Белль

Мамай



В пятницу Белль приходит на Хендерсон-Авеню,
открывает двери своим ключом,
прижимает к уху айфон плечом,
и едва не роняет пакеты и свертки, где все меню
из любимого ресторана Рика,
предвкушая его удивленное: «Ты смотри-ка…
Я к апрелю себя на тебе женю».
Белль, едва сбросив плащ, ищет в доме невидимую пыль,
начинает метаться по кухне и накрывать на стол,
проходя мимо зеркала, тычет в себя перстом,
мол, давай, не стесняйся, девочка, оттопырь,
что ли, зря с диетами исстрадалась?
В новостях говорят про рейс Цинциннати-Даллас.
Но она же не видит ни паники, ни толпы,
потому, что сегодня пятница, и прилетает Рик,
и она так соскучилась, и впереди два дня…
«Цинциннати-Даллас: смертельная западня.
»Прерываем трансляцию парусного спорта.
«Рейс 138 разбился среди холмов у аэропорта.
»Прямое включение с места крушения… Грейс..."
И еще прежде, чем Белль поймет, что это за рейс,
глубоко под грудью гранатой взорвется крик,
обжигая связки, вырвется, вознесется, запутается в антеннах,
вырвется и оттуда, до крови содрав края…
В доме напротив старушка ладони прижмет к вискам,
на две секунды Альцгеймер прикажет разжаться своим тискам,
чтобы она прошептала: «Вот так же кричала я
над телеграммой про то, что Билли погиб в Арденнах...»