзных клубов были эвакуированы из города со своими предприятиями. С огромным трудом смог играть выписавшийся из госпиталя после тяжелой стадии дистрофии полузащитник «Зенита» А. Мишук. Первый же мяч, принятый им в игре на голову, сбил его с ног.
Футболисты «Динамо», благодаря несколько увеличенному блокадному пайку («Динамо» — милицейская команда), были физически крепче и выиграли матч со счетом 6:0. Но победу праздновали общую — над смертью, горем, врагом.
На фронтоне у входа на стадион «Динамо» была установлена мемориальная доска. На ней изображены силуэты футболистов и высечены слова: «Здесь, на стадионе «Динамо», в самые тяжелые дни блокады 31 мая 1942 года ленинградские динамовцы провели исторический блокадный матч с командой Металлического завода».
4. Эрмитаж. Эвакуация вечного.
Из главного музея Петербурга во время войны эвакуировали 1 миллион 118 тысяч экспонатов. Они были отправлены на Урал, в Свердловск, в составе двух эшелонов. Продолжалась работа по упаковке третьего эшелона, когда вокруг Ленинграда замкнулось кольцо блокады. В Свердловск первый эшелон прибыл 6 июля 1941 года, второй — 30 июля. Во время эвакуации не пропал ни один экспонат.
»22 июня 1941 года все работники Эрмитажа были вызваны в музей, — вспоминал директор Эрмитажа в годы Великой Отечественной войны Иосиф Орбели. — Научные сотрудники Эрмитажа, работники его охраны, технические служащие — все принимали участие в упаковке, затрачивая на еду и отдых не более часа в сутки. А со второго дня к нам пришли на помощь сотни людей, которые любили Эрмитаж… К еде и отдыху этих людей приходилось принуждать приказом. Им Эрмитаж был дороже своих сил и здоровья"
«Все мы находились на казарменном положении. Работы велись круглосуточно… Ящики, в которые укладывались вещи, стояли на полу, и все время приходилось работать внаклонку. Вскоре у многих из нас появилось носовое кровотечение», — вспоминала Алиса Банк, специалист в области искусства и истории Византии и Ближнего Востока.
Для защиты от воздушных налетов и обстрелов в Эрмитаже были сформированы подразделения гражданской обороны, а в надежных подвалах зданий оборудовали 12 бомбоубежищ, в которых до начала 1942 года постоянно жили около двух тысяч человек.
Рассказывают, что даже по блокадному Эрмитажу проводились экскурсии — не массового характера, конечно. Один из сотрудников водил людей перед пустыми рамами и витринами, рассказывая об экспонатах, которые в них уже не было…
5. Кировская площадь. Первые трофеи для ленинградцев.
В августе 1941 года здесь открылась выставка первых трофеев с фронта — немецких танков, самолетов и другой техники. Таким образом в ленинградцев вселяли оптимизм и веру в скорое завершение войны победой Советского Союза.
6. Угол Загородного проспекта и Бородинской улицы. Замерший трамвай.
Это одно из мест, где 8 декабря 1941 года, когда Ленинград остался без электричества, прямо на маршруте встал трамвай. Он замер здесь больше чем на год.
За все 103 года — а именно столько времени существуют трамваи в Петербурге — их движение прерывалось лишь однажды, в блокаду Ленинграда. Причем во время войны трамваи являлись основным видом транспорта в городе: все автобусы мобилизовали для фронта, а троллейбусов было еще очень мало. В декабре 1941 года трамвайное сообщение в Ленинграде из-за перебоев в электроснабжения было прервано. Но уже 8 марта пошел первый грузовой поезд для очистки города от снега и нечистот, чтобы предотвратить эпидемии заболеваний. А 15 апреля 1942-го возобновилось регулярное пассажирское трамвайное движение.
После перерыва было восстановлено пять трамвайных маршрутов. Говорят, немцы долго не могли поверить в то, что в городе ходят трамваи. Всеми силами они старались разбомбить трамвайные остановки и парки. Профессия вагоновожатого стала одной из самых опасных.
7. Винокурцевский проезд. Одна спасенная маленькая жизнь.
Маленький проезд возле Витебского вокзала назван в честь Павла Дмитриевича Винокурца, участкового 13 отделения милиции в Ленинском районе. Он погиб, спасая девочку во время артобстрела 8 ноября 1941 года.
Сколько всего человек погибло в осажденном городе, никто никогда точно не скажет. В документах советской стороны на Нюрнбергском процессе фигурировала цифра в 650 тысяч умерших, основанная на данных о числе захороненных. В некоторых современных исследованиях эта цифра возрастает почти в два раза.
Известно только одно — когда полностью была снята блокада, в Ленинграде осталось лишь 560 тысяч жителей, а во время эвакуации по дороге в тыл от истощения и болезней умирал каждый четвертый.
8. Невский проспект, 39. Спасти и сохранить.
Во дворах Аничкова дворца были закопаны фигуры коней Клодта с Аничкого моста. Так многие петербургские памятники спасали от обстрелов.
На гранитных постаментах вместо скульптур были выставлены ящики с засеянной травой. Конные статуи были возвращены на место накануне 1 мая 1945 года.
Во время блокады Ленинграда сам мост значительно пострадал от артналетов. Повреждения получили гранитные парапеты и секции перил. Переправа стала памятником блокады: на граните постамента коней Клодта специально не стали реставрировать след от осколков немецкого артиллерийского снаряда.
9. Суворовская площадь. Нерушимый памятник смелости.
Во время войны памятник Суворову, так же как памятники Кутузову и Барклаю-де-Толли, не был закамуфлирован. Люди верили, что, пока изваяния великих полководцев целы, врагу не бывать в городе. Войска, уходившие на фронт, салютовали памятнику Суворову.
Существует легенда, согласно которой памятник генералиссимусу все же хотели спрятать в подвале одного из домов, находящихся неподалеку от Суворовской площади. Однако ночью одному из тех, кто отвечал за перенос памятника, явился во сне сам Суворов: он грозил пальцем и напоминал, что при жизни никогда не был трусом и не хотел бы им быть после смерти. Он гневно сказал, что именно трусы умирают на войне первыми. Приказ о переносе памятника был отменен, а через несколько дней вражеский снаряд, пролетев мимо бронзовой головы памятника, угодил прямо в тот самый подвал, в котором хотели спрятать монумент.
За все военное время памятник Суворову не пострадал.
10. Улица Профессора Попова, 10. Искусство не горит.
Дом Матюшина, а ныне Музей петербургского авангарда — практически единственное деревянное здание, которое во время блокады Ленинграда не было разобрано на дрова.
Дом был построен в 1840–1850-е годы на территории сада, перешедшего во второй половине ХIХ века во владение «Общества пособия нуждающимся литераторам и ученым». В 1912 году в квартире № 12 поселился один из зачинателей русского авангарда – художник, автор теории «расширенного смотрения», музыкант, педагог, издатель Михаил Васильевич Матюшин с женой Еленой Генриховной Гуро.
На протяжении нескольких десятилетий дом Матюшина был одним из центров культурной жизни Петербурга–Петрограда–Ленинграда, объединявшим художников, музыкантов, литераторов. В 1910–1920-е годы здесь часто бывали Малевич, Крученых, Маяковский, Хлебников и другие люди искусства. В годы Великой Отечественной войны в этом доме часто собирались писатели Фадеев, Тихонов, Инбер, Дудин, Крон. В квартире вдовы Матюшина Ольги Константиновны с августа 1942 по ноябрь 1944 года жил писатель Всеволод Вишневский.
Во время блокады практически все деревянные дома в городе были разобраны на дрова. Такая же судьба, по всей видимости, ждала и дом Матюшина. Однако по инициативе Вишневского писатели обратились в горком Ленинграда с просьбой сохранить дом. Просьба была удовлетворена.
В апреле 2004 года было принято решение об открытии в доме Матюшина Музея петербургского авангарда.
11. Угол Невского проспекта и Малой Морской улицы. «Генеральский» магазин.
Во время блокады здесь находился магазин, который в народе называли „Генеральский“. Это был закрытый распределитель, в котором отоваривали спецкарточки высшему офицерскому и генеральскому составу. Простых людей туда не пускали — о количестве и ассортименте предлагавшихся в магазине товаров им можно было только догадываться.
Между тем, нормы отпуска товаров по продовольственным карточкам, введенным в городе еще в июле 41-го года, ввиду блокады снижались и достигли минимума в период с 20 ноября по 25 декабря 1941 года.
Размер продовольственного пайка составлял:
• Рабочим — 250 граммов хлеба в сутки,
• Служащим, иждивенцам и детям до 12 лет — по 125 граммов,
• Личному составу военизированной охраны, пожарных команд, истребительных отрядов, ремесленных училищ и школ ФЗО, находившемуся на котловом довольствии — 300 граммов,
• Войскам первой линии — 500 граммов.
При этом до 50% хлеба составляли практически несъедобные примеси, добавлявшиеся вместо муки. Все остальные продукты почти перестали выдаваться: уже 23 сентября 1941 года прекратилось производство пива, а все запасы солода, ячменя, соевых бобов и отрубей были переданы хлебозаводам, для того чтобы уменьшить расход муки. На 24 сентября хлеб на 40% состоял из солода, овса и шелухи, а позже — еще и из целлюлозы (в разное время от 20 до 50 %)
12. Угол улиц Пестеля и Моховой. «Висит над бездной зеркало стенное...»
Во время обстрела одна стена дома на углу улиц Пестеля и Моховой обрушилась, но на уровне 6 этажа осталось висеть уцелевшее зеркало. Это впечатлило поэта Вадима Шефнера, написавшего стихотворение „Зеркало“:
Как бы ударом страшного тарана
Здесь половина дома снесена,
И в облаках морозного тумана
Обугленная высится стена.
Еще обои порванные помнят
О прежней жизни, мирной и простой,
Но двери всех обрушившихся комнат,
Раскрытые, висят над пустотой.
И пусть я все забуду остальное — Мне не забыть, как, на ветру дрожа,
Висит над бездной зеркало стенное
На высоте шестого этажа.
Оно каким-то чудом не разбилось.
Убиты люди, стены сметены,-
Оно висит, судьбы слепая милость,
Над пропастью печали и войны.
Свидетель довоенного уюта,
На сыростью изъеденной стене
Тепло дыханья и улыбку чью-то
Оно хранит в стеклянной глубине.
Куда ж она, неведомая, делась
Иль по дорогам странствует каким,
Та девушка, что в глубь его гляделась
И косы заплетала перед ним?..
Быть может, это зеркало видало
Ее последний миг, когда ее
Хаос обломков камня и металла,
Обрушась вниз, швырнул в небытие.
Теперь в него и день и ночь глядится
Лицо ожесточенное войны.
В нем орудийных выстрелов зарницы
И зарева тревожные видны.
Его теперь ночная душит сырость,
Слепят пожары дымом и огнем,
Но все пройдет. И, что бы ни случилось,-
Враг никогда не отразится в нем!
Позже, когда война закончилась, архитекторы восстановили этот дом, а на уровне 6 этажа сделали небольшое углубление, в котором теперь находится единственное во всем доме овальное окно — в форме зеркала.
13. Угол Английского проспекта и улицы Декабристов. Разрушенная сказка.
В 1909 году зодчий Бернардацци по заказу золотопромышленника Кольцова построил на углу Офицерской улицы (ныне улица Декабристов) и Английского проспекта доходный дом, сразу же за свой внешний вид получивший у петербуржцев прозвище „Дом-сказка“.
Причудливое смешение различных романтических стилей — черт „северного модерна“ и „национального стиля“, окна и балконы замысловатой формы, угловая башня, облицовка стен природным камнем и красочные майоликовые панно позволили создать на фоне рядовой застройки старой Коломны волшебное зрелище, напоминающее ослепительную театральную декорацию. На фасаде скульптор К. К. Рауш фон Траубенберг высек из камня птицу Феникс, которая словно поддерживала на своих крыльях угловой эркер „Дома-сказки“.
Близость Мариинского театра в значительной степени определила состав первых жильцов этого дома. В основном это были театральные работники и актеры. Здесь репетировала великая русская балерина Анна Павлова, и потому среди петербуржцев этот дом также был известен как „Дом Анны Павловой“.
В 1942 году „сказка“ была полностью разрушена. Так как уцелел только фундамент дома, было решено построить на нем новое здание.
14. Набережная реки Фонтанки, 21. Холодный источник жизни.
Мало кто знает, что в Санкт-Петербурге есть памятник ленинградской проруби. Он был установлен в 2001 году на подступе к воде у дома №21 по набережной Фонтанки. На мемориале изображена женщина, в левой руке держащая ребенка, а в правой — ведро.
В конце 1941 года в Ленинграде прекратил работать водопровод, и горожане черпали воду либо из колодцев, либо из прорубей. Памятник блокадному колодцу в Петербурге тоже есть. В 1979 году на стене дома №6 по проспекту Непокоренных появилась мемориальная композиция. Над чашей с водой на стене дома изображена женщина с ребенком на руках. 15. Невский проспект, 66. Жизнь после смерти.
В 1930-е годы одна американская компания предлагала снести главный универмаг города, а на его месте построить первый в СССР небоскреб. Планам помешала война.
Гостиный двор постоянно подвергался немецким бомбардировкам. Огромный ущерб зданию был нанесен во время авианалета 22 сентября 1941 года, когда фугасная бомба разрушила девять секторов дворового корпуса. Такая же бомба попала в здание и 24 сентября. Один из снарядов разрушил четырехэтажный дворовой корпус. Во время всех этих событий гибло множество служащих арендаторов Гостиного двора.
Большой ущерб зданию Гостиного двора нанес пожар в марте 1942 года от немецкой зажигательной бомбы. Водопровод не работал, тушить здание было нечем. Пожар продолжался более недели.
Несмотря на все эти события, конкурс на лучший проект реставрации здания Гостиного двора был проведен уже зимой 1942/43 года. Предлагалось возвести над ним купол, перестроить в Дом молодежи либо превратить в универмаг советского стиля. К счастью, в итоге было решено вернуть зданию первозданный вид.
Добавлено в [mergetime]1304850193[/mergetime]
На этом все, надеюсь для кого то это будет так же интересно, как и для меня.
Источник: www.yaplakal.com/
Будет 15 мест
Взято с Санкт-Петербург.ру
1. Каменноостровский проспект, 26-28 (дом Бенуа). Рождение музыки времени.
Знаменитая Седьмая симфония Шостаковича, названная впоследствии «Ленинградской», сочинялась в 1941—1942 годах. Первые три части были написаны в доме Бенуа на Каменноостровском проспекте. Работу над ними Шостакович закончил в августе 1941 года, а с 8 сентября началась блокада Ленинграда.
«С болью и гордостью смотрел я на любимый город. А он стоял, опаленный пожарами, закаленный в боях, испытавший глубокие страдания бойца, и был еще более прекрасен в своем суровом величии. Как было не любить этот город, воздвигнутый Петром, не поведать всему миру о его славе, о мужестве его защитников… Моим оружием была музыка», — сказал Шостакович позднее.
Финал симфонии композитор дописывал уже в Куйбышеве, где на сцене Театра оперы и балета она и была впервые исполнена 5 марта 1942 года. Блокадный Ленинград услышал культовое произведение 9 августа 1942 года. Вместе с медикаментами и другим ценным грузом партитуру доставил спецсамолет из Куйбышева, прорвавший блокадное кольцо.
Исполнял симфонию Большой симфонический оркестр Ленинградского радиокомитета, в котором после тяжелой первой блокадной зимы осталось лишь 15 выживших ослабевших музыкантов. Для восполнения численности оркестра недостающие музыканты были присланы с фронта.
Несмотря на бомбежку и авиаудары, в Ленинградской филармонии во время исполнения симфонии были зажжены все люстры. Все 80 минут, пока играли музыканты, орудия врага безмолвствовали: артиллеристы, защищавшие город, получили приказ: во что бы то ни стало подавлять огонь немецких орудий.
Во время исполнения симфония транслировалась по радио, а также по громкоговорителям городской сети. Её слышали не только жители города, но и осаждавшие Ленинград немецкие войска. Много позже двое туристов из ГДР, разыскавшие дирижера Карла Элиасберга, признавались ему: «Тогда, 9 августа 1942 года, мы поняли, что проиграем войну. Мы ощутили вашу силу, способную преодолеть голод, страх и даже смерть…»
«Были репродукторы, немцы все это слышали. Как потом говорили, немцы обезумели все, когда это слышали. Они-то считали, что город мертвый», — вспоминала флейтистка Галина Лелюхина.
2. Итальянская улица, 19. Единственный в мире театр, открытый в осажденном городе.
18 октября 1942 года в осажденном Ленинграде — беспрецедентный случай в мировой истории! – открылся новый, «Городской», театр, труппу которого составили артисты Радиокомитета и Театра драмы им. Пушкина. Позже труппа пополнилась актерами Нового ТЮЗа и агитвзвода Дома Красной Армии.
Театр открылся спектаклем по пьесе К. Симонова «Русские люди». «Поднялся занавес. На сцене – русские люди. Они же – в переполненном зрительном зале – в шинелях, матросских бушлатах, в рабочих спецовках и ватниках. Ленинградцы воспринимают пьесу «Русские люди» К. Симонова как живую быль, как повесть об их собственных мыслях и чувствах», — писала газета «Известия».
Спектакли в Городском театре начинались в 17 часов, чтобы зрители успели вернуться домой до комендантского часа. Если начинался артобстрел, все спускались в бомбоубежище, потом возвращались на свои места, и спектакль продолжался. Если гас свет, зрители направляли свои фонарики на сцену – и под этим освещением шел спектакль.
Во время блокады здесь шли спектакли «Русские люди»и «Жди меня» К. Симонова, «Фронт» А. Корнейчука, «Нашествие» Л. Леонова, «Женитьба Белугина» А. Островского, «Олеко Дундич» А. Ржешевского и М. Кац.
Осенью 1944 года театр стал называться Ленинградским драматическим, а с 1959-го — это Театр имени Веры Федоровны Комиссаржевской — в память об актрисе, которая открыла свой театр в этом же здании на Итальянской и руководила им в 1904-1906 годах.
3. Проспект Динамо, 44. «Город мертвых» играет в футбол.
На стадионе «Динамо» в последний день весны 1942 года состоялся матч между командами «Динамо» и «Н-ского завода» (так в то время был «зашифрован» Ленинградский металлический завод). Он длился всего полчаса, но самим фактом игры опроверг содержание немецких листовок, которые разбрасывались тогда с самолетов: «Ленинград — город мертвых. Мы не берем его пока потому, что боимся трупной эпидемии. Мы стерли этот город с лица земли».
Для проведения этого матча с передовой были отозваны бывшие игроки. Команда «Динамо» почти полностью состояла из футболистов, выступавших до войны за этот клуб, в то время как команда ЛМЗ была разнородной. Многие игроки профсоюзных клубов были эвакуированы из города со своими предприятиями. С огромным трудом смог играть выписавшийся из госпиталя после тяжелой стадии дистрофии полузащитник «Зенита» А. Мишук. Первый же мяч, принятый им в игре на голову, сбил его с ног.
Футболисты «Динамо», благодаря несколько увеличенному блокадному пайку («Динамо» — милицейская команда), были физически крепче и выиграли матч со счетом 6:0. Но победу праздновали общую — над смертью, горем, врагом.
На фронтоне у входа на стадион «Динамо» была установлена мемориальная доска. На ней изображены силуэты футболистов и высечены слова: «Здесь, на стадионе «Динамо», в самые тяжелые дни блокады 31 мая 1942 года ленинградские динамовцы провели исторический блокадный матч с командой Металлического завода».
4. Эрмитаж. Эвакуация вечного.
Из главного музея Петербурга во время войны эвакуировали 1 миллион 118 тысяч экспонатов. Они были отправлены на Урал, в Свердловск, в составе двух эшелонов. Продолжалась работа по упаковке третьего эшелона, когда вокруг Ленинграда замкнулось кольцо блокады. В Свердловск первый эшелон прибыл 6 июля 1941 года, второй — 30 июля. Во время эвакуации не пропал ни один экспонат.
»22 июня 1941 года все работники Эрмитажа были вызваны в музей, — вспоминал директор Эрмитажа в годы Великой Отечественной войны Иосиф Орбели. — Научные сотрудники Эрмитажа, работники его охраны, технические служащие — все принимали участие в упаковке, затрачивая на еду и отдых не более часа в сутки. А со второго дня к нам пришли на помощь сотни людей, которые любили Эрмитаж… К еде и отдыху этих людей приходилось принуждать приказом. Им Эрмитаж был дороже своих сил и здоровья"
«Все мы находились на казарменном положении. Работы велись круглосуточно… Ящики, в которые укладывались вещи, стояли на полу, и все время приходилось работать внаклонку. Вскоре у многих из нас появилось носовое кровотечение», — вспоминала Алиса Банк, специалист в области искусства и истории Византии и Ближнего Востока.
Для защиты от воздушных налетов и обстрелов в Эрмитаже были сформированы подразделения гражданской обороны, а в надежных подвалах зданий оборудовали 12 бомбоубежищ, в которых до начала 1942 года постоянно жили около двух тысяч человек.
Рассказывают, что даже по блокадному Эрмитажу проводились экскурсии — не массового характера, конечно. Один из сотрудников водил людей перед пустыми рамами и витринами, рассказывая об экспонатах, которые в них уже не было…
5. Кировская площадь. Первые трофеи для ленинградцев.
В августе 1941 года здесь открылась выставка первых трофеев с фронта — немецких танков, самолетов и другой техники. Таким образом в ленинградцев вселяли оптимизм и веру в скорое завершение войны победой Советского Союза.
6. Угол Загородного проспекта и Бородинской улицы. Замерший трамвай.
Это одно из мест, где 8 декабря 1941 года, когда Ленинград остался без электричества, прямо на маршруте встал трамвай. Он замер здесь больше чем на год.
За все 103 года — а именно столько времени существуют трамваи в Петербурге — их движение прерывалось лишь однажды, в блокаду Ленинграда. Причем во время войны трамваи являлись основным видом транспорта в городе: все автобусы мобилизовали для фронта, а троллейбусов было еще очень мало. В декабре 1941 года трамвайное сообщение в Ленинграде из-за перебоев в электроснабжения было прервано. Но уже 8 марта пошел первый грузовой поезд для очистки города от снега и нечистот, чтобы предотвратить эпидемии заболеваний. А 15 апреля 1942-го возобновилось регулярное пассажирское трамвайное движение.
После перерыва было восстановлено пять трамвайных маршрутов. Говорят, немцы долго не могли поверить в то, что в городе ходят трамваи. Всеми силами они старались разбомбить трамвайные остановки и парки. Профессия вагоновожатого стала одной из самых опасных.
7. Винокурцевский проезд. Одна спасенная маленькая жизнь.
Маленький проезд возле Витебского вокзала назван в честь Павла Дмитриевича Винокурца, участкового 13 отделения милиции в Ленинском районе. Он погиб, спасая девочку во время артобстрела 8 ноября 1941 года.
Сколько всего человек погибло в осажденном городе, никто никогда точно не скажет. В документах советской стороны на Нюрнбергском процессе фигурировала цифра в 650 тысяч умерших, основанная на данных о числе захороненных. В некоторых современных исследованиях эта цифра возрастает почти в два раза.
Известно только одно — когда полностью была снята блокада, в Ленинграде осталось лишь 560 тысяч жителей, а во время эвакуации по дороге в тыл от истощения и болезней умирал каждый четвертый.
8. Невский проспект, 39. Спасти и сохранить.
Во дворах Аничкова дворца были закопаны фигуры коней Клодта с Аничкого моста. Так многие петербургские памятники спасали от обстрелов.
На гранитных постаментах вместо скульптур были выставлены ящики с засеянной травой. Конные статуи были возвращены на место накануне 1 мая 1945 года.
Во время блокады Ленинграда сам мост значительно пострадал от артналетов. Повреждения получили гранитные парапеты и секции перил. Переправа стала памятником блокады: на граните постамента коней Клодта специально не стали реставрировать след от осколков немецкого артиллерийского снаряда.
9. Суворовская площадь. Нерушимый памятник смелости.
Во время войны памятник Суворову, так же как памятники Кутузову и Барклаю-де-Толли, не был закамуфлирован. Люди верили, что, пока изваяния великих полководцев целы, врагу не бывать в городе. Войска, уходившие на фронт, салютовали памятнику Суворову.
Существует легенда, согласно которой памятник генералиссимусу все же хотели спрятать в подвале одного из домов, находящихся неподалеку от Суворовской площади. Однако ночью одному из тех, кто отвечал за перенос памятника, явился во сне сам Суворов: он грозил пальцем и напоминал, что при жизни никогда не был трусом и не хотел бы им быть после смерти. Он гневно сказал, что именно трусы умирают на войне первыми. Приказ о переносе памятника был отменен, а через несколько дней вражеский снаряд, пролетев мимо бронзовой головы памятника, угодил прямо в тот самый подвал, в котором хотели спрятать монумент.
За все военное время памятник Суворову не пострадал.
10. Улица Профессора Попова, 10. Искусство не горит.
Дом Матюшина, а ныне Музей петербургского авангарда — практически единственное деревянное здание, которое во время блокады Ленинграда не было разобрано на дрова.
Дом был построен в 1840–1850-е годы на территории сада, перешедшего во второй половине ХIХ века во владение «Общества пособия нуждающимся литераторам и ученым». В 1912 году в квартире № 12 поселился один из зачинателей русского авангарда – художник, автор теории «расширенного смотрения», музыкант, педагог, издатель Михаил Васильевич Матюшин с женой Еленой Генриховной Гуро.
На протяжении нескольких десятилетий дом Матюшина был одним из центров культурной жизни Петербурга–Петрограда–Ленинграда, объединявшим художников, музыкантов, литераторов. В 1910–1920-е годы здесь часто бывали Малевич, Крученых, Маяковский, Хлебников и другие люди искусства. В годы Великой Отечественной войны в этом доме часто собирались писатели Фадеев, Тихонов, Инбер, Дудин, Крон. В квартире вдовы Матюшина Ольги Константиновны с августа 1942 по ноябрь 1944 года жил писатель Всеволод Вишневский.
Во время блокады практически все деревянные дома в городе были разобраны на дрова. Такая же судьба, по всей видимости, ждала и дом Матюшина. Однако по инициативе Вишневского писатели обратились в горком Ленинграда с просьбой сохранить дом. Просьба была удовлетворена.
В апреле 2004 года было принято решение об открытии в доме Матюшина Музея петербургского авангарда.
11. Угол Невского проспекта и Малой Морской улицы. «Генеральский» магазин.
Во время блокады здесь находился магазин, который в народе называли „Генеральский“. Это был закрытый распределитель, в котором отоваривали спецкарточки высшему офицерскому и генеральскому составу. Простых людей туда не пускали — о количестве и ассортименте предлагавшихся в магазине товаров им можно было только догадываться.
Между тем, нормы отпуска товаров по продовольственным карточкам, введенным в городе еще в июле 41-го года, ввиду блокады снижались и достигли минимума в период с 20 ноября по 25 декабря 1941 года.
Размер продовольственного пайка составлял:
• Рабочим — 250 граммов хлеба в сутки,
• Служащим, иждивенцам и детям до 12 лет — по 125 граммов,
• Личному составу военизированной охраны, пожарных команд, истребительных отрядов, ремесленных училищ и школ ФЗО, находившемуся на котловом довольствии — 300 граммов,
• Войскам первой линии — 500 граммов.
При этом до 50% хлеба составляли практически несъедобные примеси, добавлявшиеся вместо муки. Все остальные продукты почти перестали выдаваться: уже 23 сентября 1941 года прекратилось производство пива, а все запасы солода, ячменя, соевых бобов и отрубей были переданы хлебозаводам, для того чтобы уменьшить расход муки. На 24 сентября хлеб на 40% состоял из солода, овса и шелухи, а позже — еще и из целлюлозы (в разное время от 20 до 50 %)
12. Угол улиц Пестеля и Моховой. «Висит над бездной зеркало стенное...»
Во время обстрела одна стена дома на углу улиц Пестеля и Моховой обрушилась, но на уровне 6 этажа осталось висеть уцелевшее зеркало. Это впечатлило поэта Вадима Шефнера, написавшего стихотворение „Зеркало“:
Как бы ударом страшного тарана
Здесь половина дома снесена,
И в облаках морозного тумана
Обугленная высится стена.
Еще обои порванные помнят
О прежней жизни, мирной и простой,
Но двери всех обрушившихся комнат,
Раскрытые, висят над пустотой.
И пусть я все забуду остальное — Мне не забыть, как, на ветру дрожа,
Висит над бездной зеркало стенное
На высоте шестого этажа.
Оно каким-то чудом не разбилось.
Убиты люди, стены сметены,-
Оно висит, судьбы слепая милость,
Над пропастью печали и войны.
Свидетель довоенного уюта,
На сыростью изъеденной стене
Тепло дыханья и улыбку чью-то
Оно хранит в стеклянной глубине.
Куда ж она, неведомая, делась
Иль по дорогам странствует каким,
Та девушка, что в глубь его гляделась
И косы заплетала перед ним?..
Быть может, это зеркало видало
Ее последний миг, когда ее
Хаос обломков камня и металла,
Обрушась вниз, швырнул в небытие.
Теперь в него и день и ночь глядится
Лицо ожесточенное войны.
В нем орудийных выстрелов зарницы
И зарева тревожные видны.
Его теперь ночная душит сырость,
Слепят пожары дымом и огнем,
Но все пройдет. И, что бы ни случилось,-
Враг никогда не отразится в нем!
Позже, когда война закончилась, архитекторы восстановили этот дом, а на уровне 6 этажа сделали небольшое углубление, в котором теперь находится единственное во всем доме овальное окно — в форме зеркала.
13. Угол Английского проспекта и улицы Декабристов. Разрушенная сказка.
В 1909 году зодчий Бернардацци по заказу золотопромышленника Кольцова построил на углу Офицерской улицы (ныне улица Декабристов) и Английского проспекта доходный дом, сразу же за свой внешний вид получивший у петербуржцев прозвище „Дом-сказка“.
Причудливое смешение различных романтических стилей — черт „северного модерна“ и „национального стиля“, окна и балконы замысловатой формы, угловая башня, облицовка стен природным камнем и красочные майоликовые панно позволили создать на фоне рядовой застройки старой Коломны волшебное зрелище, напоминающее ослепительную театральную декорацию. На фасаде скульптор К. К. Рауш фон Траубенберг высек из камня птицу Феникс, которая словно поддерживала на своих крыльях угловой эркер „Дома-сказки“.
Близость Мариинского театра в значительной степени определила состав первых жильцов этого дома. В основном это были театральные работники и актеры. Здесь репетировала великая русская балерина Анна Павлова, и потому среди петербуржцев этот дом также был известен как „Дом Анны Павловой“.
В 1942 году „сказка“ была полностью разрушена. Так как уцелел только фундамент дома, было решено построить на нем новое здание.
14. Набережная реки Фонтанки, 21. Холодный источник жизни.
Мало кто знает, что в Санкт-Петербурге есть памятник ленинградской проруби. Он был установлен в 2001 году на подступе к воде у дома №21 по набережной Фонтанки. На мемориале изображена женщина, в левой руке держащая ребенка, а в правой — ведро.
В конце 1941 года в Ленинграде прекратил работать водопровод, и горожане черпали воду либо из колодцев, либо из прорубей. Памятник блокадному колодцу в Петербурге тоже есть. В 1979 году на стене дома №6 по проспекту Непокоренных появилась мемориальная композиция. Над чашей с водой на стене дома изображена женщина с ребенком на руках. 15. Невский проспект, 66. Жизнь после смерти.
В 1930-е годы одна американская компания предлагала снести главный универмаг города, а на его месте построить первый в СССР небоскреб. Планам помешала война.
Гостиный двор постоянно подвергался немецким бомбардировкам. Огромный ущерб зданию был нанесен во время авианалета 22 сентября 1941 года, когда фугасная бомба разрушила девять секторов дворового корпуса. Такая же бомба попала в здание и 24 сентября. Один из снарядов разрушил четырехэтажный дворовой корпус. Во время всех этих событий гибло множество служащих арендаторов Гостиного двора.
Большой ущерб зданию Гостиного двора нанес пожар в марте 1942 года от немецкой зажигательной бомбы. Водопровод не работал, тушить здание было нечем. Пожар продолжался более недели.
Несмотря на все эти события, конкурс на лучший проект реставрации здания Гостиного двора был проведен уже зимой 1942/43 года. Предлагалось возвести над ним купол, перестроить в Дом молодежи либо превратить в универмаг советского стиля. К счастью, в итоге было решено вернуть зданию первозданный вид.
Добавлено в [mergetime]1304850193[/mergetime]
На этом все, надеюсь для кого то это будет так же интересно, как и для меня.
Источник: www.yaplakal.com/
