Укрощение бессмертного

Части по порядку: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7 (ну мало ли, вдруг кто не в курсе)

***
– Ну тебя, Ваня, нахуй, с такими шуточками! – пробормотал Серый Волк внезапно выскочившему из темного коридора Ивану.
– Я ж не со злым умыслом, Серый.
– Угу. Не со злым. Но и без доброго. Ты хоть на секунду серьезно задумывался, зачем мы тут? – начал отчитывать напарника Серый Волк.
– Ясен пень, не на экскурсии. – Уверенный в понимании ситуации сказал Ваня. – На вурдалака охотимся.
– Это, Ваня, у нас вурдалаки. А тут, можно сказать, Вурдалачий папа! Упырь всех упырей, я б даже сказал!
– Да хоть вурдалачья мама! – самоуверенно ответил Ваня. – Чеснока боится, от осины дохнет, на солнышко выходить не может. Ни чем от наших не отличается.
– Да вот и нет, Ваня. Этот, как ты его назвал, вурдалак, силен и хитер. Сильнее чем десяток ярмарочных силачей и хитрее Гришки, которому ты, дурья твоя башка, чуть кольцо свое обручальное в шахматы не проиграл…
– Так я б и не проиграл – возмутился Ванька – он у меня обоих коней с доски увел. Да и по лицу видать, что цыгане в роду у него были.
– …может управлять стихией, насылая туман или даже бурю, – продолжал рассказывать Волк, не обращая внимания на Ванькин комментарий, – и управлять животными и гадами пресмыкающимися. Так что, ты б тут не хорохорился, Вань, а?
– Я и не хорохорюсь. Это ты паникуешь зря. Чеснока я наелся? – Иван дыхнул в сторону Волка.
– Наелся. – Поморщившись, согласился Серый.
– Осиновый колышек не забыл?
– Не забыл. – Бросив хмурый взгляд на метровое бревно с человеческую ногу в обхвате, грубо отесанное с одной стороны, вновь согласился Волк. – Только, сдается мне, Ваня, ты его в упыря-то не воткнешь, по причине неудобности.
– И не собирался, Серый. Я его так просто пиздить буду.
– Ну, в данном случае можешь и со всей своей дури, – одобрил Волк. – Это ж не переводчик трансильванский…

***

– Сдаётся мне, я сейчас кого-то уебу. – Пробурчал Ваня себе под нос, разглядывая собственный, не малых размеров кулак.
– Кого из двоих, Ваня? – С ехидцей прошептал сквозь зубы сидящий рядом Волк.
– Толмача. – Всё так же хмуро проговорил Иван.
– А посла ж, почему нет?
– Посол старенький, и рассказывает то, что ему по должности положено рассказывать. А этот, сука, когда переводит, на мою жену пялится.
– Взглядом, Ваня, синяков не наставишь.
– Ну да. Взглядом не наставишь. – Задумчиво разглядывая свой кулак, согласился Ваня.
Встав со своего стула, стоящего по левую от Царя руку, Иван Дурак уверенно шагнул к толмачу и ударил.
– Хук. – Констатировал Серый Волк, почесывая лапой за ухом. И добавил. – Нокаут.

***

– Ну и неча было на Василису зенки свои таращить – возмутился Иван, вспоминая масляный взгляд толмача, скользивший по Василисе. – Повторись такое, я б его всё равно ударил, даже если б знал, что нас сюда на Дракулу этого охотиться отправят.
– Я понял, Ваня, ты – прямой человек, а не дурак. Что, впрочем, очень часто и делает тебя дураком.
– Тихо! – Иван насторожился. – Слышал?
Где-то в глубине темных коридоров раздался детский плач, пронесся эхом мимо Ваньки с Волком постепенно удаляясь, становясь тише, пока не сошел на нет.
– Не иначе, этот вурдалачий папа себе на ужин дитятю безвинного приволок. Да и оставил тут до вечера. – Поделился своими измышлениями Иван. – Спасать надо ребенка-то.
И перехватив поудобнее обтесанное с одной стороны бревно, Ванька уверенно зашагал по мрачному сырому коридору.
– А если это не ребенок? – семеня за ним, предположил Серый Волк.
– А кто ж по-твоему?
– Да кто угодно. Я ж тебе, Ваня, говорю: Дракула – отец лжи и хитрости. И может на любые ухищрения пойти, чтобы себя от тебя, дурака, обезопасить.
– Боится, значит – констатировал Ванька и расплылся в довольной улыбке.
Коридоры, причудливо переплетаясь и играя эхом детского плача, вывели Ивана с Волком к лестнице, крутой спиралью уходящей в подвал.
– Темень жуткая – пробормотал Иван и шагнул вперёд, доставая из-за пазухи перо жар-птицы из Кощеева сада. Свет от пера унылыми бликами отражался от заплесневелых стен.
– А паутины-то, паутины. Он, видать, от грязищи-то и одичал, да на людей бросаться начал. А убирался бы по субботам, так глядишь, и характер бы в чистоте у него получше стал.
Серый Волк, слушал Ваню, скорчив гримасу, аналогом которой на человеческом лице мог быть как панический ахуй от происходящего, так и восхищение чем-то диковинным, доселе не виданным. А Иван тем временем продолжал разглагольствовать.
– Вот я, к примеру, как грязь во дворце вижу, так у меня настроение портится в труху. Ну, в самом-то деле! Просыпаешься и бардак вокруг тебя, паутина в лицо… бр-р-р-р. Поневоле нервничать станешь. Я так думаю, ему наших сенных девок надо сюда.
– Угу, – хмуро согласился Волк, – Он рад будет, девкам-то.
– Естественно! Они и порядок наведут, и белье этому дурню перестирают, и еды наготовят… да и просто поглазеть на них любо-дорого. Они ж у нас как одна, – Иван мечтательно закатил глаза – кровь с молоком!
– Особенно кровь. – Все так же хмуро заметил Серый.
– Ну, тут оно да. – Согласился Иван. – Лучше б было, если б ведроидов собрать да настроить удалось. Однако, видишь, как оно обернулось-то всё…

***

После официального приема, как водится, был банкет. Престарелый посол мирно дремал в углу, невзирая на шум, который подняли дружинники, горланящие какую-то залихватскую песню, переводчик от обилия яств и вин быстро сполз под стол, где, пустив слюну, и заснул в обнимку с любимым царёвым псом.
– Слушай, Серый, я основную мысль разговора уловил, что про ведроидов, а больше ничего не понял. Объясни, а? – хрустя солёным огурчиком, попросил Иван.
– Да чего там объяснять. Купить хотят, ведроидов твоих.
– Так нету уже – развел руками Ванька. – Они неуправляемые получились, ты сам видел…
Волоча по полу края мантии, к Ваньке подошел Царь.
– Ну что, Ваня, соберешь ведроидов-то с десяток?
– Так вы ж, царь-батюшка, сами велели чертежи сжечь, пепел съесть, а потом по ветру развеять!
– Велел. – Согласился Царь. – Теперь вот, обратное велю. Соседям нашим трансильванским, ну очень уж надо. Они за решение своих проблем хорошо заплатить готовы. А я, как Царь, такой выгоды для казны упускать не имею права!
– Дык нету возможности! – развел руками Ванька – Я ж пепел-то развеял, как было велено. Сразу как он из организма вышел.
Серый Волк брезгливо поморщился, вспоминая как Ваня, неукоснительно исполняя требование царя, развеивал переваренный пепел.
– Это, Ваня, не моя забота. Не соберешь, так сам пойдешь с ихним Дуракулой разбираться. Благо, фамилии у вас схожие. Ты – Дурак, он Дуракуло. Глядишь, и договоритесь до консенсуса.
И лихо допив остатки вина, Царь зашагал обратно к столу.
Ваня вопросительно посмотрел на Серого Волка. Тот печально вздохнул и понятным Ваньке языком изложил суть проблемы:
– Есть в соседской Трансильвании нечисть, навроде нашего Кощея. Только Кощею живая да мертвая вода жизнь продлевала, а этот, трансильванский, изловчился из крови нужные компоненты добывать. И, чтоб жизнь вечную обрести, повадился людей губить без меры. Силы много, да и колдовством балуется. Военных людей сначала меж собой драться заставил, а после понадкусывал всех, да как котят раскидал. Вот и пришли трансильванцы за ведроидами, в надежде, что железным он сделать ничего не сможет, и они его одолеют. А так как царь наш уже заявил, что для тебя это дело плевое, то тебе и отдуваться.
– И хотел же этого толмача сразу уебать – тяжело вздохнул Ванька, – пока он не объяснил, чего им надо. Теперь расхлебывай.
– Вань, ну что тебе, впервой, что ли?
Ваня встал, и дожевывая огурчик, согласился:
– Не впервой. А значит, пойду-ка я его еще разочек уебу. – И в ответ на вопросительный взгляд Серого пояснил – Один раз, два раза, три… все равно уже от командировки не отвертишься.

Вскоре из под стола с визгом выскочил любимый царев пес. Следом за ним – с круглыми от ужаса глазами трансильванский переводчик. Следом, из под стола вылез Ванька. Но гнаться за толмачом не стал. Просто крикнул вслед:
– Я тебя, сука, всю дорогу пиздить буду!

***

-Епть! Ты слышишь, Серый? Оттель плачь. Ей богу оттель! – Ванька кинулся к могильной плите, из-под которой доносились детские всхлипы. – Это ж каким извергом надо быть-то!
Ванька походил вокруг плиты, примеряясь как ее половчее свернуть с места. Однако плита была неподъемной, а ухватиться было не за что.
– Дайте мне точку опоры, и я переверну мир! – продекламировал Волк.
– Чего?
– Рычаг нужен, Ваня.
– Чего?
– Ломик какой-то, прут железный.
Рычагом, как Серый Волк и предполагал, послужило Ванино бревно, которое тот упорно называл колом. И когда плита сдвинулась со своего места, из недр могилы с противным писком вырвалась стая летучих мышей. Одна из них даже ухитрилась выхватить из Ваниной руки заветное светящееся перо и улететь с ним в серый мрак коридора.
Кроя в-бога-душу-креста-мать известного только своему воображению прародителя летучих мышей, Ваня комично отмахивался от них руками до тех пор, пока не упал, споткнувшись о собственное бревно.
– Браво!
Стоящий в дверях, аристократического вида мужичок небрежно хлопал одной ладонью о другую.
– А ты что за хер? – поинтересовался Иван.
– Я не хер, как вы изволили выразиться.
Широкий воротник плаща, лежащий на плечах незнакомого мужика, у Вани ассоциировался только с оголенной крайней плотью.
– А похож. – Протянул Иван, разглядывая фигуру в проеме двери.
– Я известен местным жителям под именем Дракула. – Представился аристократ. – Хотелось бы услышать ваше имя и причину визита.
– А, – произнес Ваня, осененный внезапной догадкой – Так это я тебя ищу?
Настала очередь аристократа удивляться.
– Меня? Зачем?
– Ебало набить. – С присущей ему простотой ответил Ваня.
Дракула мерзко захихикал.
– Чего, прошу прощения, набить?
– Переднюю часть головы – пояснил молчавший до этого Серый Волк.
Дракула только сейчас заметил Серого Волка, едва различимого в подвальном полумраке.
– Ты?! – изумление Дракулы не могло быть поддельным. – Вернулся!?
– Угу – довольно проурчал Волк. – Я ж говорил, что вернусь.
– Что, блять, постоянно происходит, Серый?! – Возмутился Ванька. Ты везде в чем-то участвовал, со всеми знаком, про всех всё знаешь.
– Я тебе позже всё расскажу.
– Опять позже? Ну почему нельзя рассказать сразу, перед тем как мы куда-то пойдем и перед тем, как всякая хуйня происходить начнет?..
Дверь захлопнулась без скрипа. И тьма стала непроницаемой. Петли в замке, не смотря на общую запущенность, были на удивление хорошо смазаны.

***

После нескольких попыток открыть дверь, недолгого выяснения отношений и взаимных обвинений, среди которых «мудило четырехлапое» и «долбоеб с бревном» были самыми безобидными, Ваня, в конце концов, нащупал где-то в углу подвала огарок свечи и, подпалив фитиль, установил ее на ту самую могильную плиту. А спустя несколько минут, проведенных в тишине, Серый Волк заговорил.
– Я до сих пор не знаю, как так получилось и не нахожу объяснения тому, что произошло. Я тогда сказку читал сыну. Помню, всё восхищался, как в сказках всё просто и легко, и как непросто в реальной жизни. И шальная такая мысль мелькнула, вот бы в сказку попасть! И знаешь, Ваня, не было ни яркого света, ни какой-то музыки трагической, из стены не выходил волшебник в островерхой шляпе и с посохом… Ничегошеньки такого. Я дочитал сыну сказку, а потом еще долго ворочался в постели, думал, мечтал. И, в конце концов, глубоко за полночь уснул. А проснулся – здесь, в этом теле. Точнее, шкуре.
Ваня слушал, открыв рот.
– И сдается мне, Ваня, что до тех пор, пока я хотя бы мельком не приму участие во всех сюжетах, которые прочитал за свою жизнь, не видать мне дороги обратно.
– Хуясе, сюжеты – задумчиво почесал макушку Ваня. – Это где ж такие сюжеты виданы, чтоб у людей кровь пили?
– И, самое интересное, не один я такой. – Продолжал Серый Волк, не обращая внимания на Ванькину реплику. – Помнишь, я тебе рассказывал, что Яга раньше Джульетой была? Ну, Юлькой, по-нашему.
– Ага.
– Так вот, до того как она с катушек слетела и на цепь меня посадила, рассказывала, что с ней аналогичное чудо приключилось. Она читала книгу одного известного автора из нашего мира. Шекспиром его зовут. И очень-очень хотелось ей такой же любви. Как в той книге. Так же уснула… а проснулась урожденной Капулетти… Книга-то, она не очень хорошо кончилась. Там влюбленные погибли. Кто яду выпил, кто сам себя заколол…
– Заколоть себя по любви? Хуясе сюжеты! – вновь подал голос Ваня.
– Так вот, не захотела она помирать, памятуя о том, чем та книга кончалась. И сбежала. Не дождавшись развития событий. А потом уже ее по сказкам понесло, закрутило. И, в конце концов, на роли Бабы Яги и остановило.
– Так, а Дракула этот, его ты откуда знаешь?
– А был я тут уже. С доктором. Ван Хельсинг его звали. Ох, и знатно ж мы тогда покуражились. – Волк задорно встряхнулся – Все гнездо их вурдалачье в пух и прах разнесли. Одних только девиц половозрелых, в упыриц обращенных, двенадцать штук упокоили. А этот, зараза, не то спрятался, не то сбежал…

За дверью послышался женский смех. Милый, завораживающий. Такой смех, услышав который, хотелось слышать его еще раз. И еще. И еще. Этот смех очаровывал, звал за собой. В этом смехе были смешаны страсть и невинность, откровенность и стеснение, огонь похоти и бурный водопад желания.
– Чего вы там ржете? – прокричав в сторону двери, поинтересовался Ваня. – Заняться нечем? Порядок наведите лучше! А то бардак развели! Ходить по замку противно!
Смех за дверью обиженно стих.

***

Они сидели ровно столько, сколько нужно было свече, чтобы догореть. В тот момент, когда свечной огарок затрепетал, отдавая последние искорки света, дверь распахнулась. В дверях стоял Дракула.
– Стемнело. – Сообщил он.
– Так ты ждал пока солнышко сядет – проговорил Волк. Шерсть на его загривке встала дыбом, а верхняя губа подрагивала, обнажая клыки. – Чтоб без вариантов. Чтобы в силу войти.
– Ну конечно! – Согласился Дракула. – Я уже не тот наивный вампирчик, которого вы с Хельсингом по замку гоняли. Я уж лучше наверняка.
– Серого в обиду не дам! – подал голос Ваня.
– А ты бы, добрый молодец, шел, пока цел. Я к тебе зла не питаю. Ты мне плохого ничего не сделал. А этот вот – Дракула кивнул в сторону Волка, – всех невест моих извел. Ни одной не оставил. А у меня, между прочим, среди них четыре любимых было.
– Я… – замялся Ваня – ну как-то да. Действительно, по глупости своей сюда попал. – Повернулся к Серому и виноватым голосом продолжил – прости, Волчара. Я пожить еще хочу.
– Вот это правильно – подбодрил Дракула. – Иди, Ваня, на все четыре стороны. К чему тебе чужие разборки?
– Да ну, ни к чему, – все так же понуро согласился Ваня, взваливая свой кол-дубину на плечо и направляясь к выходу. Оглянулся в дверях. – Не серчай, Серый. Я молодой еще, рано мне помирать. А тебе всё равно всех сказок не пройти. – И вышел в дверь.

– Ну, что, Серый, перевернешься, или в волчьем обличье биться будешь? – прошипел Дракула.
– В человечьем, блять! – Послышалось из-за спины, и удар осиновой дубины припечатал худосочного аристократа к стене, так что каменная крошка посыпалась в разные стороны. – Серый, гаси козла!
В отсветах факела, висящего в коридоре, было видно, как Ванин кол-дубина описывает одну широкую дугу за другой, превращая противника в кожаный мешок полный переломанных костей и отбитых внутренностей. Волк даже не пытался вмешаться.
– Не хватит вам ума и знаний меня убить – хрипел перекрученный, словно тряпичная кукла, вампир. – Я восстановлюсь, как бы вы меня не изувечили. Я бессмертный, Ваня! Бессмертный! И я обязательно отомщу!
– Ух. Я аж взопрел – сообщил Иван, вытирая пот со лба.
– А я восстановлюсь! Стану каким был! И не поленюсь – вернусь за вами. – Продолжал хохотать Дракула.
– Слышь, Серый, а колышек-то на него не действует! – уведомил Ваня, в очередной раз опуская бревно на многострадальный череп вампира. – Может это не осина вовсе?
– Может и не осина. – Согласился Серый Волк – Я в деревьях плохо разбираюсь.
– И чего ж делать-то, Серый?
– Ну, если нельзя уничтожить, нужно обезвредить. – Предположил Серый Волк. – Засунем его в могилу эту, запечатаем. Я молитвы почитаю специальные.
– Хорошо. – Согласился Иван, запинывая изувеченное тело бывшего отца лжи в приоткрытую могилу. – Читай.
– Pater noster, – начал Волк – qui es in caelis, sanctificetur nomen tuum…
Дракула, скрипуче, насколько позволяла раздробленная челюсть, захихикал из глубины могилы.
– Это сказка, Серый! Тут нет религии! А значит и молитвы твои не подействуют!
– Хм… Молитвы может и не подействуют – произнес Ваня. – Есть одна идейка, Серый. Погуляй маленько, а? Ну, пока я его обезврежу.

***

– Ты, уж, Ваня, не серчай, но я в другую сторону. Я с тобой и так задержался больше положенного. Да и вариант развития событий с твоим тезкой-Царевичем нереализованным остался. А мне еще ой сколько сюжетов пережить надобно!
Откуда-то из замка донесся протяжный, леденящий душу вой. Но солировала в этом вое нотка тоски, плавно пересекающая в безысходную обреченность.
– Точно не пойдешь со мной? – Спросил Ванька.
– Точно. – Подтвердил Серый.
– Ну, что ж… – Иван замялся, подбирая слова, да так и не подобрал.
Лишь взъерошил шерсть на лобастой волчьей голове, развернулся, закинул осиновое бревно на плечо и зашагал прочь.
– И все ж таки, Ваня, ты чего ему сделал-то? Чего он так убивается?
И будто вторя вопросу Серого Волка, в замке вновь раздался истеричный вой.
Ванька остановился. Обернулся. Запустил руку за пазуху, достал тряпичный свёрток, вернулся к Серому Волку.
– Говорю ж, обезвредил – Иван положил осиновое бревно наземь и, отворачивая край тряпицы, протянул свёрток Серому Волку.
В тряпице, перепачканные подсохшей кровью, лежали клыки графа Дракулы.
Волк ухмыльнулся, почти по-человечьи. И пробормотал:
– Зря ведь дураком зовут.
– Чего? – Недослышал Ваня.
– Не забудь, говорю, на обратном пути, в деревню зайти и толмача стукнуть еще разок.
– Не забуду – осклабился Иван Дурак. И, спрятав тряпицу с вампирскими клыками за пазуху, взвалил бревно на плечо. – Дай, Волк, на счастье лапу мне!
Пожав протянутую Серым Волком мохнатую лапу, Иван развернулся и пошел в сторону деревни. А Серый, отряхнувшись всем телом, как это умеют делать только волки, юркнул в лес.
Оглянуться не решился ни один, ни второй.

©VampiRUS

Источник: www.yaplakal.com/