525
0,1
2014-05-19
История основана на пьяном (трёпе???) знакомца, отсидевшего в лагерях без малого тридцать лет.
Чутко горы спят,
Южный Крест залез на небо,
Спустились вниз в долины облака,
Осторожней, друг,
Ведь никто из нас здесь не был,
В таинственной стране Мадагаскар ©
В этом лесу Трофим обосновался около полугода назад, когда ночной порой, посягнув на устои, самовольно покинул периметр колонии ИТК-2719\1. Покинул не один, а с таким же «подписанным» и отчаявшимся получеловеком.
Нет смысла рассказывать, как голодные оборванные и обмороженные зэка ползли через уральскую тайгу. Кисета с сухарями, прихваченными с собой, хватило на трое суток, а дальше было худо.
Трофим шёл на верную смерть, но выбора не было. Карты завели его в этот тупик. Проиграть деньги или даже «простотак», не самое страшное, что может случиться. Трофим проиграл чужую жизнь. И это бы полбеды, мало ли на какое дерьмо покажет кредитор. Кредитор показал на положенца… Заказ с воли, очередной передел? Да вернее всего…
Его напарник по побегу, человек недалёкого ума, в зоне был шнырём, то есть уборщицей. Не выдержав пытки голодом, он украл из тумбочки съестное. Попробовал раз, — понравилось. В таких случаях бьют до полусмерти, а на беспредельных зонах можно и в «бабий угол» угодить.
Промаявшись пару суток без сна и покоя, Трофим решился. Детали опускаю, ибо не интересно, и не в них суть. Одно благо, да и благо ли? Именно в тот час, когда зек в машине говновозке покидал пределы колонии, на тайгу обрушилась непогода. Ветер ревел дурным голосом и швырял в лицо целые сугробы жгучего снега.
Под могучими стволами было чуть спокойнее, но на полянах и прогалинах не зевай. Упадёшь и уже никогда не встанешь.
Трофим, сжавшись зародышем, сидел в тёплом вонючем трюме своего транспортного средства и молил бога, чтобы его не нашли, когда люк вверху распахнулся, и на него упало тело.
На повороте к посёлку лесорубов, беглецы один за другим выскочили из своего прибежища и бегом устремились в лес. Водитель говновозки обратил внимание на две тени, но списал это на непогоду, усталость и идиотов волков, которым в зоопарке не сидится.
Они шли-ползли трое или четверо суток. Время утратило свою актуальность, его не было. Была проморожённая насквозь тайга, снег и два отчаявшихся, не человека, тела. На пятые сутки, когда по подсчётам Трофима они прошли около сотни километров, бог сжалился над бродягами.
Это зимовье не нашёл бы ни один человек на свете, если бы Валера, нечаянный напарник Трофима, не провалился внутрь жилища через ветхую крышу.
Инвентаризация счастья не принесла. Два коробка спичек, кусок нейлонового шнура метров тридцати, большой нож и всё. Да! Ещё нахлебник, навязавшийся в друзья. Но нахлебник, дело поправимое…
В подобной ситуации и гениальный мальчик из трюма, расписанный в красках англичанином Майн Ридом, испугался бы, и перегрыз себе горло сразу в трёх местах. Но зэкам, так или иначе, нужна была передышка, и Трофим тупо оттягивал конец. Надежд на хэппи-энд не лелеял, просто жил, подчиняясь самому могучему из всех имеющихся в арсенале человека инстинктов.
По приблизительным расчётам Трофима, исходившего в своё время не одну сотню вёрст пешими туристическими маршрутами, до ближайшего жилья, считая и ИТК, было ни как не менее полутора сотен вёрст. В данном случае зимовье явилось той самой волшебной палочкой, и Трофим решил перезимовать здесь. Пища, его таёжника со стажем интересовала меньше всего. Умный и ловкий человек всегда придумает выход из любой ситуации. Какой бы пиковой она не показалась изначально.
Валера-крысёнок, как сразу окрестил соседа Трофим, сразу же упал на дощатые нары и, зарывшись в ворох шкур, моментально уснул. Пусть спит, бережёт углеводы, его время ещё не наступило.
Трофим огляделся. Вернее всего зимовье наросло из многочисленных кострищ, обкладываемых камнями до тех пор, пока не образовались достаточно высокие стены. Потом кто-то хозяйственный застелил крышу, покрыл её корой и лапником. Новый балаган состоялся.
Внутреннее пространство конечно не танцпол, но жить можно. Примерно семь-девять квадратных метров, из которых львиную долю занимал сложенный из камней очаг, да двое нар под стенами. Высота в самый раз, чтобы постоянно биться головой о трухлявую крышу. Ну что же, не Тадж махал, но бывало и хуже. Обустраивая, свободные нары, мужик совершенно неожиданно нашёл кусок старой засаленной книги. Без корок, начала и конца. Всего-то страниц пятьдесят или чуть больше.
Подсуетившись с ножом, минут через десять Трофим весь раскрасневшийся от работы, имел в своём пристанище небольшой, но горячий костерок. Устроив подобие нодьи, для чего пожертвовал пару подгнивших кусков столба, положенных друг на друга и распёртых между собой мелкими щепками, Трофим пригрелся и сам не заметил, как уснул. Но прежде чем уснуть, в неверном свете костра он внимательнее рассмотрел свою находку.
Вернее всего огрызок какой-то научно популярной книжицы, может быть даже учебника. По крайней мере, содержимое говорило именно об этом.
… Остров Мадагаскар омывается водами Индийского океана и располагается около восточного побережья Южной Африки, отделённый от неё Мозамбикским проливом. Высшей точкой является потухший вулкан Марумукутру…
Далее было оторвано, но Трофима это уже не интересовало. Избитый последними событиями, исхлёстанный снегопадом и морозом, он спал сном праведника. Ему снился дом на Пионерской, виноградник, мама и вечный шум моря.
Вопрос с провиантом решился сам собой. Проснувшись, но, ещё не открыв глаза, Трофим понял, что-то не так. Постороннее сторожкое дыхание щекотало его щёку. Мужчина изготовился, но чуть опоздал. Его напарник видимо уже давно решил для себя проблему, его пальцы подобно хищным когтям вцепились в горло Трофима. Вонючее дыхание гнилозубого рта полоснуло по носоглотке. В последнем усилии Трофим извернулся и вонзил свой нож глубоко в сердце крысёнка.
Брезгливо стряхнув с себя ещё вздрагивающий труп, Трофим сел. Потом упал на колени и так по-собачьи выполз под открытое небо. На дворе была ночь, снегопад прекратился, и небо вызвездило как на парад. Трофим жадно хватал оскаленным ртом колючий снег, пока не напился и не успокоился. Вот и всё, вот и нет проблемы, — повторял он про себя.
Отдышавшись, он принялся за работу. Успеть нужно многое, а времени кот наплакал.
Более трёх часов он при помощи своего верного ножа свежевал тушу Валерика. Заготовленное мясо плотно упаковывал в старые шкуры и при помощи ебене матери и подручных средств, размещал «консервы» на ближайших деревьях.
Потом вымотанный до смерти, он лежал на нарах, жарил на прутиках свежее мясо и читал свою книгу.
… Реки, впадающие в Индийский океан, как правило, недлинные и порожистые, богатые гидроэнергоресурсами, полноводны в течение всего года…
Мяса хватило до самой весны, да и какой из Трофима едок при подобном образе жизни? Спал, ел, гулял. Примерно в ста метрах от зимовья, оно и понятно, он нашёл мелкий и звонкий ручей, незамерзающий в самую жестокую стужу.
Пробовал ставить самодельные силки и даже пару раз вынимал из петель удавившихся излишне любопытных белок.
Вернее всего от одиночества, безысходности и тоски, Трофим незаметно для самого себя (закономерно) отъехал рассудком. Голова Валерика, замороженная и надетая на острый кол, забавляла его до первой капели, потом навязчивый запах заставил мужика выбросить «Валерика» подальше от зимовья. Но пока было морозно, Трофим разговаривал с головой, читал ей свою книжку, рассказывал анекдоты, аккуратно обметая еловой лапкой снег с ледяного лица друга. Ему казалось, что Валерик внимательно слушает его, моргает и улыбается.
Трофим причёсывал его смёрзшиеся волосы еловой веточкой, а когда было особенно морозно, заботливо укрывал старым рваньём, обнаруженным в землянке. В очередной раз, прибирая своего друга, он по нечаянности обломил застывшее на морозе ухо. Попытки прицепить слуховой аппарат на место, успехом не увенчались. Тогда Трофим, дивясь своей хитрости, заострил ножом две щепочки, отогрел в ладонях и прибил ухо к голове. Теперь оно держалось просто замечательно. Полюбовавшись на свою работу, Трофим довольно улыбнулся и, потрепав Валерика по щеке, ушёл спать.
… Малагасийские десертные традиции берут свои истоки из кухни туземных племён с вкраплениями французской кухни. Таким образом, десертом может считаться любой свежий фрукт, посыпанный сахарным песком, начиная от обычного яблока и заканчивая экзотическим плодом баобаба или эндемичным «пок-пок»…
Человек бредил, ему снились, виделись зелёные холмы Мадагаскара, его голубые реки и искрящие брызгами водопады. Жар держался двое суток, а потом отступил. Трофим, пошатываясь от слабости, вышел на воздух. И первое что заметил, это запах, ни с чем не сравнимый, вечный и будоражащий нервы запах весны.
Трофим вновь выжил, обманул, победил костлявую лярву-смерть. Воздух заметно прогрелся, днями становилось всё теплее и теплее, хотя ночи оставались, всё так же холодны. Ну, на то они и ночи.
Трофим читал свою полукнигу и видел словно наяву, как он свободный, весёлый и независимый сходит по трапу в порту Антананариву и шоколадные носильщики-малагасийцы наперебой предлагают ему свои услуги. Когда-нибудь это случится, дай бог!
А весна давно вступила в свои законные права. Всё таяло, всё оживало и смеялось солнцу. Остатки так оберегаемого Трофимом мяса, всё же кто-то спёр. Мужчина подозревал росомаху, но гнал от себя эту мысль, как неудобную и весьма неприятную.
Научившись ловить рыбу в ручье, он не испытывал недостатка в съестном, а к своей людоедской зиме относился философски, как к производственной необходимости.
Очередной раз, выйдя на промысел, он испугался. Следы росомахи, из-за несуразной ширины трудно спутать со следом иной скотины. С этой мразью ухо востро, собственница до мозга костей. Убьёт просто, на всякий случай. Несколько дней почти безвылазно просидел в зимовье, уповая на костёр да верный нож. Однако тварь почему-то утратила интерес к человеку-людоеду и больше не возвращалась. Вернее всего почуяла своего, — хищника.
В этот день он лежал на прогретом солнышком холме и, подставив лицо ветру, смотрел в бездонное небо. Полусон, полуявь, лёгкая дрёма, истома. Сквозь сон он услышал собачье тявканье. Судя по звуку, болонка или подобная же визгливая мелочь. Трофим насторожился, а лай послышался вновь, но уже другой, более басовитый.
Собаки! Откуда?! Трофим встал на карачки и как мог тихо, задом стал спячивать в кусты шиповника. Он так и не понял, что упало ему на спину, просто не успел.
Мощные зазубренные резцы росомахи капканом захлопнулись на его шее, потом рванули, ещё раз и ещё. Через минуту или даже меньше, человек-людоед лежал мёртвый. Самка благосклонно посмотрела на кормильца и милостиво тяфкнула, тогда как самец деловито заваливал добычу ветвями и листвой… пусть вылежится, отмякнет и напитается вкусными соками разложения…
…Первое посещение Мадагаскара европейцем произошло в 1500 году, когда судно португальского путешественника Диого Диаса, направлявшегося в Индию, отклонилось от курса и пристало к острову. В свете важного географического положения Мадага…
© Евгений Староверов
Источник: http://
Южный Крест залез на небо,
Спустились вниз в долины облака,
Осторожней, друг,
Ведь никто из нас здесь не был,
В таинственной стране Мадагаскар ©
В этом лесу Трофим обосновался около полугода назад, когда ночной порой, посягнув на устои, самовольно покинул периметр колонии ИТК-2719\1. Покинул не один, а с таким же «подписанным» и отчаявшимся получеловеком.
Нет смысла рассказывать, как голодные оборванные и обмороженные зэка ползли через уральскую тайгу. Кисета с сухарями, прихваченными с собой, хватило на трое суток, а дальше было худо.
Трофим шёл на верную смерть, но выбора не было. Карты завели его в этот тупик. Проиграть деньги или даже «простотак», не самое страшное, что может случиться. Трофим проиграл чужую жизнь. И это бы полбеды, мало ли на какое дерьмо покажет кредитор. Кредитор показал на положенца… Заказ с воли, очередной передел? Да вернее всего…
Его напарник по побегу, человек недалёкого ума, в зоне был шнырём, то есть уборщицей. Не выдержав пытки голодом, он украл из тумбочки съестное. Попробовал раз, — понравилось. В таких случаях бьют до полусмерти, а на беспредельных зонах можно и в «бабий угол» угодить.
Промаявшись пару суток без сна и покоя, Трофим решился. Детали опускаю, ибо не интересно, и не в них суть. Одно благо, да и благо ли? Именно в тот час, когда зек в машине говновозке покидал пределы колонии, на тайгу обрушилась непогода. Ветер ревел дурным голосом и швырял в лицо целые сугробы жгучего снега.
Под могучими стволами было чуть спокойнее, но на полянах и прогалинах не зевай. Упадёшь и уже никогда не встанешь.
Трофим, сжавшись зародышем, сидел в тёплом вонючем трюме своего транспортного средства и молил бога, чтобы его не нашли, когда люк вверху распахнулся, и на него упало тело.
На повороте к посёлку лесорубов, беглецы один за другим выскочили из своего прибежища и бегом устремились в лес. Водитель говновозки обратил внимание на две тени, но списал это на непогоду, усталость и идиотов волков, которым в зоопарке не сидится.
Они шли-ползли трое или четверо суток. Время утратило свою актуальность, его не было. Была проморожённая насквозь тайга, снег и два отчаявшихся, не человека, тела. На пятые сутки, когда по подсчётам Трофима они прошли около сотни километров, бог сжалился над бродягами.
Это зимовье не нашёл бы ни один человек на свете, если бы Валера, нечаянный напарник Трофима, не провалился внутрь жилища через ветхую крышу.
Инвентаризация счастья не принесла. Два коробка спичек, кусок нейлонового шнура метров тридцати, большой нож и всё. Да! Ещё нахлебник, навязавшийся в друзья. Но нахлебник, дело поправимое…
В подобной ситуации и гениальный мальчик из трюма, расписанный в красках англичанином Майн Ридом, испугался бы, и перегрыз себе горло сразу в трёх местах. Но зэкам, так или иначе, нужна была передышка, и Трофим тупо оттягивал конец. Надежд на хэппи-энд не лелеял, просто жил, подчиняясь самому могучему из всех имеющихся в арсенале человека инстинктов.
По приблизительным расчётам Трофима, исходившего в своё время не одну сотню вёрст пешими туристическими маршрутами, до ближайшего жилья, считая и ИТК, было ни как не менее полутора сотен вёрст. В данном случае зимовье явилось той самой волшебной палочкой, и Трофим решил перезимовать здесь. Пища, его таёжника со стажем интересовала меньше всего. Умный и ловкий человек всегда придумает выход из любой ситуации. Какой бы пиковой она не показалась изначально.
Валера-крысёнок, как сразу окрестил соседа Трофим, сразу же упал на дощатые нары и, зарывшись в ворох шкур, моментально уснул. Пусть спит, бережёт углеводы, его время ещё не наступило.
Трофим огляделся. Вернее всего зимовье наросло из многочисленных кострищ, обкладываемых камнями до тех пор, пока не образовались достаточно высокие стены. Потом кто-то хозяйственный застелил крышу, покрыл её корой и лапником. Новый балаган состоялся.
Внутреннее пространство конечно не танцпол, но жить можно. Примерно семь-девять квадратных метров, из которых львиную долю занимал сложенный из камней очаг, да двое нар под стенами. Высота в самый раз, чтобы постоянно биться головой о трухлявую крышу. Ну что же, не Тадж махал, но бывало и хуже. Обустраивая, свободные нары, мужик совершенно неожиданно нашёл кусок старой засаленной книги. Без корок, начала и конца. Всего-то страниц пятьдесят или чуть больше.
Подсуетившись с ножом, минут через десять Трофим весь раскрасневшийся от работы, имел в своём пристанище небольшой, но горячий костерок. Устроив подобие нодьи, для чего пожертвовал пару подгнивших кусков столба, положенных друг на друга и распёртых между собой мелкими щепками, Трофим пригрелся и сам не заметил, как уснул. Но прежде чем уснуть, в неверном свете костра он внимательнее рассмотрел свою находку.
Вернее всего огрызок какой-то научно популярной книжицы, может быть даже учебника. По крайней мере, содержимое говорило именно об этом.
… Остров Мадагаскар омывается водами Индийского океана и располагается около восточного побережья Южной Африки, отделённый от неё Мозамбикским проливом. Высшей точкой является потухший вулкан Марумукутру…
Далее было оторвано, но Трофима это уже не интересовало. Избитый последними событиями, исхлёстанный снегопадом и морозом, он спал сном праведника. Ему снился дом на Пионерской, виноградник, мама и вечный шум моря.
Вопрос с провиантом решился сам собой. Проснувшись, но, ещё не открыв глаза, Трофим понял, что-то не так. Постороннее сторожкое дыхание щекотало его щёку. Мужчина изготовился, но чуть опоздал. Его напарник видимо уже давно решил для себя проблему, его пальцы подобно хищным когтям вцепились в горло Трофима. Вонючее дыхание гнилозубого рта полоснуло по носоглотке. В последнем усилии Трофим извернулся и вонзил свой нож глубоко в сердце крысёнка.
Брезгливо стряхнув с себя ещё вздрагивающий труп, Трофим сел. Потом упал на колени и так по-собачьи выполз под открытое небо. На дворе была ночь, снегопад прекратился, и небо вызвездило как на парад. Трофим жадно хватал оскаленным ртом колючий снег, пока не напился и не успокоился. Вот и всё, вот и нет проблемы, — повторял он про себя.
Отдышавшись, он принялся за работу. Успеть нужно многое, а времени кот наплакал.
Более трёх часов он при помощи своего верного ножа свежевал тушу Валерика. Заготовленное мясо плотно упаковывал в старые шкуры и при помощи ебене матери и подручных средств, размещал «консервы» на ближайших деревьях.
Потом вымотанный до смерти, он лежал на нарах, жарил на прутиках свежее мясо и читал свою книгу.
… Реки, впадающие в Индийский океан, как правило, недлинные и порожистые, богатые гидроэнергоресурсами, полноводны в течение всего года…
Мяса хватило до самой весны, да и какой из Трофима едок при подобном образе жизни? Спал, ел, гулял. Примерно в ста метрах от зимовья, оно и понятно, он нашёл мелкий и звонкий ручей, незамерзающий в самую жестокую стужу.
Пробовал ставить самодельные силки и даже пару раз вынимал из петель удавившихся излишне любопытных белок.
Вернее всего от одиночества, безысходности и тоски, Трофим незаметно для самого себя (закономерно) отъехал рассудком. Голова Валерика, замороженная и надетая на острый кол, забавляла его до первой капели, потом навязчивый запах заставил мужика выбросить «Валерика» подальше от зимовья. Но пока было морозно, Трофим разговаривал с головой, читал ей свою книжку, рассказывал анекдоты, аккуратно обметая еловой лапкой снег с ледяного лица друга. Ему казалось, что Валерик внимательно слушает его, моргает и улыбается.
Трофим причёсывал его смёрзшиеся волосы еловой веточкой, а когда было особенно морозно, заботливо укрывал старым рваньём, обнаруженным в землянке. В очередной раз, прибирая своего друга, он по нечаянности обломил застывшее на морозе ухо. Попытки прицепить слуховой аппарат на место, успехом не увенчались. Тогда Трофим, дивясь своей хитрости, заострил ножом две щепочки, отогрел в ладонях и прибил ухо к голове. Теперь оно держалось просто замечательно. Полюбовавшись на свою работу, Трофим довольно улыбнулся и, потрепав Валерика по щеке, ушёл спать.
… Малагасийские десертные традиции берут свои истоки из кухни туземных племён с вкраплениями французской кухни. Таким образом, десертом может считаться любой свежий фрукт, посыпанный сахарным песком, начиная от обычного яблока и заканчивая экзотическим плодом баобаба или эндемичным «пок-пок»…
Человек бредил, ему снились, виделись зелёные холмы Мадагаскара, его голубые реки и искрящие брызгами водопады. Жар держался двое суток, а потом отступил. Трофим, пошатываясь от слабости, вышел на воздух. И первое что заметил, это запах, ни с чем не сравнимый, вечный и будоражащий нервы запах весны.
Трофим вновь выжил, обманул, победил костлявую лярву-смерть. Воздух заметно прогрелся, днями становилось всё теплее и теплее, хотя ночи оставались, всё так же холодны. Ну, на то они и ночи.
Трофим читал свою полукнигу и видел словно наяву, как он свободный, весёлый и независимый сходит по трапу в порту Антананариву и шоколадные носильщики-малагасийцы наперебой предлагают ему свои услуги. Когда-нибудь это случится, дай бог!
А весна давно вступила в свои законные права. Всё таяло, всё оживало и смеялось солнцу. Остатки так оберегаемого Трофимом мяса, всё же кто-то спёр. Мужчина подозревал росомаху, но гнал от себя эту мысль, как неудобную и весьма неприятную.
Научившись ловить рыбу в ручье, он не испытывал недостатка в съестном, а к своей людоедской зиме относился философски, как к производственной необходимости.
Очередной раз, выйдя на промысел, он испугался. Следы росомахи, из-за несуразной ширины трудно спутать со следом иной скотины. С этой мразью ухо востро, собственница до мозга костей. Убьёт просто, на всякий случай. Несколько дней почти безвылазно просидел в зимовье, уповая на костёр да верный нож. Однако тварь почему-то утратила интерес к человеку-людоеду и больше не возвращалась. Вернее всего почуяла своего, — хищника.
В этот день он лежал на прогретом солнышком холме и, подставив лицо ветру, смотрел в бездонное небо. Полусон, полуявь, лёгкая дрёма, истома. Сквозь сон он услышал собачье тявканье. Судя по звуку, болонка или подобная же визгливая мелочь. Трофим насторожился, а лай послышался вновь, но уже другой, более басовитый.
Собаки! Откуда?! Трофим встал на карачки и как мог тихо, задом стал спячивать в кусты шиповника. Он так и не понял, что упало ему на спину, просто не успел.
Мощные зазубренные резцы росомахи капканом захлопнулись на его шее, потом рванули, ещё раз и ещё. Через минуту или даже меньше, человек-людоед лежал мёртвый. Самка благосклонно посмотрела на кормильца и милостиво тяфкнула, тогда как самец деловито заваливал добычу ветвями и листвой… пусть вылежится, отмякнет и напитается вкусными соками разложения…
…Первое посещение Мадагаскара европейцем произошло в 1500 году, когда судно португальского путешественника Диого Диаса, направлявшегося в Индию, отклонилось от курса и пристало к острову. В свете важного географического положения Мадага…
© Евгений Староверов
Источник: http://
