моё тело покрылось коркой эрозии, словно на статуе,

Патри



моё тело покрылось коркой эрозии, словно на статуе,
долго стоящей одной под холодным дождем.
мухи устали летать, от жары задохнулись, попадали
на накрытый стол между нами. мы молчим с тобой ни о чем.
иллюзии веником вымело это пьяное лето
из моей трижды вымытой, с отсечёнными кудрями, головы.
нас в этой жизни не было. а если и было что-то — то это было явно без пресловутого слова «мы».
копоть счищаю с чайника, сода посуду ранит,
как та весна четырнадцать лет назад.
ты говорил, что нечаянно вышло, словно вишневая кость
«не в то горло попала», и что будешь всегда мне рад.
я улыбаюсь, я знаю многое наперед и к тебе не иду.
в нашу весну я бегала голыми пятками, — теперь я бреду.
я не хочу больше слышать и пробовать запах волос твоих,
слушать твой голос, которым дышала я так много лет «на двоих».
я надену на гладко побритую голову свой старый, помятый берет
и пойду в эту осень, без сожаления, молча,
я не люблю говорить.
моя жизнь потеряла с тобой эту важную, тонкую нить.