Рожденные обратно: жизнь с детьми вне эмоционального подключения

Есть проблемы, которые известны всем, то есть очевидно существуют. Страдающий ими имеет право на свое страдание. А есть проблемы, которые не определены и не признаны, поэтому в обществе их как будто нет.

«Скажите, в каком возрасте начинается удовольствие от ребенка?», — волнуется растерянная мама двухмесячного сына. Годовалого. Трехлетнего. Пятилетнего. «Скажите, когда я перестану так страшно от него уставать?», «Скажите, когда прекращается непрерывное напряжение, пока ребенок не спит?», «Скажите, все это когда-нибудь пройдет?»





Когда Венди появилась на свет, родители долго совещались, как им быть — то ли оставить ее, то ли кому-нибудь отдать.

— Я очень устаю от Катерины, — рассказывает М. с грустной складочкой на лбу. — Её нетрудно кормить, купать, укладывать. Но мне дико скучно. Целыми днями я маюсь и жду, когда придет муж и меня отпустит. Потом убегаю к компьютеру и реву.

Пеппи была еще крошечной девочкой, лежала в коляске и так ужасно кричала, что никто не решался к ней подойти. 

— Мне повезло с Давидом! — гордится А. — Он спокойный, веселый, удобный. При этом я совершенно не понимаю, что с ним делать. Повозились на кровати, попыхтели, покричали как сова. Две минуты прошло. Походили по комнате, посмотрели в окно, пожужжали пчелой. Еще две минуты. Пощекотали пятку, сфотографировали носик. Десять секунд…

— Вот у тебя, мама, есть папа; и Боссе с Бетан тоже всегда вместе. А у меня — у меня никого нет!..

— Антон меня просто бесит, — удрученно признается К. — Он медленно ест, плохо растет, редко улыбается, косолапит. И ничего не запоминает! Я терпеть не могу показывать пальцем и сто раз повторять: «Это — кошка». А уж игра в ку-ку…

(Рыдания на галерке. О, вечный родительский бич — игра в ку-ку…)

Джейн, и Майкл, и Джон, и Барбара Бэнкс (не говоря уже об их маме) нуждаются в самой лучше няньке с самым маленьким жалованьем, и немедленно!

Симптомы бывают разные — скука, напряжение, усталость, раздражение, злость. Мама изматывается от общения с ребенком, «вынимается» до дна, все время мечтает куда-нибудь деться. И тут же чувство вины накрывает бедную маму: раз мне не нравится проводить время с собственным ребенком, я — плохая мать.

(Чувство вины — ультимативный спутник современного родительства. Не удалось хотя бы раз почувствовать себя негодной матерью — считай, зря рожала). 

Однако, размышляет мама из-под чувства вины, дети есть не только у меня. Зачем-то же люди их заводят! Вряд ли только ради вечного напряжения, тоски и беспокойства. А не пойти ли мне к подружкам или в интернет? С оптимистичным вопросом: «Когда все это изменится?» или пессимистичным «Это когда-нибудь изменится вообще?». 

К сожалению, поскольку проблемы формально не существует, окружающие сразу начинают ее отменять.

— Не печалься, ты просто устала. Начнешь высыпаться — все изменится. 
(Ребенку четыре года, с двух он перестал просыпаться по ночам. Зато начал спорить с каждым словом). 

— У тебя послеродовая депрессия! Так она и выглядит, быстро к психиатру!
(У одной женщины послеродовая депрессия длилась двадцать восемь лет. Значит ли это, что дело было именно в ней?)

— Все нормально, все так живут. Привыкнешь. 
(Если бы все так жили, человечество перестало бы размножаться). 

— У меня тоже так иногда бывает! Увидишь, скоро это пройдет!
(Вот эти — именно те, у кого «так» не бывает никогда).

Для родителей, у которых от природы все иначе, подобной сложности в принципе не существует (поэтому ее навскидку так легко разрешить). А те, кого годами укачивает в той же лодке, чаще молчат. Потому что стучащее в голове «не надо было заводить ребенка» озвучить нелегко, а главное — бессмысленно: отчаявшийся собеседник это уже сто раз сказал сам себе.





Я не стану концентрироваться на вопросе, надо или не надо было заводить уже родившихся детей. Ребенок — не самоцель родительского воплощения, а просто еще один человек. Рановато думать, нужна ли миру личность, которой на момент раздумий сравнялось четыре года. А главное — даже решив для себя «напрасно я завела Адама», никакая мама не сможет родить его обратно. 

При этом, многосерийная драма «Рожденные обратно» день за днем разворачивается в многих семьях. Главную роль в ней играют измученные родители, не получающие от детей ни малейшего удовольствия (две минуты с утра и поцелуи в ванночке не в счет), уставшие до слез, измученные чувством вины, а главное — не понимающие, что с ними происходит, почему именно с ними, и что тут делать вообще. Родить ребенка обратно, это ясно. Подарить его бабушке. Дождаться, пока он вырастет и уедет (всего каких-то двадцать лет). Сдохнуть. Все? 

Существует понятие «эмоциональное подключение»: внутренняя потребность в чем-то или ком-то, удовольствие от его существования, ощущение его эмоциональной ценности, не требующей технических доказательств и дающей постоянный приток душевного тепла. Можно определить эмоциональное подключение как смысл или наполненность. Оно может возникать по отношению к профессии, животным, искусству, книгам, любому событию или явлению. У многих такое возникает по отношению к детям. Но, к сожалению, не у всех. 

В интернете бродит смешной текст, как надо готовиться к беременности. Там предлагают вешать на живот мешок с песком и каждый месяц досыпать в него килограмм, через девять месяцев снимать с себя каким-то интересным способом, а потом ночами ставить будильник, чтобы носить в темноте тот мешок на руках и петь ему колыбельные песни. Далее в том же духе, знающие люди плачут от смеха. 

С теорией все понятно. Вряд ли кто-нибудь всерьез соберется год просыпаться ночами к мешку с песком, а потом пожалуется, что сгоряча спустил его в мусоропровод — значит ли это, что ему опасно заводить детей? 

На практике, вне эмоционального подключения общение с ребенком дается тяжелее, чем таскание мешка. Мешок с песком не плачет по ночам, не сучит толстыми ножками и не похож на дедушку. А главное, мы ничего не обязаны чувствовать по отношению к нему. 

Слово «подключение» здесь не случайно. Люди, явления и процессы, к которым мы эмоционально подключены, являются для нас источником энергии и сил. А то, чем мы вынужденно занимаемся без подключения, больше вынимает силы, чем дает. И родители, которые жалуются на бесконечную усталость, чувство вины и ощущение бессмысленности от общения с детьми, на самом деле жалуются на отсутствие эмоционального подключения к своему ребенку. 

Если ребенок и правда сложный, это отчасти объясняет отсутствие удовольствия — хотя еще неясно, где здесь курица, а где яйцо. Но ребенок может быть абсолютный душка. Здоровый, веселый, красивый, да ему пять месяцев, о чем вы говорите вообще. То есть все хорошо. Почему же тогда так плохо? Я урод? Или мне все это показалось? Ведь ни у кого такого нет! 

Проблема не в том, что так нельзя. Проблема в том, что так не бывает. Признания «мне не нравится мой ребенок», «меня раздражает мой ребенок», «я не чувствую радости от ребенка» автоматически означают в глазах окружающих, что кто-то здесь ненормален. 

Родители, живущие с ребенком вне эмоционального подключения, знают: им НЕ показалось. В их отношениях с ребенком нет и не было того, что считается в обществе неизбежной «нормой». 

Родители, счастливо живущие с ребенком внутри эмоционального подключения, знают: норма выглядит именно так. А как иначе? Оно же приходит само собой. 

Образуется твердая почва отсутствия диалога. За нормой стоят конкретные примеры, общественный договор, а заодно европейская литература. За отсутствием эмоционального подключения не стоит ничего, потому что его не бывает. 

Бывают только растерянные родители без этого самого подключения. Зато с детьми. 



 

В этом месте мне важно определить несколько базисных вещей. 

Первое. Эмоциональное подключение к ребенку — отнюдь не гарантированная часть родительства. У кого-то оно есть. А у кого-то — нет.

Возникает оно, действительно, само собой. Не возникает — тоже само собой. От характера, желания или поведения родителя это не зависит. От характера, желания или поведения ребенка — тоже. 

Эмоциональное подключение — не заслуга, а его отсутствие — не вина родителя или ребенка. Просто так бывает. 

Второе. Эмоциональное подключение и любовь — не одно и то же.

Те, у кого оно есть, не видят разницы. Для них эмоциональное подключение течет из любви и в любовь впадает. А вот те, у кого его нет, прекрасно знают: можно очень сильно любить ребенка, быть готовым отдать за него жизнь и правую руку, вкладывать массу сил и денег, при этом брать сверхурочные и оплачивать няню, лишь бы не остаться с ним лишний день наедине.

Подмена понятий в данном случае по-настоящему опасна: нелюбовь к ребенку в наши дни и считается, и ощущается неприемлемой. Чувство вины разъедает несчастных родителей, которые принимают отсутствие эмоционального подключения за отсутствие любви. 

На самом деле, с любовью у большинства родителей все в порядке. Любовь к ребенку как раз вполне является природным инстинктом — просто выражаться она может по-разному. Даже когда мне открыто говорят «я не люблю своего сына», я склонна переводить это как «мне очень тяжело добраться до моей любви к нему». А вот «тяжело добраться» как раз и связано с отсутствием подключения к ребенку — а значит, и со способностью ощутить любовь. 

Третье. Эмоции подключаются или не подключаются одновременно с появлением ребенка. В первый год еще возможны сдвиги: влияют гормоны, шок и недосып. Но в целом, то, что родитель получает в этом плане вместе с конкретным ребенком, то он по отношению к нему и имеет всю оставшуюся жизнь. 

Бесполезно ждать, когда все изменится. В этой точке само ничего не изменится. 

Четвертое. Эмоциональное подключение рождается заново вместе с каждым следующим ребенком. Отсутствие подключения к первому ребенку не предвещает отсутствия подключения ко второму. Равно как и наоборот. 

Заранее, к сожалению, предсказать ничего нельзя. 

Пятое. Отсутствие эмоционального подключения не означает, что родителю с этим ребенком никогда не будет хорошо.

И тут самое время поговорить о том, как со всем этим быть. Как жить с ребенком, если автоматического к нему подключения не случилось? Если нельзя сказать, что его один вид вызывает улыбку, а мысль о нем — прилив душевного тепла? Если общение в лучшем случае немного напрягает, а в худшем — сильно раздражает? Что делать, чтобы жизнь стала хотя бы сносной, а лучше бы теплой, хорошей и простой? 

Прежде всего, родителям стоит осознать, что с ними происходит, а чего при этом не происходит. Львиная доля отчаяния стоит на убежденности в своем уродстве. «Все люди как люди, а я холодильник». Но в том-то и дело, что среди людей немало таких «холодильников». А хорошими или плохими родителями их делает вовсе не накал страстей.

Маленькому ребенку важно не что мы чувствуем, а как себя ведем. Родитель для него — тот, кто кормит, одевает, греет и защищает. От родителя требуется надежность, непреложность, устойчивость и тепло — и это вполне поведенческие параметры. Все остальное факультативно, к тому же меняется от века к веку.

Нет смысла грызть себя из-за того, чего мы не в состоянии ощутить. Гораздо эффективней сосредоточиться на том, что мы можем в этой ситуации сделать. 





Хорошее родительство вне эмоционального подключения обязательно включает две вещи: осознанность и справедливость. Осознанность означает понимание своих шагов и выбор реакций «от головы». А справедливость стоит на отказе от собственных отрицательных эмоций в качестве источника информации.

Эмоция несет информацию, если она ситуативно обусловлена, то есть является следствием чего-то внешнего. Постоянно испытываемая эмоция перестает служить информацией, как перестает предсказывать погоду барометр, застрявший на делении «дождь». 

Если ребенок раздражает меня каждый час, значит, мой внутренний барометр сломался на отметке «раздражение», и по нему стало невозможно ориентироваться. И перед тем, как отреагировать, мне придется отфильтровать раздражение и рассмотреть ситуацию вне него. Это тяжело, но прежде всего потому, что я обычно уверен: раз меня что-то так раздражает, значит, кто-то в этом виноват. 

А в данном случае никто не виноват. Без эмоционального подключения очень тяжело растить детей, и наше раздражение — это, на самом деле, просто усталость. Постоянная и растущая с каждым днем. Поэтому, во-первых, стоит держать в голове, что и родитель у нас нормальный, и ребенок в порядке, просто нагрузка на обоих очень велика.

И во-вторых, важно выстроить общение с ребенком таким образом, чтобы родитель в нем поменьше уставал. Только в этом случае у него появятся силы на справедливость, осознанность и прочую музыку сфер. 
 

Перейдем к конкретике. Во-первых, нужно отделить необходимые занятия с ребенком от дополнительных. Каждый родитель может определить, что именно с его ребенком делать совершенно необходимо, причем именно ему, а чего можно не делать, хотя само по себе оно и неплохо. Обязательная программа должна быть постоянной, но короткой: три пункта, максимум пять. Ни с одним ребенком не критично делать сто двадцать пять вещей, а то бы дети, с которыми не делаются первые сто двадцать четыре, давно исчезли бы как вид. 

Маме Малыша важно, что именно она кормит его обедом. Готовит, накрывает, подает на стол — и смотрит потом, как Малыш ест. Муми-папе принципиально беседовать с юными о прошлом. Мадам Яновская учит Сашеньку хорошим манерам. Мистер и миссис Дарлинг ежевечерне заходят пожелать потомству спокойной ночи. 

Как именно эти приятные люди выбрали то, чем они неизменно занимаются с детьми? Очень просто: во-первых, они убеждены, что это необходимо. Во-вторых, конкретно на это они способны без особых мучений. Других критериев нет. 

Необходимое и приемлемое занятие с ребенком оставляет в родительской душе отчетливую галочку: «уф, сделал». Не слишком необходимое или чрезмерно мучительное оставляет без сил: «фу, отделался». При отсутствии эмоционального подключения занятия второго типа — непозволительная роскошь, и ведет она только к усталости и слезам. 

А главное, неприязнь к занятию поневоле распространяется на ребенка. Хотя он тут ни при чем, а мы имеем полное право ненавидеть сказки братьев Гримм. Пусть их читают те, кому это интересно: второй родитель, или бабушка, или домомучительница, или никто — все лучше, чем тоскливая маята от чтения вслух и его объекта.

Дальше надо понять, что нам делать с ребенком нравится. Не «полезно», не «необходимо», а «приносит радость». Именно нам, ведь он-то разделит нашу радость, только дай. Смотреть сериалы? Гулять по торговому центру? Валяться в кровати? Ходить к подруге? Не может быть, чтобы не было ничего. В крайнем случае, есть то, что нам просто нравится делать, а ребенок рядом не мешает. 

Таким занятиям и стоит отдать большую часть времени, которое мы с ним проводим. Это время не станет блаженством, но перестанет быть издевательством. Кроме того, в нем появится смысл.

Собственно, это и есть главный ориентир в жизни с ребенком вне эмоционального подключения: осознанное нащупывание смысла. Каждый раз по-новой, каждый день заново. Смыслом может быть удовольствие ребенка, удовольствие родителя, польза, помощь, покупки, да хоть красивые фотографии. Главное — не результат, а ощущение: день прошел не зря.

Смыслом не может быть «убить время» и «отделаться». Именно от бессмысленности мы больше всего устаем. Вещей, которые вызывают в нас тоскливое недоумение, с ребенком лучше просто не делать. Ну или делать по самому минимуму, без которого уже точно все умрут. Иначе время вместе превращается в постоянное наказание — и стоит ли удивляться, что родитель в итоге мается и вечно хочет увильнуть? 

Отсутствие эмоционального подключения — не дефект психики, не ошибка восприятия и не душевная леность. Просто одна из разновидностей родительства, не самая приятная и не самая плохая. Но это ситуация, в которой любые сдвиги требуют осознанности и поиска смысла происходящего на каждом его этапе. 

 

 



Обязательно к прочтению для Родителей!

Становление женственности: дайте девочке побыть принцессой!

Это нелегко и не станет легко с годами. Это не приведет к эмоциональному подключению. Это не обеспечит чудес из серии «в итоге всем будет даже лучше, чем тем, кому не нужны все эти ухищрения». Не будет. Но возникнет понимание происходящего и потихоньку придет ощущение общего смысла. Начнут мелькать моменты долгожданной чистой радости, явственней проявится любовь, а с годами подрастет и партнер в лице ребенка, внимательный и вдумчивый в отношениях. У него точно будут эти умения: он научится от нас.

Ведь детство наших детей, при всей его широте и долготе, не главный период их жизни. А устойчивым взрослым отношениям, стоящим на внимании друг к другу, осознанности и справедливости, будет в итоге рад любой родитель. Как «подключенный», так и нет. 

Знаете, у кого, к примеру, не было эмоционального подключения к детям? У Мэри Поппинс. Она вечно была занята своим, дети ей только мешали. Вот она и таскала их за собой туда-сюда.

А знаете, у кого оно, среди прочих, было? У фрекен Бок. Которая страстно вкладывалась в ребенка, точнее, в тот его образ, который считала правильным. 

Так что не все решает именно подключение. Оно играет важную роль, без него тяжело живется, его нет в куда большем количестве семей, чем можно сходу предположить. Но все-таки необязательно всем этим семьям рожать детей обратно. Во-первых, это больно. Во-вторых, невозможно. А в-третьих, скучно. Лучше прожить подольше и проверить, что будет дальше. опубликовано 

 

 

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание — мы вместе изменяем мир! ©

Источник: neivid.livejournal.com/348193.html