МАЛЫШУ

Алеж Катои
Пенсильвания

посвящается Т.Д.Ч.

Знаешь, Малыш, эта странная жизнь — ерунда. Просто привычка.Обыденна и монотонна. Мечется память по призрачным городам и застывает картинками на мониторе… Нам ли, родная, пенять на дуру-судьбу? Ладно, забыли, стоит ли думать об этом? Скрылся в свинце дождя твой Санкт-Петербург, страшен чужой, оскалившийся, «мой» Манхеттен… Много нас, много… Армия, скорее, толпа… Мир восклицаний, скобок и многоточий… Держимся, милая… Знаешь: те, кто упал, Уже не поднимутся… Сами забьём, заплюём, затопчем!
Вроде бы братья и сестры… Но кто нам брат? Армия. Бред толпы… обниматься, Малыш, не с кем… Странная жизнь — синонимом к слову «брать»? Тусклая, злая, как серый фонарь на Невском.
Призрачный город… Тёплый. И твой. И мой. Жизнью разграбленный… Гунны, скифы, хазары, хетты… «Братья и сёстры»… С холерой, оспой, чумой — в твой Петербург, в оскалившийся «мой» Манхеттен…
Знаешь, Малыш, эта странная жизнь — беда! Вроде бы тайна, но смысл её неточен. Мечется память по призрачным городам… Скоро забьют, заплюют, затопчут…
Скоро… Заточат братья и сёстры свои ножи… Скоро закончится, наша с тобой сиеста… Знаешь, а ради неё всё-таки стоит жить — в странном и добром городе. Тёплом.
В котором есть ты…

14.04

Блог им. san-anatol

1848 — Создание в России цензурного комитета. Собственно, до этого не особо чесались по простой причине — слабо верили, надо полагать, в силу печатного слова. Опять-таки, малограмотность населения. Однако в середине 19 века Европа начинает бурлить, всякая вредная мерзость начинает, перебравшись через границу, бередить умы неокрепшие. А в стране и без того неспокойно. И Николай I повелевает учредить Особый комитет. Поначалу им руководил князь Меньшиков, а с 14 апреля — граф Бутурлин. И он ужо оторвался по полной. Салтыкова-Щедрина загнали в Вятку, Тургенева — в Спасское-Лутовиново. Гнобили не только свеженапечатанное. но и то, что увидело свет до создания комитета. Обстоятельным мужиком был Бутурлин. Сумел даже в Евангелии изыскать мотивы смуты и демократии. Многим, в том числе «Литературной газете», пришлось закрыться. Так что традиции граф заложил основательно. Было потом на кого равняться

1929 — Первое Гран-При Монте-Карло. В том, чтобы гонки пришли в Монако, огромная заслуга президента Гран-при Антони Ноэса. Понятно, монарх местный, принц Луис II, весьма неравнодушный к спорту вообще и к автогонкам в частности, также приложился к событию. Формулы I тогда еще не было, этот Гран-при проводился как самостоятельное соревнование. Первым победителем среди шестнадцати принявших участие в заезде был Williаms на «Bugatti 35B». Представлял он команду «Molsheim». На сегодня в пределах городов осталось две «формулические» гонки — Сингапур и Монте-Карло. Трасса в княжестве — самая медленная (средняя скорость — 152 км/ч), самая узкая и опасная. И является хорошим тестом именно на мастерство пилота и умении сделать правильные настройки болида. Поскольку мощность двигателя здесь отходит на второй план.
Великий покойный Сенна любил эту трассу

13.04

Блог им. san-anatol

1934 — Завершение эвакуации экспедиции Шмидта. Людей спасли, семерым летчикам, принявшим участие в спасении, в их числе будущему командиру отряда космонавтов Каманину, присвоено звание Героев Советского Союза — а за просто так простым летчикам, пусть и полярникам, звание не отмерили бы. Вопрос — а за каким макаром им понадобилось на льдину высаживаться, ведь и ледоколы у Союза к тому времени приличные были, и сухогруз «Челюскин» (а там, на минуточку, и детки, родившиеся на корабле были) они сопровождали.
Да как частенько и бывало — в жизни всегда есть место подвигу. Когда амбиции пузырями через нос лезут — да пофиг жизни человеческие.
Стране нужен был Север, Арктика, нужно было доказать всем, что СССР вполне способен справиться с освоением. За два года до этого Отто Шмидт сумел пройти по Северному Морскому пути — из Белого в Баренцево море — за одну навигацию. Там, правда, часть пути под парусом шли, потому как винт сорвало — все-таки не тропический каботаж. Условия недетские. Шмидта назначили начальником Главсевморпути.
И вот в августе 1933 года двинулись из Мурманска во Владик. Хотя капитан судна Воронин дрвльно скептически относился к техническим характеристикам свежепостроенного судна и указал в рапорте, что оно не пригодно к плаванию во льдах, ну да мелочи все это. Ко всему, «Челюскин» был сильно перегружен.
При первом же столкновении со льдами 15 августа судно получмло повреждения. Не беда — «Красин» протоптал дорожку. Узковатую, правда. Поскольку широк был «Челюскин» для прохода, расчищаемого «Красиным». Но кое-как протиснулись.
Однако, не взирая на вышеперечисленное, экспедиции все же удалось добраться к 4 ноября до Берингова пролива. До чистой воды — рукой подать. Находящийся рядом ледокол «Литке» предложил проложить дорожку. Шмидт отказался, решив, что сможет сделать это самостоятельно. Вечером того же дня сухогруз стало сносить в глубь ледовых полей. Казалось бы — ори SOS. Но Шидт ждет 10 дней. Чего? Амбиции…
Когда запрос был дан, между «Литке» и «Челюскиным» было поле многолетнего льда. Его ледокол пройти не мог.
Потом — зажало, придавило, трещина по борту 30 метров, высадка на льдину, комиссия по спасению. На льдину, правда, подготовившись заранее, перебрались оперативно. И превращение проваленной, по сути, экспедиции, в триумф — «смогли, одолели Арктику и бла-бла-бла».
А по-хорошему — да хотя бы уж перед проливом, маякни, дескать, проведите, ребята. И все. Да, о дитенке новорожденном — геодезист экспедиции Васильев ушел в плавание вместе с беременной женой. Тоже вопросик тот еще. По Арктике