Как любовь превращается в насилие

Я хочу рассказать, как из влюбленной пары, с полным балансом чувств, то есть взаимно влюбленной, получаются пары: насильник-жертва или два насильника. 

Сейчас я не буду подробно рассматривать пары, в которых баланс изначально завален, но скажу пару слов. 

В паре с полноценным балансом (про баланс и дисбаланс – посты ниже) не бывает так, что один из партнеров пытается «затащить» другого в ЗАГС или мучительно ждет предложения руки или ревнует или переживает от того, что все развивается слишком медленно. В паре с балансом либо оба партнера одинаково не торопятся оформлять отношения (если привязанность недостаточна), либо оба хотят этого буквально синхронно и с равным пылом (когда привязанность велика). Баланс тем и отличается, что близость оба ощущают равную и поэтому хотят одинаковых шагов. Не стоит себя обманывать умозаключениями типа «он влюблен еще больше, чем я, но у него есть проблемы и поэтому он не может жениться». Если есть проблемы, именно эти проблемы и искажают баланс чувств, то есть влияют непосредственно на чувства. Да, его страсть может иногда полыхать, а иногда угасать, натыкаясь на преграды (наличие жены и детей, например, или неготовность к браку) и именно эти преграды дают, в целом и общем, меньшее чувство, чем у той, которая ждет, когда же они будут вместе. Пусть сиюминутные всплески ее страсти не так велики как у него во время свиданий, в целом ее влечение к нему стабильнее и сильнее, чем у него, если именно она хочет больше близости, а не он. И не важно, из чего состоит это влечение: из желания экономической опоры, из ревности к жене, из амбиций, из стремления наконец-то «выскочить» и родить, это всего лишь топливо, из которого возникло влечение. Топливо у влечения может быть разное, поскольку разные причины заставляют разных людей хотеть чего-либо, в том числе другого человека. Для измерения баланса имеет значение только сила и стабильность самого влечения. И вот если влечение друг к другу у людей одинаково, они одинаково хотят сближения. Оба хотят отдыхать вместе, оба хотят жениться и так далее. Если один хочет, а второй сомневается, значит второй увлечен меньше, пусть даже в его личной системе координат – это самое серьезное чувство за всю жизнь. Не важно. 

Стоит ли начинать отношения с заваленным балансом, вопрос не риторический. С одной стороны, баланс всегда лучше, чем дисбаланс. С другой стороны, небольшой дисбаланс довольно легко переходит в баланс, если у человека в отношениях появляются опоры. Очень часто пары женятся с дисбалансом (-) у мужа, а потом жена рожает ребенка, зависимость ее усиливается и баланс восстанавливается, а то и заваливается в другую сторону. Изредка бывает и наоборот. Жена «затащила» мужа в загс, а потом он привязался к ней и ребенку, вкусил радостей семейной жизни, и стал кружить вокруг нее, боясь потерять сокровище. Таким образом, правил здесь нет, однако, следует обратить внимание на то, что именно заваливает или исправляет баланс. Поэтому предлагаю рассмотреть пару с идеальным балансом, которая вступила в близкие отношения. 

Если в паре баланс+близость, значит оба считают друг друга – практически идеальным вариантом для себя. Они нравятся друг другу внешне, им нравится ум друга друга, устраивает социальный статус и характер. Баланс не означает объективное равенство по всем этим категориям, имеет значение сочетание приоритетов, самооценки и опыта. То есть некрасивый мужчина может считать, что вполне себе стоит очень красивой жены, потому что «красота для мужчины не главное, у него есть что предложить ей вместо, да и он всегда нравился красивым женщинам». То есть для такого мужчины красивая партнерша – не неслыханная дерзость, а вполне реалистичная удача. Если он считает это супер-везеньем, скорее всего, дисбаланс (-) детектед, и мужчина считает, что он не стоит жены. 

Но допустим, в паре все-таки баланс, и оба считают, что стоят друг друга на все 100. 

Как же получается так, что через какое-то время один ощущает разочарование и влечение его незаметно проходит? Обычно партнеру очень сложно смириться с этим фактом и он предпочитает думать, что его обманули изначально и чувствует сильную обиду. Однако, если партнер не брачный аферист в расчете на наживу, вряд ли он стал бы намеренно притворяться влюбленным. Скорее всего, влюбленность была и сплыла. 

Сейчас очень много разговоров о том, имеет ли право женщина выбрать «профессию домохозяйки и матери». Безусловно, женщина имеет право на любой выбор. Но! С условием, что этот выбор не повредит ей и близким. На ошибки люди имеют лишь условное право. Если за их ошибки придется расплачиваться не только им, но и близким, такое право нельзя считать полным. То есть они имеют право сделать выбор, но важно сделать этот выбор с полной ответственностью, то есть предвидеть то, что этот выбор неминуемо за собой повлечет (без учета форс-мажора, который учесть нельзя). 

Снижение значимости в паре женщины, которая выбрала профессию домохозяйки, не форс-мажор, а практически неминуемое следствие такого выбора. Это не значит, что не бывает исключений. Исключения бывают, поскольку бывают особенные обстоятельства. Чаще же всего значимость существенно снижается и влияет на это отнюдь не только «недооценка женского труда. 

Как бы ни ценили в обществе труд домохозяек, доступ энергии у таких женщин будет очень ограничен. Энергия обеспечивается определенным количеством сфер, в которых человек ощущает свою актуальность. Актуальность состоит из объективной полезности и уровня уникальности своей роли. В настоящее время большинство домохозяек не чувствуют свою актуальность (а следовательно получают мало энергии). Они не ощущают объективную полезность (субъективно могут ощущать, а вот объективно, то есть деньги и благодарность за это получают очень мало) и не ощущают никакой своей уникальности. Пусть для своих собственных детей – они уникальны, для общества их труд приравнивается к самому примитивному уровню обслуживания, с которым могут справиться все. Требуется много иллюзий, чтобы ощущать себя при таком положении дел счастливыми. Иллюзии избавляют от стресса, но энергии не дают. В результате у домохозяек часто снижается самооценка и возникает чувство беспомощности и тревоги. 

Это не значит, что чайлдфри оказываются в выигрыше. Здесь тоже бывает по-разному. Если женщина очень увлечена какой-то деятельностью и полностью реализована в ней, нехватку детей она может не ощущать. Если же в ее жизни есть пустоты и дыры, нехватка детей может вызывать стресс, даже если это сознательная чайлдфри. Стресс такая сознательная чайлдфри может ощущать как «давление общества» и раздражающее притеснение со стороны детных женщин, дискриминацию ее как чайлдфри. Нельзя сказать, что давления на чайлдфри нет совсем, однако, стресс превращает это давление в невыносимое, мучительное и тотальное обстоятельство. Если же женщина не столь убежденная чайлдфри, а пустот в ее жизни много, она может чувствовать приступы собственного страха и отчаяния от мысли, что у нее нет детей. В этом смысле, матери оказываются в преимущественном положении. Кроме того, дети дают определенный источник энергии. Этот источник есть, его нельзя недооценивать, но нельзя и переоценивать, он недостаточен.

Большинство матерей действительно счастливы быть матерями, и получать энергию от материнства – это нормально. Кроме того, рожать, кормить и воспитывать детей – очень полезный для общества труд. Однако, на уникальность такой труд претендовать не может, а потому не является достаточным источником для получения энергии, даже если бы существовали материальные гарантии (которых чаще всего нет, особенно в нашей стране). Это всего лишь один из источников, ценный, но недостаточный. Чтобы иметь опоры, женщина не может быть только женой и матерью, даже матерью многодетной, она должна еще иметь другие социальные роли. Прошу обратить внимание «должна» не какому-то господину, должна себе ради обеспечения себе же устойчивого и счастливого состояния в будущем. Если этот «долг» проигнорировать, вскоре может оказаться, что женщине должны все остальные. Все должны ей, потому что она страдает и нуждается. И материальный долг — не самое главное обстоятельство. В конце концов, в цивилизованных странах вполне реально решить вопрос с достаточным материнским капиталом и ежемесячными выплатами. Это не основная проблема, которая возникает в этом случае. Профессиональной матери мало денег, она хочет достаточно высокого статуса в обществе и болезненно относится к тому, когда ее деятельность считают недостаточно интеллектуальной, когда ее мнение в других социальных областях воспринимается как некомпетентное, когда ее труд не вызывает ни в ком искреннего восхищения, поскольку «а чтоб иметь детей кому ума не доставало?»

Еще легче рассмотреть это искажение внутри пары. Допустим, муж такой женщины (как идеальное общество) очень уважает ее труд и считает наличие детей крайне важным. Именно так должно относиться общество к материнскому труду в идеале. Уважение мужа проявляется так же в том, что он отдает жене существенную часть зарплаты и считает эти деньги не своим даром, а святым долгом. То есть женщине не приходится ни просить, ни чувствовать особенную благодарность и тревогу. На первый взгляд, все ок, и ничего другого не требуется. К сожалению, это только на первый взгляд. 

Чем больше разделены сферы занятости людей, живущих вместе в тесном жилье (не на женской и мужской территории родового племени), чем больше пропасть между этими сферами, тем меньше взаимопонимания и больше конфликтов. С 8 до 8 муж отсутствует на работе, все это время его голова занята определенными проблемами, которые формируют его приоритеты и цели, но непонятны и неинтересны его жене. Досуг ему хотелось бы проводить так, как его проводят его коллеги, поскольку именно они разжигают его мотивацию к досугу, рассказывая, где они были, что видели, как отдохнули и что приобрели. Мотивация к досугу рождается во время деятельности, а не во время досуга, именно поэтому муж уже на работе мечтает о том, как сходит в бар после работы, или на новое кино, или почитает в интернете интересный сайт, который все обсуждают, или поиграет в новую игру, он не прочь был бы обсудить рабочие конфликты и успехи, но дома ему – не с кем. 

Жизнь жены совсем иная. Она занята хозяйством и детьми, и мало того, что не получает достаточного социального одобрения (и стремится получить компенсацию от мужа), но и голова ее занята только этим. Досуг ей хочется проводить совсем иначе, чем ее супругу. Скорее всего, она и во время досуга не хочет отрываться от детей, а если и хочет, то лишь для того, чтобы напитать себя позитивными эмоциями, получить любовь мужа и его восхищение, а не слушать сальные анекдоты его коллег в баре и не обсуждать с ним сайт, никак не связанный с их семьей. Ей кажется, что это воровство ее энергии – навязывать ей ненужные проблемы, когда есть проблемы куда важней. То, что крайне важно для него, для нее не важно, вот в чем проблема постепенно возникающей дистанции. Причем эмоциональный настрой друг на друга (так называемый раппорт или просто взаимная эмпатия, существование в едином поле) уходит, а зависимость друг от друга и потребность в понимании остаются, ведь люди образовали семью, произвели ребенка и никто не согласен признать полный крах этой затеи. Каждый хочет остаться в отношениях, но обеспечить себе мало мальский комфорт или хотя бы отсутствие сильного стресса. На взгляд жены, после работы муж должен заниматься детьми и помогать ей по хозяйству, однако, он считает иначе и говорит, что ему нужен полноценный отдых, а не вторая вахта. Так же считает его мама. И свекровь, и муж обычно считают, что жена имеет возможность отдыхать в течении дня в перерывах между уходом за ребенком, а муж весь день пашет без отдыху и имеет право расслабиться вечером, получить уход или хотя бы покой. Жена, с одной стороны, не согласна, что ее работа менее сложна и важна, а с другой стороны, не понимает, почему мужу не хочется повозиться с ребенком, почему тот не соскучился по ней и не хочет совместно готовить ужин и ворковать о быте, а еще бы лучше — кинулся готовить ужин сам, приказав ей отдыхать, как когда-то, во время их свиданий, когда он не знал, чем и как порадовать ее, поскольку был страстно увлечен. То есть возникает проблема взаимной невовлеченности в пространства друг друга: жене не понятно и не интересно то, чем живет муж, хотя она может делать вид, что интересно, и внимательно слушать, но ничего ценного сказать не может, поскольку не в курсе, а мужу не понятно и не интересно то, чем живет жена, рассказы про ребенка кажутся однообразными, страхи надуманными, идеи скучными. Увы, ему приходится признать, что и ребенок, как бы ни был важен, для него — нагрузка, поскольку он не знает, что с ним делать, все делает не так, и постоянно вынужден выполнять инструкции жены. Для вовлечения и появления собственной мотивации необходимо, чтобы хотя бы треть времени в неделю человек посвящал этой сфере. Не полчаса вечером под конвоем и обвинениями, а треть или хотя бы четверть — с собственной мотивацией. В этом случае он вовлекается, у него появляется место в психическом поле для этой сферы, мысли об этом, собственные идеи, чувства и сильные эмоции. Если же сфера остается очень незначительной, да еще навязанной со стороны, возникает неприятие и отторжение. 

В результате муж обычно идет устраиваться на еще одну работу, чтобы оправдаться и откупиться от жены и избавить себя от вечеров, в которые все равно не дают отдыхать, да еще пилят. А жена рожает второго ребенка, чтобы заполнить возникающую эмоциональную пустоту, поскольку одного ребенка для наполнения ее жизни смыслом не хватает, и ей кажется, что второй решит эту проблему. Понятно, что пропасть между супругами в таком случае может стать еще больше. А раз больше пропасть, значит меньше понимания и больше взаимных претензий, которые нарастают как ком. Не обязательно, но чаще всего. Одновременно еще сильнее вырастает и зависимость. 

Как же возникает насилие в таких некогда благополучных, но разорванных разными плоскостями, парах? К сожалению, насилие опционально прилагается к любым отношениям, в которых люди достаточно привязаны обстоятельствами и одновременно очень сильно недовольны друг другом. Пока недовольство не так сильно, насилия не будет. Если привязанность слаба, в случае недовольства люди расходятся. А вот в случае, когда сильна и привязанность, и недовольство, почти непременно получается насилие. «Провоцирует» насилие (то есть скрыто задевает второго, который ведет себя мирно) обычно тот, кто имеет больше недовольства и больше сдерживающих факторов для насилия. Начинает насилие тот, кто имеет меньше сдерживающих факторов для насилия и достаточно много недовольства. Несомненно, в роли вторых чаще оказываются мужчины, по причине того, что мужской гендер снимает табу на проявление физической агрессии, с раннего детства готовя мужчину защищать свое достоинство физически. Однако, частота начала насилия именно мужчинами, коррелирует с уровнем их образованности. Чем более образован мужчина, тем меньше рисков, что он перейдет к физическому насилию. Это не значит, что он будет подавлять агрессию полностью. Скорее всего он будет стараться применять более тонкое эмоциональное насилие. Нередко и женщины первые начинают насилие. Так бывает, когда у мужчины больше сдерживающих факторов, например принцип «на женщин ни при каких обстоятельствах нельзя поднимать руку», а у женщины в силу этого меньше страха, и она легко может отвесить ему затрещину или швырнуть в него чем-нибудь, надеясь, что он не посмеет перешагнуть табу в ответ. Надо понимать, что проявление такой агрессии никогда не бывает рассудочным. Меньше страха – не значит, что женщина хладнокровно решает запустить в мужчину табуреткой. Совсем нет. Ее действительно разрывает аффект и она не может себя контролировать, но сильный страх перед мужчиной без табу на насилие может подавлять ее агрессию, и агрессия будет направляться внутрь ее или каскадироваться, выливаясь на детей и других близких. Если страх меньше, женщина может начать насилие по отношению к мужчине первая. 

В любом случае, кто бы ни начал насилие первым или единственным, это беда. Логично, что в случае, если насилие начал мужчина, беда гораздо больше и опаснее, в силу того, что женщина обычно более зависима и намного слабее физически. Такое насилие может закончиться катастрофой. В случае если насилие начала женщина, а мужчина лишь уклонялся или мужественно терпел град затрещин, ситуация не кажется такой страшной, трудно представить, что женщина изувечит мужчину или нанесет ему неизгладимую моральную травму, а так же до смерти напугает созерцающих это детей. Однако, в попустительстве насилию есть дурной момент – оно повторяется и нарастает. Поэтому, борясь с насилием, следует не только активно создавать и укреплять табу на агрессию мужчин против женщин, но и искоренять сами причины насилия, в том числе и насилия эмоционального. Оскорбления и унижения – форма насилия, которой примерно одинаково славятся оба пола, что доказывает, что в ситуации острого конфликта и морального тупика, гендеры не имеют никакого значения, а имеет значение лишь возможность или невозможность выйти из этого конфликта (а лучше предотвратить). Если выйти нельзя (из-за зависимости), а конфликт обостряется, случается аффект, возникает ненависть и желание рушить поле партнера морально или физически. опубликовано 

Источник: evo-lutio.livejournal.com/47629.html