384
0,1
2016-08-19
Если любить...
Мамай
Если любить… Разве только воскресное утро в Риме.
Официанты неторопливы, поскольку лето,
нерасторопность сравнима со скоростью интернета
в их заведениях, но золотой cornetto
все искупает, красуясь подобно приме
в подобострастно-почтительном рое кордебалета.
Что может быть восхитительней, чем городской пленэр? Вы
движетесь вместе с толпой проходимцев и ротозеев
мимо хвоста змеи, чья голова скрывается в Колизее,
окаменевшее время в ошметках форума Нервы
невиновато, неуловимо, непокаянно,
неотличимо от времени форумов Августа и Траяна…
Вы всякий раз удивляетесь здесь себе же.
Кто мог поверить в такое проворство глаза?
Вечный пейзаж спокоен и серо-бежев,
и с неожиданной цепкостью скалолаза
взгляд переходит с купола Пантеона
на невесомый портик и буквы на архитраве,
и не так уж и важно, кто здесь во время оно
пал, принесенный в жертву кинжалу, пѐтле или отраве,
ибо мысль о бессмертии следует неотступно,
тенью по виа дель Корсо, как по стремнине
бурной реки из смертных, впадая в ступор
вместе с толпой у каждого следующего Бернини…
Если любить… Разве только воскресное утро в Риме.
Официанты неторопливы, поскольку лето,
нерасторопность сравнима со скоростью интернета
в их заведениях, но золотой cornetto
все искупает, красуясь подобно приме
в подобострастно-почтительном рое кордебалета.
Что может быть восхитительней, чем городской пленэр? Вы
движетесь вместе с толпой проходимцев и ротозеев
мимо хвоста змеи, чья голова скрывается в Колизее,
окаменевшее время в ошметках форума Нервы
невиновато, неуловимо, непокаянно,
неотличимо от времени форумов Августа и Траяна…
Вы всякий раз удивляетесь здесь себе же.
Кто мог поверить в такое проворство глаза?
Вечный пейзаж спокоен и серо-бежев,
и с неожиданной цепкостью скалолаза
взгляд переходит с купола Пантеона
на невесомый портик и буквы на архитраве,
и не так уж и важно, кто здесь во время оно
пал, принесенный в жертву кинжалу, пѐтле или отраве,
ибо мысль о бессмертии следует неотступно,
тенью по виа дель Корсо, как по стремнине
бурной реки из смертных, впадая в ступор
вместе с толпой у каждого следующего Бернини…