502
0,2
2016-05-20
Сила материнского проклятия или новые открытия эпигенетиков
Всем известно, что в первые месяцы жизни ребенка самым важным является материнское тепло и любовь. Ушли в прошлое воспитание по Споку, использующее жестокие правила и ограничения, страх избаловать и испортить ребенка при частом ношении на руках, кормление по часам. Сейчас у нас в почете слинги, совместный сон и кормление грудью по требованию чуть ли ни до трех лет.
Да, действительно, влияние раннего детского опыта на всю дальнейшую жизнь человека невозможно переоценить. Если первые отношения с матерью оказались негативными, не сформировалась привязанность, это может стать причиной неуспешности и чувства несостоятельности во взрослом возрасте, различных комплексов, недоверия миру и окружению и восприятия его как опасного и не доброжелательного, низкой стрессоустойчивости, развития зависимого поведения (алкогольная, наркотическая, игровая зависимость) и даже таких заболеваний как диабет, заболевания сердечно-сосудистой системы, рак.
«Время не лечит эти раны, оно прячет их, скрывает» — говорит юнгианский аналитик Орла Коули о ранней детской травме. И этот ящик Пандоры наполнен неврозами, психосоматическими заболеваниями, пограничными расстройствами.
Последние научные исследования идут дальше, оказывается материнская забота или наоборот, депривация, могут влиять на изменение экспрессии генов (проявления наследственной информации). И эти изменения могут сказываться на протяжении нескольких поколений (так называемая «клеточная память»), что очень похоже на наши суеверия о материнском проклятии.
Даже в Библии сказано, что проклятия могут передаваться до третьего или четвертого поколения (Исх 20:4-6). «Достаточно жесткое обращение с ребенком может оставить «глубокий след» внутри тела, который будет сохраняться на протяжении длительного периода» — говорит Терри Моффитт, профессор психологии и неврологии.
«Как только мы поймём, что ненадлежащие обращение с детьми приносит много скрытых повреждений, которые будут проявляться много лет спустя, вызывая проблемы с памятью, мы поймём, что самым лучшим решением будет предотвратить такое обращение с детьми».
Сила материнского проклятия или новые открытия эпигенетиков
Похоже на фантастику? Если определить гены как некие статичные элементы, на которых, как на жестком диске компьютера, записана вся информация о строении человека, то это будет не совсем правильно.
Как показывают исследования эпигенетиков гены чутко реагируют на любые изменения окружающей среды и образа жизни их обладателя – человека. Теперь что такое эпигенетика.
Эпигенетика — изучение изменения экспрессии генов или фенотипа клетки, вызванных механизмами, не затрагивающими изменение последовательности ДНК. Название происходит от греч. επί-над, выше, внешний и генетика. Примерами эпигенетических изменений являются метилирование ДНК и деацетилирование гистонов — механизмов, которые служат для подавления экспрессии генов.
Как выразилась Эмма Уайтлоу (Emma Whitelaw) из Квинслендского института медицинских исследований, Австралия: «Мы должны помнить: то, что мы наследуем от наших родителей, – это хромосомы, а хромосомы состоят из ДНК только на 50%, остальную половину составляют протеины, несущие эпигенетические маркеры».
Приведу несколько примеров эпигенетических исследований.
Marcus Pembrey с соавторами установили, что внуки мужчин, которые были подвержены голоду в Швеции в 19 веке, менее склонны к сердечнососудистым заболеваниям, но сильнее подвержены диабету, что, как считает автор, является примером эпигенетической наследственности.
Заинтересовались эпигенетическими исследованиями и специалисты Женевского университета. В журнале Translational Psychiatry вышла статья научной группы Медицинского факультета, в которую входят профессор Ален Малафосс, директор клиники отделения психиатрии Надер Перру и приват-доцент отделения генетики и развития Ариан Джакобино.
Женевские генетики установили связь между насилием, травмами физического и психического свойства и степенью метилирования определенных генов, а именно – рецепторов глюкокортикоидов (код NR3C1). Результаты исследования позволили впервые установить причинную связь между плохим обращением в детстве, метилированием гена, дисфункцией психики и, как следствие,– появление психического расстройства.
В целом исследователи согласны в том, что окружающая среда – главный виновник метилирования ДНК (модификация молекулы ДНК без изменения самой нуклеотидной последовательности ДНК, что можно рассматривать как часть эпигенетической составляющей генома).
Воздействуя на экспрессию генов, она может модифицировать фенотип (признаки и свойства организма, сформировавшиеся в процессе индивидуального развития человека на основе его генетики и под влиянием внешним факторов среды обитания). Биологическая роль метилирования состоит в том, чтобы помочь организму оптимально адаптироваться к окружающей среде. С помощью такого механизма живые существа становятся более маневренными и адаптивными.
Важный для нашей темы эксперимент провел Майкл Мини (Michael Meaney) из Университета Макгилла в Монреале, Канада. Исследователи наблюдали за поведением крыс во время воспитания потомства. Они подметили, что новорожденные крысята, которые регулярно получали надлежащую материнскую опеку, росли достаточно смелыми и спокойными по характеру.
Напротив, малыши, которых матери игнорировали во время воспитания, вырастали боязливыми и нервными. Причины этого, как оказалось, были чисто эпигенетическими: обычная забота матерей о потомстве контролировала уровень метилирования именно тех генов мозга детенышей, которые отвечают за реакцию на стресс – рецепторов гормона кортизола, экспрессируемых в гиппокампе.
Другое наблюдения над самками крыс проведено в лаборатории Дж. Дэвида Свитта (J. David Sweatt) из университета Алабамы. Еще во время беременности и после родов экспериментаторы создавали им сильные стрессы, из-за которых молодые мамаши не только становились безразличны к потомству и переставали заботиться о детенышах, но даже проявляли к ним насилие.
Когда подросшие дочки таких крыс рожали собственных детей, они также оказывались плохими матерями. Интересно, что этот феномен проявлялся и в тех случаях, когда новорожденных сразу забирали от невнимательных мамаш и подсаживали нормальным крысам, которые заботились о них, как о собственных детях.
Авторы объясняли это передачей по наследству эпигенетических изменений, вызванных стрессом. Позднее им удалось связать свои наблюдения с метилированием ДНК одного из эпигенетических маркеров – гена нейротрофического фактора BDNF в мозге. В другом эксперименте тот же вопрос рассматривался применительно к человеку.
По результатам магнитно-резонансного томографирования специалисты определяли: накладывает ли на мозг взрослых людей отпечаток то, как о нем в детстве заботились родители. Оказалось, что и здесь материнская забота сыграла ключевую роль в организации мозга. Испытуемые, страдавшие в детстве от дефицита материнской любви и опеки, имели гораздо меньший размер гиппокампа, чем дети из нормальных семей.
А величина этого органа определяет не только силу памяти человека и скорость мышления, но и предрасположенность к психическим заболеваниям – таким как, например, посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР).
Здесь можно упомянуть о наблюдении Захавы Соломон (Zahava Solomon), эпидемиолога израильской армии, а ныне профессора Тель-Авивского университета по специальности психиатрическая эпидемиология и главы Adler Research Center for Child Welfare and Protection. После первой Ливанской войны 1982 года она столкнулась с большим числом случаев посттравматических расстройств среди солдат, бывших свидетелями массовых убийств боевиками мирных жителей в лагерях беженцев.
Д-ра Соломон поразило то, что проявления ПТСР были особенно высокими в одной определенной группе — у тех, чьи родители пережили Холокост в Европе во время Второй мировой войны. Эти свои наблюдения она опубликовала через несколько лет, а затем внесла их в свою книгу Combat Stress Reaction (1993) в форме отдельной главы «Отцы и дети: Трансгенерационное воздействие Холокоста».
Каков механизм передачи низких адаптивных ресурсов и подверженности ПТСР? Когда мы сталкиваемся с угрозой, из наших надпочечников происходит выброс адреналина и норадреналина. Эти гормоны вызывают усиленное сердцебиение и учащение дыхание для подготовки к «бою или бегству». Как только угроза миновала, надпочечники выделяют другой гормон — кортизол, который гасит нашу стрессовую реакцию.
Известно также, что при посттравматическом стрессе нередко наблюдается низкий уровень кортизола. В этом видят причину того, что люди с ПТСР обычно длительное время пребывают в состоянии стресса. Изучая гормональный профиль своих пациентов, д-р Р.Иегуда и сотрудники показали, что люди в группе переживших Холокост и страдавшие ПТСР имели более низкий кортизол.
Они также обнаружили, что и дети переживших Холокост также имеют низкий уровень кортизола. Но что интересно: чем более тяжелые симптомы отмечались у родителей, тем ниже был уровень кортизола у ребенка.
Здесь можно сделать вывод: от нас многое зависит, от нашего отношения к детям, от нашей к ним любви, как будут чувствовать себя наши внуки и правнуки. Матери же не только награждают ребенка мощными ресурсами и адаптивными механизмами, они могут изменить генные проявления следующих поколений. Все эти многочисленные исследования говорят об одном, о нашей большой ответственности перед миром.
Да, действительно, влияние раннего детского опыта на всю дальнейшую жизнь человека невозможно переоценить. Если первые отношения с матерью оказались негативными, не сформировалась привязанность, это может стать причиной неуспешности и чувства несостоятельности во взрослом возрасте, различных комплексов, недоверия миру и окружению и восприятия его как опасного и не доброжелательного, низкой стрессоустойчивости, развития зависимого поведения (алкогольная, наркотическая, игровая зависимость) и даже таких заболеваний как диабет, заболевания сердечно-сосудистой системы, рак.
«Время не лечит эти раны, оно прячет их, скрывает» — говорит юнгианский аналитик Орла Коули о ранней детской травме. И этот ящик Пандоры наполнен неврозами, психосоматическими заболеваниями, пограничными расстройствами.
Последние научные исследования идут дальше, оказывается материнская забота или наоборот, депривация, могут влиять на изменение экспрессии генов (проявления наследственной информации). И эти изменения могут сказываться на протяжении нескольких поколений (так называемая «клеточная память»), что очень похоже на наши суеверия о материнском проклятии.
Даже в Библии сказано, что проклятия могут передаваться до третьего или четвертого поколения (Исх 20:4-6). «Достаточно жесткое обращение с ребенком может оставить «глубокий след» внутри тела, который будет сохраняться на протяжении длительного периода» — говорит Терри Моффитт, профессор психологии и неврологии.
«Как только мы поймём, что ненадлежащие обращение с детьми приносит много скрытых повреждений, которые будут проявляться много лет спустя, вызывая проблемы с памятью, мы поймём, что самым лучшим решением будет предотвратить такое обращение с детьми».
Сила материнского проклятия или новые открытия эпигенетиков
Похоже на фантастику? Если определить гены как некие статичные элементы, на которых, как на жестком диске компьютера, записана вся информация о строении человека, то это будет не совсем правильно.
Как показывают исследования эпигенетиков гены чутко реагируют на любые изменения окружающей среды и образа жизни их обладателя – человека. Теперь что такое эпигенетика.
Эпигенетика — изучение изменения экспрессии генов или фенотипа клетки, вызванных механизмами, не затрагивающими изменение последовательности ДНК. Название происходит от греч. επί-над, выше, внешний и генетика. Примерами эпигенетических изменений являются метилирование ДНК и деацетилирование гистонов — механизмов, которые служат для подавления экспрессии генов.
Как выразилась Эмма Уайтлоу (Emma Whitelaw) из Квинслендского института медицинских исследований, Австралия: «Мы должны помнить: то, что мы наследуем от наших родителей, – это хромосомы, а хромосомы состоят из ДНК только на 50%, остальную половину составляют протеины, несущие эпигенетические маркеры».
Приведу несколько примеров эпигенетических исследований.
Marcus Pembrey с соавторами установили, что внуки мужчин, которые были подвержены голоду в Швеции в 19 веке, менее склонны к сердечнососудистым заболеваниям, но сильнее подвержены диабету, что, как считает автор, является примером эпигенетической наследственности.
Заинтересовались эпигенетическими исследованиями и специалисты Женевского университета. В журнале Translational Psychiatry вышла статья научной группы Медицинского факультета, в которую входят профессор Ален Малафосс, директор клиники отделения психиатрии Надер Перру и приват-доцент отделения генетики и развития Ариан Джакобино.
Женевские генетики установили связь между насилием, травмами физического и психического свойства и степенью метилирования определенных генов, а именно – рецепторов глюкокортикоидов (код NR3C1). Результаты исследования позволили впервые установить причинную связь между плохим обращением в детстве, метилированием гена, дисфункцией психики и, как следствие,– появление психического расстройства.
В целом исследователи согласны в том, что окружающая среда – главный виновник метилирования ДНК (модификация молекулы ДНК без изменения самой нуклеотидной последовательности ДНК, что можно рассматривать как часть эпигенетической составляющей генома).
Воздействуя на экспрессию генов, она может модифицировать фенотип (признаки и свойства организма, сформировавшиеся в процессе индивидуального развития человека на основе его генетики и под влиянием внешним факторов среды обитания). Биологическая роль метилирования состоит в том, чтобы помочь организму оптимально адаптироваться к окружающей среде. С помощью такого механизма живые существа становятся более маневренными и адаптивными.
Важный для нашей темы эксперимент провел Майкл Мини (Michael Meaney) из Университета Макгилла в Монреале, Канада. Исследователи наблюдали за поведением крыс во время воспитания потомства. Они подметили, что новорожденные крысята, которые регулярно получали надлежащую материнскую опеку, росли достаточно смелыми и спокойными по характеру.
Напротив, малыши, которых матери игнорировали во время воспитания, вырастали боязливыми и нервными. Причины этого, как оказалось, были чисто эпигенетическими: обычная забота матерей о потомстве контролировала уровень метилирования именно тех генов мозга детенышей, которые отвечают за реакцию на стресс – рецепторов гормона кортизола, экспрессируемых в гиппокампе.
Другое наблюдения над самками крыс проведено в лаборатории Дж. Дэвида Свитта (J. David Sweatt) из университета Алабамы. Еще во время беременности и после родов экспериментаторы создавали им сильные стрессы, из-за которых молодые мамаши не только становились безразличны к потомству и переставали заботиться о детенышах, но даже проявляли к ним насилие.
Когда подросшие дочки таких крыс рожали собственных детей, они также оказывались плохими матерями. Интересно, что этот феномен проявлялся и в тех случаях, когда новорожденных сразу забирали от невнимательных мамаш и подсаживали нормальным крысам, которые заботились о них, как о собственных детях.
Авторы объясняли это передачей по наследству эпигенетических изменений, вызванных стрессом. Позднее им удалось связать свои наблюдения с метилированием ДНК одного из эпигенетических маркеров – гена нейротрофического фактора BDNF в мозге. В другом эксперименте тот же вопрос рассматривался применительно к человеку.
По результатам магнитно-резонансного томографирования специалисты определяли: накладывает ли на мозг взрослых людей отпечаток то, как о нем в детстве заботились родители. Оказалось, что и здесь материнская забота сыграла ключевую роль в организации мозга. Испытуемые, страдавшие в детстве от дефицита материнской любви и опеки, имели гораздо меньший размер гиппокампа, чем дети из нормальных семей.
А величина этого органа определяет не только силу памяти человека и скорость мышления, но и предрасположенность к психическим заболеваниям – таким как, например, посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР).
Здесь можно упомянуть о наблюдении Захавы Соломон (Zahava Solomon), эпидемиолога израильской армии, а ныне профессора Тель-Авивского университета по специальности психиатрическая эпидемиология и главы Adler Research Center for Child Welfare and Protection. После первой Ливанской войны 1982 года она столкнулась с большим числом случаев посттравматических расстройств среди солдат, бывших свидетелями массовых убийств боевиками мирных жителей в лагерях беженцев.
Д-ра Соломон поразило то, что проявления ПТСР были особенно высокими в одной определенной группе — у тех, чьи родители пережили Холокост в Европе во время Второй мировой войны. Эти свои наблюдения она опубликовала через несколько лет, а затем внесла их в свою книгу Combat Stress Reaction (1993) в форме отдельной главы «Отцы и дети: Трансгенерационное воздействие Холокоста».
Каков механизм передачи низких адаптивных ресурсов и подверженности ПТСР? Когда мы сталкиваемся с угрозой, из наших надпочечников происходит выброс адреналина и норадреналина. Эти гормоны вызывают усиленное сердцебиение и учащение дыхание для подготовки к «бою или бегству». Как только угроза миновала, надпочечники выделяют другой гормон — кортизол, который гасит нашу стрессовую реакцию.
Известно также, что при посттравматическом стрессе нередко наблюдается низкий уровень кортизола. В этом видят причину того, что люди с ПТСР обычно длительное время пребывают в состоянии стресса. Изучая гормональный профиль своих пациентов, д-р Р.Иегуда и сотрудники показали, что люди в группе переживших Холокост и страдавшие ПТСР имели более низкий кортизол.
Они также обнаружили, что и дети переживших Холокост также имеют низкий уровень кортизола. Но что интересно: чем более тяжелые симптомы отмечались у родителей, тем ниже был уровень кортизола у ребенка.
Здесь можно сделать вывод: от нас многое зависит, от нашего отношения к детям, от нашей к ним любви, как будут чувствовать себя наши внуки и правнуки. Матери же не только награждают ребенка мощными ресурсами и адаптивными механизмами, они могут изменить генные проявления следующих поколений. Все эти многочисленные исследования говорят об одном, о нашей большой ответственности перед миром.
