628
0,2
2016-04-12
Судьба...
Дмитрий Черашний
Взять, забросить тетради, гусиные перья
на неделю. На год. Повезёт — навсегда.
И уйти налегке, оставляя за дверью
надоевших друзей и наскучивших дам,
о которых не раз в полумраке, в подвале,
увлечённо мечтал день и ночь напролёт.
И писал. Но прочтут эти письма едва ли — не поднимется ввысь из листка самолёт.
Сотни мёртвых лежат — не одна эскадрилья
оригами из мыслей — у каждой стены.
Здесь истлеют они. Жаль. А раньше бодрили
и казался придуманным «бал Сатаны».
Как жестока судьба! Из её лабиринта
не вернуться назад — жизнь почти прожита.
Тонет плотик мечты. Сердце гулко, как рында,
бьётся, стонет в груди: как же так, как же так…
Нечем выразить мысли — изломаны перья.
В полумраке подвала застыли года.
Отступился. Ушёл, оставляя за дверью
неизвестных друзей и придуманных дам…
Взять, забросить тетради, гусиные перья
на неделю. На год. Повезёт — навсегда.
И уйти налегке, оставляя за дверью
надоевших друзей и наскучивших дам,
о которых не раз в полумраке, в подвале,
увлечённо мечтал день и ночь напролёт.
И писал. Но прочтут эти письма едва ли — не поднимется ввысь из листка самолёт.
Сотни мёртвых лежат — не одна эскадрилья
оригами из мыслей — у каждой стены.
Здесь истлеют они. Жаль. А раньше бодрили
и казался придуманным «бал Сатаны».
Как жестока судьба! Из её лабиринта
не вернуться назад — жизнь почти прожита.
Тонет плотик мечты. Сердце гулко, как рында,
бьётся, стонет в груди: как же так, как же так…
Нечем выразить мысли — изломаны перья.
В полумраке подвала застыли года.
Отступился. Ушёл, оставляя за дверью
неизвестных друзей и придуманных дам…