«Весёлый диснеевский поросеночек», — так около 20 лет назад пресса прозвала нынешнюю «американскую мечту» Скарлетт Йоханссон. А меж тем «поросеночек» не сидел на месте: рос, рос и наконец дорос до статуса «секс-символа» и титула «одной из самых востребованных актрис Голливуда». Такое самозабвенное трудолюбие, ровно как и прекрасную женственную фигуру сумели оценить многие режиссёры, включая несравненного Кристофера Нолана и неординарного Вуди Аллена. Таланта же большинство критиков не видят до сих пор и никакая отличная игра в фильмах «Вики Кристина Барселона», «Матч-поинт», «Престиж», «Трудности перевода» и «Ещё одна из рода Болейн» их не трогает. Хотя, если судить объективно, то не будь Скарлетт хорошей актрисой она вряд ли была задействована в таких проектах. Красивых много, обаятельных чуть меньше, а вот таких как Скарлетт в кинематографе не сказать что единицы, но мало — очень мало.
Я всегда ждала от себя большего.
Она отдаётся работе по-максимуму, что уже заслуживает уважения. Талант, бесспорно, есть и им она умело распоряжается, пробуясь на самые разноплановые роли. На повестке дня у неё такие жанры как драма, комедия и фэнтези («Хичкок», «Страсти Дон Жуана», «Мстители 2»). Скарлетт не скрывает, что грезит статуэткой «Оскар», но пока 28-летняя актриса может о ней только мечтать, хотя с её недюжинными способностями почему бы и нет? Звезду на Аллее Славы вручили — дадут и «Оскар»…
Я не люблю думать над ответами, поэтому люблю, когда мне задают простые вопросы.
В восемнадцать лет я уже играла 25-летнюю — так уж получилось, что у меня не было настоящего детства. Но я не расстраиваюсь. Наверстаю при случае.
Мое поколение — дерьмовое поколение. На чем мы росли? Мерзкая жвачка, поп-группы из сладкоголосых мальчиков и чудовищные гибриды рэпа и металла.
Я всегда обожала Фрэнка Синатру. Его голос — это слиток золота, бархатный торт.
Здорово вдруг взять и влюбиться в кого-то. Сразу чувствуешь, что все еще живешь.
У меня никогда не было секса в лифте с Бенисио Дель Торо. Это просто шутка, которую я неосторожно выкатила одному безмозглому журналисту. Дословно я сказала следующее: «Я сейчас чувствую себя так, будто занималась с Бенисио Дель Торо сексом в лифте». Они потом убрали все эти «чувствую» и «будто», и теперь, кажется, я по гроб жизни буду отвечать на вопрос, было ли у меня что-то с Бенисио в лифте.
Главный плюс замужества: ты узнаешь о себе что-то, чего никогда не знала.
Когда мне исполнился 21 год, брат предложил отпраздновать это в стрип-клубе. Естественно, когда мы пришли туда, кто-то заказал для меня персональный танец. Это было ужасно, потому что девушка, которая танцевала для меня, была такой худой, что ее копчик — или какая-то другая торчащая кость — оставила на мне кучу синяков.
Что бы я делала со своим клоном? Он стал бы еще одним моим другом, с которым я могла бы ходить в кино.
Надеюсь, рано или поздно из меня сделают компьютерную игру. Это лучше, чем кино. В компьютерных играх не видно целлюлита.
Не люблю есть одна, разве что при включенном телевизоре.
Помню, однажды я ехала по Лос-Анджелесу, смотрела по сторонам и вдруг увидела огромный рекламный щит, на котором была я. Что я сделала? Ударила по тормозам. А что еще делать, когда видишь свои сиськи размером с бронтозавра.
Я очень люблю хлеб. Не стала бы актрисой — пошла бы работать в пекарню.
Грязная блондинка — это мой натуральный цвет. А вот мой отец — он же датчанин — настоящий блондин. Однажды я даже попросила у него локон и пошла с ним в салон. Сделайте, говорю, мне такой же цвет.
Я никогда не спрашиваю себя, насколько сексуально я выгляжу. Меня волнует, не выгляжу ли я сумасшедшей.
Выход на красный ковер — это потные ладони, пересохший рот, учащенное сердцебиение и общее состояние неконтролируемой паники.
Невозможно подготовить себя к известности. Я до сих пор не знаю, что делать, когда я покупаю пиццу, а меня в этот момент фотографируют полдюжины человек.
Быть звездой в моем понимании — это получать столик в хорошем ресторане в обход очереди.
Знаете, в чем отличие звездной свадьбы от свадьбы обычной пары? Обычно все думают: хорошо бы на свадьбе было побольше людей с фотоаппаратами. А мы думаем только о том, как вышвырнуть таких людей прочь.
Я хочу во всем верить тем, с кем я общаюсь, и прекратить раз и навсегда общаться с теми, кому верю не полностью или не верю вообще.
В идеальном мире все новые знакомства я бы начинала с того, что говорила бы: «К черту весь этот вежливый треп. Можно я сразу загляну вам в душу?»
У меня нет ни Фейсбука, ни Твиттера. Чем меньше я сорю бессмысленной информацией, тем более счастливой девушкой я становлюсь.
Как же это хорошо, что мне уже не двадцать и не девятнадцать. Потому что двадцать и девятнадцать — это время невероятной неопределенности.
Если в твоей жизни затишье и ты не знаешь, что делать, — жди. Но не жди слишком долго, а если ждешь слишком долго — делай что-нибудь.
Счастье — это когда тебе есть куда направить свое безумие.
Я все еще не придумала, чем себя занимать в те моменты, когда ничего не делаю.
Больше всего на свете я хочу сыграть некрасивую женщину.
Люди постоянно путают это — появиться на экране голой и сняться в порно.
Все говорят: зритель решает все. Но зритель, на самом деле, не решает ничего. Зритель просто берет то, что ему дают.
Знаете, в чем уникальность Вуди Аллена? Нет никакой разницы между Вуди-режиссером и Вуди-человеком.
Я хочу работать, работать и работать, а еще быть с людьми, с которыми хочу. Больше мне ничего и не надо.
Я не хочу быть ничьей музой.
