Уляна Задарма



… так швидко тане на губах
цукерка ягідного літа!

Втрачають глузд і спокій-квіти,
вдягнувши сукні оксамитові
в залитих сяєвом садах…

Де Сонце — бог, лакей і пан,
зрадливий радісний коханець,
цілує губ вологий глянець
І цій… І тій… І тут… І там…

І божеволіють вуста!
І зріють ревнощі і вишні,
І чути «МІЙ...» і "… не залиш мене"…

Коханки все ж стають " колишніми",
забуті швидко… Та… І та…

Бо помережить Осінь мить
одквітлим спогадом про Літо -
замерзнуть босо сухоцвітами
в обіймах вічноі Зими…

А поки… Сонце золоте
гультяєм котиться по небу…

Мені б не думати — про Тебе.
Мені б не відати про те.

Дана Лота



… и Море отказалось от меня

отхлынув так спокойно и красиво.
И был четверг. И небо цвета сливы…
И полночь… И пустая болтовня
в таком веселом радиоэфире,
где о кефире, гире и сортире.

… и не было пустынней места в мире,
где Море отказалось от меня.

Ведь Море — отказалось от меня.

И задыхались Синие Киты
на берегах — трагично и статично…
И шел трамвай- трамвайно так звеня…
И говорил кондуктор " Неприлично
бледны Вы… Но — сезон… Симптоматично..."
И жалкое «Спасибо.Все отлично!»-
конечностями резво семеня
срывалось с губ…

… до боли непривычно
вдруг понимать, что Морю — безразлично.

Ведь Море — отказалось от меня.

И Нежный Друг, порвав от страсти лиф
и теребя упрямые застежки,
расстроен был и удивлен немножко,
(- он раньше думал, что русалки — миф)
вдруг обнаружив под красивой тканью
не пары ног хмельное трепетание,
не жажду ласк… касанья… и пронзания…
а -очень стройный, но...- русалий хвост…

и, избегая потерять сознание,
присвистнув тихо, молвив «Западня...»,
ушел в окошко,«дернув» «на коня»…

а я в песках раздетая осталась.
я от тоски в русалку превращалась…

Ведь Море отказалось от меня.

Феликс Комаров



Я погружаюсь в боль и муку как батискаф на дно морей, лелея тонкую разлуку с огнями сказочных зверей. Не увидать на дне созвездий, не слышать лая гончих псов, меня расплющит бесполезность и оглушит укор веков. Я в них по жизням полз змею и сбросив кожу умирал, и пожирал себя собою…. теперь на дно тоски упал… как блин расплющен лик в окошке, где нос, где губы не поймешь и чувствую себя я кошкой, что Шредингер поднял на нож… стекаю мутною волною, раскрасив комнаты в багрец, такой потерянной и злою, что нагадаю всем конец… из кишок вылепив иероглиф, его на мумию одев, влачу свой труп через пороги, под стоны обгоревших дев… Моей надежды, моей веры, моей любви… и что сказать когда забыли пионеры на шею пеньку повязать… и вот я плачу одиноко, индеец над убитой скво, и мрачно светится далеко, сквозь запотевшее стекло.

1925.



Мы часто не без основания подхихикиваем над совершенно безумными (по крайней мере, с точки зрения дня сегодняшнего) законами многих стран. Америка в этом плане дает почву весьма удобренную. Но. Здесь ведь в чем фишка: можно чисто поржать «во дебилы», заодно порадовавшись своему незаурядному интеллекту, который уж ни в коем разе ниже плинтуса не слился, а можно поиметь на этом очень даже недурственный гешефт.
К примеру, 10 июля 1925 года в Дейтоне, штат Теннесси, с подачи аптекаря Фреда Робинсона стартовал процесс, названный впоследствии Обезьяньим. На тот момент теория Дарвина была запрещена к преподаванию в 15 штатах, в том числе и в упомянутом. Суть закона — нефиг сомневаться в божественном создании человека. Ибо грешно. Инкриминировано сие деяние было тренеру школьной футбольной команды Джону Скоупсу. Каким боком? А он подменял периодически учителя биологии и, стало быть, искушал неокрепшие мозги Дарвиновой ересью. Вроде мракобесие чистейшей воды.
А теперь немножко экономики. Чахлый, ничем не примечательный городишко, экономика которого падает в даун и население валит из него быстрее, чем успевает восстанавливаться естественным образом.
Упомянутый абзацем выше Фред Робинсон чувак ушлый и предприимчивый. Надо шото делать — либо валить, либо какую-никакую аферу замутить. И он рожает блестящий план — Бендер аплодирует стоя, Оушен с друзьями икают и курят. Он предлагает Скоупсу выступит ответчиком, заверив того, что вреда не будет никакого, окромя огромной пользы.
И процесс пошел.
К процессу привлекли цвет адвокатуры и журналистики того времени. Накануне суда в Дейтоне состоялись народные гуляния — чисто тебе карнавал. Улицы украсили плакаты, шимпанзе, которые по слухам должны были свидетельствовать в ходе судебного процесса, участвовали в представлениях на главной улице. В день суда в зале собралась почти тысяча человек, журналисты установили аппаратуру, чтобы передавать радиослушателям новости в прямом эфире из зала суда.
Виновного ждал штраф от 100 до 500 долларов.
В команду защиты пытались привлечь даже Герберта Уэллса, но тот отклонил приглашение, поскольку был плохо знаком с судопроизводством даже в Британии, не говоря уже о США.
В итоге в суде Дейтона к сотне Скоупса приговорили. Его адвокаты подали апелляцию. Верховный суд штата Теннесси не признал правоты Скоупса, однако отменил приговор по техническим основаниям: присяжные не определили размер штрафа, а сам судья не мог выносить штраф свыше 50 долларов, в то время как акт Батлера (тот самый закон о запрете преподавать несообразные теории)требовал штрафа не менее 100 долларов.
На сколько в результате этого шумного процесса пополнилась городская казна, и сколько выручки собрал аптекарь Робинсон, история умалчивает, но с тренером он крепко подружился…

Патри



Я сегодня с тобой буду особенно откровенна. Я тебя безумно хочу. Но ты уехал туда, и мне кажется, что я хочу от этого тебя ещё больше. Какая-то дикость или просто мой воспаленный мозг. Когда ты здесь, недалеко и я могу набрать тебя в любой момент, но не делаю этого, потому как тебя берегу, — то это типа нормально. Точно так же как и ты не звонишь, когда думаешь, что будешь мне мешать или нарушишь мой мир…мы уже привыкли, как два дебила, беречь друг друга, потому как вместе – никак. Вот такая вот ирония. Я уже с ней свыклась – ты тоже. Только иногда клинит. Вот сегодня – особенно. Мне не помогает ничего. Ни порно, хоть и прикольное нашла, ни эротика, которая уже стала раздражать, я просыпаюсь от того, что глажу своё голое тело в чужом доме. Я не могу заснуть, потому что любые прикосновения пододеяльника вызывают во мне вибрацию. Я бы потрахалась, конечно, и успокоилась. Но я хочу именно тебя. И это ужасно. Потому как ты недоступен сейчас.

Буду особенно откровенна. Я уже не знаю, что с тобой делать. Я не понимаю, почему мы друг друга никак не отпустим. Я вообще последнее время не понимаю «зачем». Ты – одно из моих самых непонятных «зачем». Мы с тобой уже столько пережили, что мне кажется, уже больше я просто буду не в состоянии тебе дать. У меня больше нет тех ресурсов, которые были 5 лет назад. Мне кажется, я больше не смогу. Я слишком устала.

Буду откровенна с тобой, что ты мне уже не снишься. Мне снятся другие. Чужие. Не родные, как ты. В этом тоже своя ирония, согласись. А тебе уже тоже снится не только моё голое тело или не мои «крылья», как ты называл мои руки, когда я тебя обнимала. Это нормально. Я уже стала не ревнивая. Как-то вообще в этом плане успокоилась. А ты – нет. Это я слышу каждый раз, когда говорю тебе, что сегодня не могу, и завтра не могу….

Это всё от усталости, наверное. Какие-то извращенные фантазии, извращенные мысли, мозг, чувства…я хочу на море. Если всё получится – то очень скоро уеду и подышу наконец. А если не получится – так и буду между работой жить в своей бетонной клетке, поглаживая себя периодически от усталости.

А вообще не обращай внимания. это просто сегодня-завтра. а послезавтра, возможно, я тебе вообще ничего по этому поводу не скажу. и поставлю тебе кубинскую музыку. как ты любишь. главное, ром не вези. я устала пить. и есть — тоже.

Лия Алтухова



Вы мне ответили…
Боялась я ответа…
Ведь время наши чувства не щадит.
Вы в сердце мне вонзаете стилеты.
И холоден прощальный мой вердикт.

Вы опоздали…
Три последних года
Вы, хоть и рядом, были далеки.
Не изменить теперь Вам приговора,
И, к счастью, мы отныне не близки.

Я Вас забыть
пыталась очень долго…
Я справилась уже с своей бедой.
А Вы теперь своей земной любовью
нарушили мой неземной покой.

Судьбой подарен
это день нелепый
за эти годы мне… Вам не понять…
Не ждите на свою любовь ответа,
Я не способна ни любить, ни ждать

Феликс Комаров



Каждое касание тонких веток к небу
собираешь данью как горбушку хлеба
подбирает странник, отряхнет от пыли…
и в душе из раны прорастают крылья.

Даждь нам Боже хлеба
для души голодной
хоть щепоткой неба
для тебя не годной.

Посоли разлуку пусть глаза от соли
чистою слезою проведут по боли
светлую дорогу от небес до крыши
от меня до веток… и немного выше.

52 г.до н.э



Нельзя сказать, шо это таки дата основания Лютеции, потому как основали ее как минимум за пару веков до этого кельтское племя паризиев, однако, как часто бывает, коль нет более ранних официальных упоминаний — берется первая. А тут, понимаешь ли, сам Цезарь засвидетельствовал. Ну, как осадил, собственно, так и засвидетельствовал. Точнее, осаждал не персонально, а посредством своего легата Тита Лабиена, но это уже подробности. Вопрос осады и взятия довольно мутный — то ли захватили легионы город, то ли кельты сожгли мосты и город докучи, но то, что наваляли кельтам изрядно — это факт. Как часто у римлян водилось, разваленное в ходе войны они отстроили, но уже на сой лад: отгрохали из камня дороги, виллы, 16-километровый акведук, три термы, амфитеатр и форум с базиликой. В III веке город сильно понравился алеманнам и они несколько раз приходили постучать в ворота. Жители почесали репы да перебрались с левого берега Сены на более защищённый остров Сите. Тогда же Лютеция стала называться «городом паризиев» (лат. Civitas Parisiorum), а позднее Паризиумом (лат. Parisium). И то правда, предыдущее, производная от латинского lutum — «грязь» — было не шибко кошерным.
В 5 веке Хлодвиг с компанией франков таки достучался. Ой, а потом кто только не достукивался… Норманны в IX веке, англичане во время столетней войны, русские с пруссаками в 1814, немцы во вторую мировую… А он все равно оставался Столицей Мира. Почему? Да кто ж толком знает. Объяснить это, наверное, невозможно, да и смысла особого нет, можно только чувствовать и наслаждаться. В конце концов, никому ведь не приходит в голову объяснять, почему, к примеру, нравится музыка Моцарта. Можно попробовать разложить и математически обосновать «нужные» последовательности нот, но оно шо, действительно нужно?

Патри



Знаешь, иногда я чувствую, что я – не я. Ну в плане не человек. Мне не так давно задали вопрос: кто ты? А я вот знаешь, даже не поняла, что имеют в виду. Ну в плане – кто я? Я ответила: женщина. Потом задумалась. А действительно ли я женщина? Во мне столько мужской энергии, что бывает через край перехлестывает. Да и потом – действительно ли мы являемся женщинами или мужчинами? Кто определил такое разделение?

Потом мне все стали подсказывать «правильный» ответ: «человек». А я задумалась. А действительно ли я человек? И что такое человек? Я ответила: «живое существо». Больше я не нашла, что ответить. Потому что я не могу назвать себя и дать определение тому живому, что дышит моим носом и ртом, слышит ушами и тактильно чувствует, видя глазами. Что во мне ощущает и каким образом. Как я могу объяснить, что иногда я веду себя, как море, которое волнуется, штормит, а потом отдыхает в штиле. Или как зверь. Иногда – как кошка. Когда просыпаюсь, или когда мурчу. Ты же знаешь, что мой голосовой аппарат даже устроен таким образом, что я могу передавать урчание. Как это объяснить? А никак. Как я могу объяснить, что когда в воде – я рыба, которая не тонет и может танцевать на поверхности глади, и даже при всём желании – меня не потопишь. Переворачиваюсь и танцую. Вода меня принимает, как своё родное существо. Недавно забиралась на гору, стала на четвереньки и забиралась, как волк. Во мне проснулась собачья энергия. Парень, который это наблюдал, сказал, что я похожа на зомби. Он испугался))) ему стало страшно. Он сказал, что я очень непонятная: то бабочка, то кошка, то чайка, то львица, то волчица, то змея, то как орхидея. А как ему объяснить, что всё это взаимосвязано и дышит? А никак. Он для себя поставил диагноз: «ты ведешь себя так, как будто ты вечно под ЛСД». Интересный диагноз, притом, что он никогда ЛСД не пробовал. Как и я. Как и другой человек, который повторил его слова. Поразительно. Мы, которые не пробовали наркотики, так свободно рассуждаем о вероятном эффекте. Мне хочется всегда ответить, как князь Мышкин в Даунхаусе: «Нет, я таблетки не люблю. Я ими давлюсь. Мне больше нравится рыбок разводить. Так что я в наркотиках совсем не нуждаюсь. Я и без них вижу жизнь живописной. У меня и справка есть.»

О чем это я? А о том, что вчера мы слушали классику и убивали рыбу. Вот реально убивали. Не я. Я наблюдала и мне было страшно. Потому как мы безумно циничны в этом. Мы с удовольствием едим то, что является живым. А убить боимся. Вот другой кто это сделает – спасибо, даже доплатим. А как только мы сами убиваем, то кричим в ужасе. А потом с удовольствием едим. Свеженькая ведь…да. Вот так вот.

Говорят, что я девочка трэшовая. А ты посмотри на нашу жизнь. Она не трэшовая? В ней куча страха и ужаса. Как и прекрасного. И чтобы замолить грехи – я поливаю орхидею. Только я не боюсь признаться себе в том, что я такая. И жизнь вокруг меня – такая. Я смотрю ей в лицо – и мне не страшно. Она красивая, странная, порой страшная, но если довериться – то обволакивающая. Мне не страшно умереть даже сегодня. Мне интересно – кем я умру. Вот это действительно интересно. Хорошо, что я наркотики не употребляю. Представляю, что бы было, если бы даже попробовала.

Сегодня мне хочется сделать что-то полезное. И не только сегодня. Каждый день для меня подарок открытий и новых ощущений и очередной «challenge», который не такой уж и страшный, если ему улыбнуться, как делает это ребенок 5-ти лет.

Извини, что я не всегда впускаю тебя в свой мир. Потому что ты не всегда готов его принять. И порой я просто тебя берегу. Потому что для этого нужна смелость. Но я люблю тебя. Даже когда тебе удобнее спрятаться в ракушку благоразумия.

Лия Алтухова



Что клонишь голову в тревоге
на жесткий плен моих колен?
Тебе начертаны дороги,
и дует ветер перемен…

В каком краю? С какой святыней
свое ты счастье обретешь?
В какой окажешься пустыне?
Что встретишь? Правду или ложь?

Тебе слова мои — отрава,
Тебе глаза мои — как яд,
Но ты пришел не для забавы,
и распрощаться ты не рад.

Ты женщину заменишь другом,
на утро сменишь эту ночь.
Я лишь боюсь, что отовсюду
я не смогу тебе помочь.