488
0.2
2016-07-05
Привычная боль как давление неба...
Феликс Комаров
Привычная боль как давление неба,
На каждую клеточку голой души,
Нет места ни стону, ни даже молебну…
Ведь все хорошо и мы хороши.
Мы просто придем, каждый вечер с работы,
И утром начнем, свой бессмысленный день,
А может мы хиппи, иль черные готы,
И ловим в ночи, свою зыбкую тень.
А если насядет тягучее утро,
И полночь на шее ремень захлестнет…
То можно надеть альпинисткою куртку,
И вместе с друзьями, в далекий поход.
И боль незаметна и ложь незаметна,
Но сердце скулит как потерянный пес,
И что-то сжимается с пением ветра…
И если замрешь… то услышишь вопрос.
Зачем этот мир, что сгорает травою?
Зачем я пришел и куда я уйду?
Где счастье найти и как стать мне собою…?
И все… ты попал, словно узник в беду.
Ты глянул наверх и увидел темницу,
Ты глянул под ноги, там пропасть и смерть,
Из стен проступили как призраки лица,
Всех тех, кого предал, спеша все успеть.
И боль как безумец сорвавший оковы,
Ворвется в уснувший от прелестей ум,
И каждое слово услышишь ты зовом,
А мир станет белый, неслышимый шум.
Слепящая так, что уже и не больно,
Положен от Бога сей муке предел…
Как Иов, согрешивший пред Богом невольно,
Ты умер и ожил и вновь онемел.
Ушла ли та боль… все что скажешь неправда,
Была ли она… как оборванный крик…
Что скажет река, о проклятии жажды,
Что скажет о времени, вечность и миг.
Привычная боль как давление неба,
На каждую клеточку голой души,
Нет места ни стону, ни даже молебну…
Ведь все хорошо и мы хороши.
Мы просто придем, каждый вечер с работы,
И утром начнем, свой бессмысленный день,
А может мы хиппи, иль черные готы,
И ловим в ночи, свою зыбкую тень.
А если насядет тягучее утро,
И полночь на шее ремень захлестнет…
То можно надеть альпинисткою куртку,
И вместе с друзьями, в далекий поход.
И боль незаметна и ложь незаметна,
Но сердце скулит как потерянный пес,
И что-то сжимается с пением ветра…
И если замрешь… то услышишь вопрос.
Зачем этот мир, что сгорает травою?
Зачем я пришел и куда я уйду?
Где счастье найти и как стать мне собою…?
И все… ты попал, словно узник в беду.
Ты глянул наверх и увидел темницу,
Ты глянул под ноги, там пропасть и смерть,
Из стен проступили как призраки лица,
Всех тех, кого предал, спеша все успеть.
И боль как безумец сорвавший оковы,
Ворвется в уснувший от прелестей ум,
И каждое слово услышишь ты зовом,
А мир станет белый, неслышимый шум.
Слепящая так, что уже и не больно,
Положен от Бога сей муке предел…
Как Иов, согрешивший пред Богом невольно,
Ты умер и ожил и вновь онемел.
Ушла ли та боль… все что скажешь неправда,
Была ли она… как оборванный крик…
Что скажет река, о проклятии жажды,
Что скажет о времени, вечность и миг.
Bashny.Net. Перепечатка возможна при указании активной ссылки на данную страницу.
