926
0,3
2014-11-15
Каково это провести 189 дней в условиях раннего Средневековья.
Павел Сапожников, по прозвищу «Сапог», ради эксперимента добровольно отказался от благ цивилизации и пожил бытом русских крестьян X века. Корреспонденты «Ридуса» выяснили у отшельника, каково это провести 189 дней в условиях раннего Средневековья и почему XXI век – самое благословенное время в человеческой истории.
25 фото
Первый день после окончания проекта «Один в прошлом» выдался по-настоящему весенним: небольшой хутор под Сергиевым Посадом утопал в лучах яркого солнца, по раскисшему от стаявшего снега полю радостно сновали птицы, в соседнем экопоселении звонко гоготали гуси, а к Павлу Сапожникову с вопросами слетелись журналисты.
Хозяин встречает гостей в меховой шапке, просторной рубахе, плотных штанах и самодельных кожаных ботинках, надетых на обмотанные вокруг ног онучи. Более полугода он прожил здесь по укладу русских крестьян X века, пользуясь только теми достижениями цивилизации, которые были известны в то дремучее время. О быте Павла и о том, как он научился справляться с многочисленными житейскими трудностями «Ридус» уже писал, когда отшельник принимал журналистов в предыдущий раз. Поэтому теперь предстояло выяснить, как же себя чувствует и что думает главный герой о своем путешествии во времени?
Психологический груз
Подводя предварительные итоги проекта, «Сапог» признает, что эксперимент оказался больше психологическим, чем историческим. Тяжело тратить по десять минут, а иногда и по несколько часов, замерзшими пальцами высекая огонь кресалом, когда ты знаешь, что можно просто чиркнуть зажигалкой. А еще постоянное одиночество в мире, где в твоем распоряжении только световой день, куча дел по хозяйству и никаких книг, телевизора и интернета.
«У меня пропали мысли. Большую часть времени я практически ни о чем не думал», — рассказывает Павел о своей жизни во время Йоля – он использует именно это германское название зимнего солнцеворота, самой длинной ночи в году. В этот период ему приходилось спать по 13-14 часов в сутки и, по его словам, это не так просто, как думают мечтающие о едва ли ни круглосуточном сне офисные работники.
В начале встречи «Сапог» отвечал на вопросы прессы коротко и не очень охотно, попутно признавшись, что не сильно рад такому скоплению народа. Он попросту отвык от общения с людьми. Ближе к концу беседы он заметил, что по ходу разговора у него все лучше и лучше начинает работать голова, а поначалу мысли шли очень тяжело.
«Человек – тварь социальная, — вздыхает Павел. – К одиночеству нельзя привыкнуть. От него люди страдают или сходят с ума. По крайней мере, сейчас мне это именно так представляется. Рубить дрова легко, а вот заставлять работать мозг сложно».
После 189-ти дней добровольного отшельничества Павел говорит, что тяжелее всего было первые 18 дней. По ощущениям, это время длилось примерно половину всего проекта. «Сапог» уверяет, что пожить в условиях X века было легче, чем он думал, и проще, чем надеялся, но в целом он доволен.
«Я люблю, когда трудно. Когда трудно – это интересно», — улыбается он.
Владения отшельника
Самостоятельно проводить экскурсию по своему хутору Павел не стал, а предоставил это право другим участникам проекта, которые помогали в обустройстве хозяйства с соблюдением технологий X века. Как выяснилось, многое из сделанного реконструкторами Павлу не пригодилось.
…
Хлебная печь оказалась очень большой – одному человеку для собственных нужд ее содержать, протапливать и выпекать в ней хлеб не имеет смысла. А отшельник быстро отказался от любых нерациональных действий. Теперь хлебную печь, сделанную с соблюдением средневековых технологий, придется демонтировать, потому что такие печки после обжига глины обязаны работать, а если они не работают, то разваливаются. Это и произошло с конструкцией, которую по назначению не использовали, зато в ней неслись куры.
Схожая история произошла с коптильней. Конструкция, которая представляет собой небольшой сарайчик, соединенный подземной трубой с очагом, ни разу Павлом не применялась. Во-первых, ему там попросту нечего было коптить, во-вторых, для того, чтобы обеспечить ее работу, необходим труд нескольких человек.
Рядом с коптильней стоит навес, в котором должна была быть построена кузница для ковки необходимых в хозяйстве вещей. У Павла попросту не было времени этим заниматься, поскольку он решал более насущные проблемы, такие как отопление дома, приготовление пищи, уход за животными и т.д.
Еще одна накладка случилась с сооружением из наземной и подземной камер, из которых верхняя используется как погреб, а нижняя – как ледник. По осени подземную камеру залило водой, и по назначению ее использовать было нельзя. Зато верхняя по-прежнему осталась вполне пригодным погребом.
А вот приземистая банька, которую Павел топил по-черному, вышла очень ладно. Крохотное помещение с низким прокопченным потолком едино: тут нет предбанника, помывочной и обтирочной. Поскольку рядом нет реки, где можно окунуться, парящийся человек соскребает с себя испарину, потом обливается водой и обтирается мочалом или соломой. Вместо мыла применяется зола, известная своими антисептическими свойствами.
Массивный колодец, расположившийся посреди хутора — единственное сооружение, построенное «не по правилам». Сегодня практически не осталось специалистов, которые умеют делать срубные колодцы, а создавать специальную артель и обучать людей утраченному ремеслу слишком накладно. Поэтому при его создании были использованы обычные бетонные кольца.
Главное здание хутора было построено по старинным технологиям без единого гвоздя. Жилое помещение объединено с хлевом небольшой дверцей, которую в морозные дни и ночи Павел держал открытой, чтобы животным шло тепло от его печи, а ему тепло от животных. Хлев практически ничем не отличается от современных аналогов, разве что у Павла нет пластиковых ведер и прочей утвари из современных материалов.
В комнате Павла очень тесно, а и без того мало количество света съедается сажей, которая въелась в стены и полок жилища.
На крошечном пятачке, устланном соломой, стоит импровизированный стол. У Павла есть специальное перо, которым он смахивает с него пыль и грязь.
…
…
В изголовье кровати с набитым соломой матрасом стоит берестяной короб, а под потолком висят травы и глиняные сосуды с зерном и крупами – чтобы крысы не разорили. С грызунами Павел бороться отчаялся и признал необходимость уживаться с полюбовно: спать они не мешают, а при должном подходе лишить их доступа к продуктам оказалось не трудно.
Покидать свой хутор Павел Сапожников пока не собирается, и в Москву его не тянет. За хозяйством надо смотреть, тем более, друзья к окончанию проекта подарили ему трех гусей, о которых он давно мечтал. С животными Павел подружился, и больше не собирается пускать их на мясо, как он это сделал по ходу проекта с козой и парой кур. При этом и продолжать жизнь в Х веке он не намерен.
«Жить в раннем Средневековье возможно. Но нелегко. Мы живем в самое прекрасное время в истории и, конечно, я не намерен отказываться от благ, которые предоставляет человеку XXI век», — говорит Павел.
Жить на природе и вести хозяйство ему нравится. А теперь, когда отпала необходимость маяться с кресалами, сидеть впотьмах, отказывать себе в чтении и доступе в интернет, готовить пищу методами прапращуров и терпеть прочие неоправданные в XXI веке лишения, можно пожить на природе в свое удовольствие. Да и замыкаться на подмосковном участке больше нет причин, и Павел собирается махнуть в Севастополь – говорит, что всегда любил этот город.
…
…
…
последняя © Антон Тушин/Ridus.ru
Источник: http://
25 фото
Первый день после окончания проекта «Один в прошлом» выдался по-настоящему весенним: небольшой хутор под Сергиевым Посадом утопал в лучах яркого солнца, по раскисшему от стаявшего снега полю радостно сновали птицы, в соседнем экопоселении звонко гоготали гуси, а к Павлу Сапожникову с вопросами слетелись журналисты.
Хозяин встречает гостей в меховой шапке, просторной рубахе, плотных штанах и самодельных кожаных ботинках, надетых на обмотанные вокруг ног онучи. Более полугода он прожил здесь по укладу русских крестьян X века, пользуясь только теми достижениями цивилизации, которые были известны в то дремучее время. О быте Павла и о том, как он научился справляться с многочисленными житейскими трудностями «Ридус» уже писал, когда отшельник принимал журналистов в предыдущий раз. Поэтому теперь предстояло выяснить, как же себя чувствует и что думает главный герой о своем путешествии во времени?
Психологический груз
Подводя предварительные итоги проекта, «Сапог» признает, что эксперимент оказался больше психологическим, чем историческим. Тяжело тратить по десять минут, а иногда и по несколько часов, замерзшими пальцами высекая огонь кресалом, когда ты знаешь, что можно просто чиркнуть зажигалкой. А еще постоянное одиночество в мире, где в твоем распоряжении только световой день, куча дел по хозяйству и никаких книг, телевизора и интернета.
«У меня пропали мысли. Большую часть времени я практически ни о чем не думал», — рассказывает Павел о своей жизни во время Йоля – он использует именно это германское название зимнего солнцеворота, самой длинной ночи в году. В этот период ему приходилось спать по 13-14 часов в сутки и, по его словам, это не так просто, как думают мечтающие о едва ли ни круглосуточном сне офисные работники.
В начале встречи «Сапог» отвечал на вопросы прессы коротко и не очень охотно, попутно признавшись, что не сильно рад такому скоплению народа. Он попросту отвык от общения с людьми. Ближе к концу беседы он заметил, что по ходу разговора у него все лучше и лучше начинает работать голова, а поначалу мысли шли очень тяжело.
«Человек – тварь социальная, — вздыхает Павел. – К одиночеству нельзя привыкнуть. От него люди страдают или сходят с ума. По крайней мере, сейчас мне это именно так представляется. Рубить дрова легко, а вот заставлять работать мозг сложно».
После 189-ти дней добровольного отшельничества Павел говорит, что тяжелее всего было первые 18 дней. По ощущениям, это время длилось примерно половину всего проекта. «Сапог» уверяет, что пожить в условиях X века было легче, чем он думал, и проще, чем надеялся, но в целом он доволен.
«Я люблю, когда трудно. Когда трудно – это интересно», — улыбается он.
Владения отшельника
Самостоятельно проводить экскурсию по своему хутору Павел не стал, а предоставил это право другим участникам проекта, которые помогали в обустройстве хозяйства с соблюдением технологий X века. Как выяснилось, многое из сделанного реконструкторами Павлу не пригодилось.
…
Хлебная печь оказалась очень большой – одному человеку для собственных нужд ее содержать, протапливать и выпекать в ней хлеб не имеет смысла. А отшельник быстро отказался от любых нерациональных действий. Теперь хлебную печь, сделанную с соблюдением средневековых технологий, придется демонтировать, потому что такие печки после обжига глины обязаны работать, а если они не работают, то разваливаются. Это и произошло с конструкцией, которую по назначению не использовали, зато в ней неслись куры.
Схожая история произошла с коптильней. Конструкция, которая представляет собой небольшой сарайчик, соединенный подземной трубой с очагом, ни разу Павлом не применялась. Во-первых, ему там попросту нечего было коптить, во-вторых, для того, чтобы обеспечить ее работу, необходим труд нескольких человек.
Рядом с коптильней стоит навес, в котором должна была быть построена кузница для ковки необходимых в хозяйстве вещей. У Павла попросту не было времени этим заниматься, поскольку он решал более насущные проблемы, такие как отопление дома, приготовление пищи, уход за животными и т.д.
Еще одна накладка случилась с сооружением из наземной и подземной камер, из которых верхняя используется как погреб, а нижняя – как ледник. По осени подземную камеру залило водой, и по назначению ее использовать было нельзя. Зато верхняя по-прежнему осталась вполне пригодным погребом.
А вот приземистая банька, которую Павел топил по-черному, вышла очень ладно. Крохотное помещение с низким прокопченным потолком едино: тут нет предбанника, помывочной и обтирочной. Поскольку рядом нет реки, где можно окунуться, парящийся человек соскребает с себя испарину, потом обливается водой и обтирается мочалом или соломой. Вместо мыла применяется зола, известная своими антисептическими свойствами.
Массивный колодец, расположившийся посреди хутора — единственное сооружение, построенное «не по правилам». Сегодня практически не осталось специалистов, которые умеют делать срубные колодцы, а создавать специальную артель и обучать людей утраченному ремеслу слишком накладно. Поэтому при его создании были использованы обычные бетонные кольца.
Главное здание хутора было построено по старинным технологиям без единого гвоздя. Жилое помещение объединено с хлевом небольшой дверцей, которую в морозные дни и ночи Павел держал открытой, чтобы животным шло тепло от его печи, а ему тепло от животных. Хлев практически ничем не отличается от современных аналогов, разве что у Павла нет пластиковых ведер и прочей утвари из современных материалов.
В комнате Павла очень тесно, а и без того мало количество света съедается сажей, которая въелась в стены и полок жилища.
На крошечном пятачке, устланном соломой, стоит импровизированный стол. У Павла есть специальное перо, которым он смахивает с него пыль и грязь.
…
…
В изголовье кровати с набитым соломой матрасом стоит берестяной короб, а под потолком висят травы и глиняные сосуды с зерном и крупами – чтобы крысы не разорили. С грызунами Павел бороться отчаялся и признал необходимость уживаться с полюбовно: спать они не мешают, а при должном подходе лишить их доступа к продуктам оказалось не трудно.
Покидать свой хутор Павел Сапожников пока не собирается, и в Москву его не тянет. За хозяйством надо смотреть, тем более, друзья к окончанию проекта подарили ему трех гусей, о которых он давно мечтал. С животными Павел подружился, и больше не собирается пускать их на мясо, как он это сделал по ходу проекта с козой и парой кур. При этом и продолжать жизнь в Х веке он не намерен.
«Жить в раннем Средневековье возможно. Но нелегко. Мы живем в самое прекрасное время в истории и, конечно, я не намерен отказываться от благ, которые предоставляет человеку XXI век», — говорит Павел.
Жить на природе и вести хозяйство ему нравится. А теперь, когда отпала необходимость маяться с кресалами, сидеть впотьмах, отказывать себе в чтении и доступе в интернет, готовить пищу методами прапращуров и терпеть прочие неоправданные в XXI веке лишения, можно пожить на природе в свое удовольствие. Да и замыкаться на подмосковном участке больше нет причин, и Павел собирается махнуть в Севастополь – говорит, что всегда любил этот город.
…
…
…
последняя © Антон Тушин/Ridus.ru
Источник: http://
