1948
0.5
2013-11-04
Жилье в советских кинохитах
Потребительский идеал жителя Страны Советов в большей или меньшей степени исчерпывался сакраментальной триадой «Квартира, дача, машина». Уже в 1980 году долгожданный коммунизм каждая семья на одной шестой части суши по завету Никиты Сергеевича Хрущева должна была встретить в отдельной квартире. Как показала практика, фантазии большого любителя кукурузы не реализованы до сих пор. Спустя 22 года после распада СССР Onliner.by на материале пяти популярных фильмов 1970—80-х годов решил вспомнить те квартиры и комнаты, в которых росли наши деды, родители, да и многие из нас с вами.
Главным фильмом, олицетворявшим достижение «Советской мечты», причем как в жизни общественной, так и личной, стал «Москва слезам не верит», мелодрама Владимира Меньшова, вышедшая на экраны кинотеатров в феврале 1980 года. История превращения провинциальной студентки и к тому же матери-одиночки в успешного руководителя, у которого в 40 лет жизнь только начинается, обрадовала, по официальным оценкам, более 80 миллионов кинозрителей и несметное количество любителей телевидения.
Начиналось все тут, в тесном, но на удивление дружном рабочем общежитии в 1958 году. 3 человека в комнате, ковры и портреты любимых артистов на стенах — картина, в принципе, привычная и спустя 65 лет.
Рабочее общежитие — удел миллионов жителей села и провинциальных городков, массово переселявшихся в «столицы» для удовлетворения потребностей растущей промышленности в дешевой рабочей силе.
На противоположном полюсе всего спектра московского жилья находились роскошные отдельные апартаменты в «номенклатурных» сталинских домах. У Кати Тихомировой, героини Веры Алентовой в не верящей слезам Москве, обнаружился дальний родственник-профессор, а у того квартира в настоящей высотке на площади Восстания.
Роскошный мраморный холл с лифтами, барельефами и специально обученной консьержкой лишний раз доказывает, что в Советском Союзе все были равны, но некоторые все же равнее.
Оказавшись в многокомнатной (по ощущением, четырех- или пяти-) квартире, подруги-провинциалки, которым суждено было целый месяц здесь прожить, пришли в совершеннейшую ажитацию.
Профессорская спальня с отдельным туалетным столиком, телефоном, элегантными обоями и портьерами.
Отдельный кабинет для интеллектуального труда.
Столовая: тяжелая деревянная мебель, резной буфет и даже настоящий телевизор «Ленинград».
Кухня.
Эти практически дворцовые интерьеры, немыслимые для абсолютного большинства граждан Советского Союза, подруги использовали для поиска себе подходящих молодых людей. Мечта выйти замуж за успешного москвича (как вариант — жениться на москвичке) или хотя бы жителя крупного города, желательно со своей жилплощадью, уже тогда владела умами предприимчивых приезжих «лимитчиков». В условиях, когда массовое жилищное строительство только начиналось, это был самый надежный способ гарантированно остаться в городе и быстро выбраться из заводской общаги.
В почете при этом были работники главков, ученые, инженеры, спортсмены, поэты и прочие представители элиты советского сообщества. Сейчас представления о профессии, обеспечивавшей бы достойное существование ячейки общества, поменялись порой кардинальным образом.
Катерину Тихомирову привлек телеоператор Рудольф, проживавший вместе с мамой в отдельной, но двухкомнатной квартире, скорее всего в типовой «сталинке» или ранней «хрущевке». Семья, судя по интерьерам жилища, была очень зажиточной. Пианино, радио, телевизор, фарфор и хрусталь в ассортименте. Телевизор «Старт-4», выпускавшийся с конца 1960-х годов, выглядит в квартире 1958 года ультрасовременно.
При знакомстве с мамой Рудольфа звучит замечательный диалог, отлично характеризующий «квартирные» нравы того времени. — Тесновато у нас, конечно. — Почему? По-моему, прекрасная квартира. — Ну, это вы из вежливости. Вот у вас, Рудик рассказывал, квартира действительно прекрасная. — Да, ничего. Мама Рудика ведь пока не знает, что «дочка» профессора Тихомирова на самом деле живет в интернате и работает у станка.
Зато когда узнаёт, потенциальная невестка сразу начинает нравиться ей гораздо меньше. — Я лично свое пожила в коммунальной квартире. Прежде чем что-то получить, это надо заслужить, заработать. Нас и так четверо в двух комнатах, а не хватает только вас с вашим ребенком. Тут у вас не пройдет! Вы не получите ни метра. Человеческий террариум, в котором отдельная квартира является мерилом состоятельности тебя как личности.
Катя Тихомирова свое все-таки заслужила и заработала. Во второй серии действие фильма переносится в конец 1970-х, и оказывается, что героиня — уже директор целого комбината и у нее уже своя двухкомнатная квартира на 2 человека в престижном доме из желтого кирпича.
Обратите внимание на припаркованные в жилом квартале автомобили. Черные «Волги» и синий Mercedes должны лишний раз напоминать нам новый социальный статус героини, добравшейся до уровня партхозноменклатуры.
Интерьер зала: желтый гарнитур из двух кресел и раскладного дивана, прозванный в народе «мягкий угол», «стенка», возможно даже модная югославская, цветной телевизор и музыкальный проигрыватель — так выглядело жилье бизнес-класса в разгар застоя.
Комната выросшей дочки — «спальня». У Александры собственный бобинный магнитофон.
Коридор и санузел. В квартире Тихомировой довольно популярная в СССР планировка. Рядом с ванной коридор на кухню.
И второй телевизор, переносной, установлен на кухне.
Еще одним культовым советским фильмом, в сюжете которого непосредственное участие принимают квартиры, стал непременный гость всех новогодних телеэкранов многих республик бывшего Советского Союза — мелодраматическая комедия Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!».
Вышедшая на телеэкраны 1 января 1976 года история о том, как московский врач Женя Лукашин, сходив с друзьями в баню, оказался в квартире ленинградской учительницы Нади Шевелевой, стала своеобразной сатирой на мир типового панельного жилья с одинаковыми названиями улиц, домами и квартирами.
В декорациях, сооруженных в павильонах киностудии «Мосфильм», заботливо воссоздан мир советской лестничной клетки эпохи застоя. Коляски, почтовые ящики, пожарный кран и вещи переезжающих жильцов с винтажным телевизором 1960-х годов.
Стандартная 2-комнатная квартира Лукашина в панельной новостройке в районе Черемушки полезной площадью 32 квадратных метра с проходной большой комнатой. В моде тогда были светильники в форме свечи.
«Стенка» с одиноким радиоприемником и проход в маленькую «спальню», где установлено пианино, непременный символ интеллигентной семьи.
«Стенка» с одиноким радиоприемником и проход в маленькую «спальню», где установлено пианино, непременный символ интеллигентной семьи.
Кухня с окнами в санузел и классическими красными в белый горошек банками для сыпучих продуктов.
Ленинградская учительница Шевелева, как и Лукашин, также живет с мамой, но переехали они, по всей видимости, позже — в квартире полно нераспакованных вещей. Даже холодильник еще стоит в большой комнате, выходящей в прихожую.
Спальня Нади. Женского колорита добавляют швейная машинка и манекен.
Тайный гость на 3-й улице Строителей в Ленинграде наконец-то обнаружен.
Керосиновая лампа, жостовский поднос, стопка книжек и висящий на стене фотоаппарат выдают в героине человека тонкой душевной организации. Надя Шевелева начала XXI века работала бы, например, копирайтером, а окружали бы ее тот же фотоаппарат, томик Коэльо, молескин, чашечка мате и теплый клетчатый плед.
Справа на заднем плане дефицитный «польский гарнитур». — 830 рублей… — и 20 сверху… — Я дал 25.
Кухня Нади. Любящая традиционные русские народные промыслы учительница в исполнении Барбары Брыльской предпочитает банки для сыпучих продуктов, выполненные «под гжель».
Наконец, ванна, в которой купается несчастный Ипполит.
Одним из главных кинохитов в жанре лирической комедии следующего десятилетия стал фильм Геральда Бежанова «Самая обаятельная и привлекательная». Вышедший в 1985 году увлекательный рассказ о поисках конструктором института ЦНИИПроммаш Надей Клюевой простого женского счастья посмотрело 45 миллионов зрителей.
Как это водится, Надя живет, конечно, с мамой и при этом в весьма минималистично обставленной квартире типичного инженерно-технического работника.
Угловатый диван оливкового цвета, телевизор, стул, бра — ничего лишнего.
Контрастным пятном на этом фоне смотрится разве что довольно авангардная картина.
Разительным контрастом в сравнении с этим выглядят квартиры успешных людей середины 1980-х. Например, фарцовщик, одевший главную героиню в Кардена, живет в номенклатурном доме №34 на Малой Бронной прямо напротив Патриарших прудов. Даже градусник у подъезда висит.
Телевизор у фарцовщика Sony Trinitron. Судя по мелодиям и ритмам зарубежной эстрады, есть и видеомагнитофон.
Какой коттон, какие лейблы!
А вот апартаменты Сусанны, социолога на заводе бытовых кондиционеров и по совместительству жены дирижера. Яркая модная кухня, на которой так удобно готовить пирожки «Маэстро».
Вновь же переносной телевизор. Второй телевизор в квартире — обязательный атрибут жизненного успеха.
Пейзаж за окном выглядит нарисованным.
Телефон под антиквариат в прихожей.
Большая комната оформлена в японском стиле. Позволить себе такое могли в основном люди, регулярно выезжавшие за границу, как, например, муж Сусанны дирижер Аркадий.
Обратите внимание на огромную угловую «стенку», отсутствие гор хрусталя в ней и наличие наверняка импортного музыкального центра.
С наступлением перестройки свободное мышление и гласность пришли и в кинематограф СССР. Режиссерам и сценаристам стало позволено обращаться к ранее запретным темам, чем они сполна и воспользовались. Неискушенному советскому кинозрителю предложили десятки, сотни фильмов, получивших позже определение «чернухи». Одной из популярнейших картин эпохи заката Союза стала «„Авария“ — дочь мента» 1989 года Михаила Туманишвили.
В центре этого и многих других фильмов подобного рода — дисфункциональная семья, в данном случае лейтенанта ГАИ, дочь которого ударилась в бурный протест против мещанского быта родителей.
Типичная квартира 83% советских граждан: мягкий угол, «стенка», ковер на стене. За этим обыденным фасадом жесткая семейная драма. — У всех предки как предки, а у меня дурак в портупее!
— Насчет холодильника. Запись на холодильники начнется с начала месяца. — Куда нам еще один-то? — Дык «Розенлев»! 900 рублей! — Сестра уже год просит. Слушай, а может наш старый им, а нам новый… Погоди, а что насчет «стенки»? — Это… Тут, знаешь ли, с одним товарищем у мебельного магазина разговорился. Ему нужна «Малютка», ну, эта стиральная машина. Ну, так мы ему «Малютку» сделаем, а он похлопочет насчет «стенки». Узнаваемый диалог эпохи всеобщего дефицита. Семейка активно пользуется заслугами деда-фронтовика, имеющего возможность доставать нужные товары без очереди.
На всем лежит печать упадка и разложения, не только материального, но и морального.
Районы-кварталы московского Ясенево.
В очередной раз сбежав из своей дыры, «Авария» попадает в гости к преподавателю филфака университета. — Ништяк у вас хата, — категорично заявляет героиня.
Вид в сторону кухни.
Ванная.
Спальня, где чуть было не случается непоправимое.
Непоправимое случается позже, причем в таком редко демонстрируемом ранее в советском кино типе квартир, как притон.
Но, пожалуй, самым нашумевшим фильмом времен перестройки стала «Интердевочка» Петра Тодоровского. 44 миллиона человек пришло в 1989 году в кинотеатры, чтобы своими глазами увидеть, как Таня Зайцева, медсестра и валютная проститутка, попыталась променять однокомнатный кооператив в опостылевшем Ленинграде на сладкую обеспеченную жизнь в капиталистической Швеции и что из этого вышло.
Тот самый кооператив на улице Дыбенко, 32.
Небольшая однокомнатная квартира — все, что смогла получить от жизни мать героини, работавшая учительницей. Зайцевой этого мало. Более того, и полноценной триады «советской мечты»: квартира-дача-машина — ей тоже недостаточно. В начале фильма «интердевочка» провозглашает потребительский идеал новой эпохи: — Я хочу свой дом, свою машину, я хочу зайти в магазин и купить ту шмотку, которая мне нужна, а не бегать за фарцовщиками! Я хочу увидеть мир своими глазами!
Но чтобы добиться этого, героине придется сначала найти алчного отца, живущего в коммуналке…
… и вновь вернуться к старому промыслу в съемных притонах.
В конце концов мечта достигнута: есть и дом, и машина, и шмотки, и 2 холодильника, и даже компьютер, и мир под ногами, нет только человеческого счастья, потому что потребительский рай — он в Швеции, а счастье осталось на родине.
До наступления капитализма и там Зайцева не дожила всего пару-тройку лет.
Впрочем, и спустя следующую четверть века квартирный вопрос продолжает портить жизнь людям. Возможно, всему виной то, что пейзаж за окном у большинства населения когда-то одной страны за 25 лет так, по сути, и не изменился.
Источник: www.onliner.by
Главным фильмом, олицетворявшим достижение «Советской мечты», причем как в жизни общественной, так и личной, стал «Москва слезам не верит», мелодрама Владимира Меньшова, вышедшая на экраны кинотеатров в феврале 1980 года. История превращения провинциальной студентки и к тому же матери-одиночки в успешного руководителя, у которого в 40 лет жизнь только начинается, обрадовала, по официальным оценкам, более 80 миллионов кинозрителей и несметное количество любителей телевидения.
Начиналось все тут, в тесном, но на удивление дружном рабочем общежитии в 1958 году. 3 человека в комнате, ковры и портреты любимых артистов на стенах — картина, в принципе, привычная и спустя 65 лет.
Рабочее общежитие — удел миллионов жителей села и провинциальных городков, массово переселявшихся в «столицы» для удовлетворения потребностей растущей промышленности в дешевой рабочей силе.
На противоположном полюсе всего спектра московского жилья находились роскошные отдельные апартаменты в «номенклатурных» сталинских домах. У Кати Тихомировой, героини Веры Алентовой в не верящей слезам Москве, обнаружился дальний родственник-профессор, а у того квартира в настоящей высотке на площади Восстания.
Роскошный мраморный холл с лифтами, барельефами и специально обученной консьержкой лишний раз доказывает, что в Советском Союзе все были равны, но некоторые все же равнее.
Оказавшись в многокомнатной (по ощущением, четырех- или пяти-) квартире, подруги-провинциалки, которым суждено было целый месяц здесь прожить, пришли в совершеннейшую ажитацию.
Профессорская спальня с отдельным туалетным столиком, телефоном, элегантными обоями и портьерами.
Отдельный кабинет для интеллектуального труда.
Столовая: тяжелая деревянная мебель, резной буфет и даже настоящий телевизор «Ленинград».
Кухня.
Эти практически дворцовые интерьеры, немыслимые для абсолютного большинства граждан Советского Союза, подруги использовали для поиска себе подходящих молодых людей. Мечта выйти замуж за успешного москвича (как вариант — жениться на москвичке) или хотя бы жителя крупного города, желательно со своей жилплощадью, уже тогда владела умами предприимчивых приезжих «лимитчиков». В условиях, когда массовое жилищное строительство только начиналось, это был самый надежный способ гарантированно остаться в городе и быстро выбраться из заводской общаги.
В почете при этом были работники главков, ученые, инженеры, спортсмены, поэты и прочие представители элиты советского сообщества. Сейчас представления о профессии, обеспечивавшей бы достойное существование ячейки общества, поменялись порой кардинальным образом.
Катерину Тихомирову привлек телеоператор Рудольф, проживавший вместе с мамой в отдельной, но двухкомнатной квартире, скорее всего в типовой «сталинке» или ранней «хрущевке». Семья, судя по интерьерам жилища, была очень зажиточной. Пианино, радио, телевизор, фарфор и хрусталь в ассортименте. Телевизор «Старт-4», выпускавшийся с конца 1960-х годов, выглядит в квартире 1958 года ультрасовременно.
При знакомстве с мамой Рудольфа звучит замечательный диалог, отлично характеризующий «квартирные» нравы того времени. — Тесновато у нас, конечно. — Почему? По-моему, прекрасная квартира. — Ну, это вы из вежливости. Вот у вас, Рудик рассказывал, квартира действительно прекрасная. — Да, ничего. Мама Рудика ведь пока не знает, что «дочка» профессора Тихомирова на самом деле живет в интернате и работает у станка.
Зато когда узнаёт, потенциальная невестка сразу начинает нравиться ей гораздо меньше. — Я лично свое пожила в коммунальной квартире. Прежде чем что-то получить, это надо заслужить, заработать. Нас и так четверо в двух комнатах, а не хватает только вас с вашим ребенком. Тут у вас не пройдет! Вы не получите ни метра. Человеческий террариум, в котором отдельная квартира является мерилом состоятельности тебя как личности.
Катя Тихомирова свое все-таки заслужила и заработала. Во второй серии действие фильма переносится в конец 1970-х, и оказывается, что героиня — уже директор целого комбината и у нее уже своя двухкомнатная квартира на 2 человека в престижном доме из желтого кирпича.
Обратите внимание на припаркованные в жилом квартале автомобили. Черные «Волги» и синий Mercedes должны лишний раз напоминать нам новый социальный статус героини, добравшейся до уровня партхозноменклатуры.
Интерьер зала: желтый гарнитур из двух кресел и раскладного дивана, прозванный в народе «мягкий угол», «стенка», возможно даже модная югославская, цветной телевизор и музыкальный проигрыватель — так выглядело жилье бизнес-класса в разгар застоя.
Комната выросшей дочки — «спальня». У Александры собственный бобинный магнитофон.
Коридор и санузел. В квартире Тихомировой довольно популярная в СССР планировка. Рядом с ванной коридор на кухню.
И второй телевизор, переносной, установлен на кухне.
Еще одним культовым советским фильмом, в сюжете которого непосредственное участие принимают квартиры, стал непременный гость всех новогодних телеэкранов многих республик бывшего Советского Союза — мелодраматическая комедия Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!».
Вышедшая на телеэкраны 1 января 1976 года история о том, как московский врач Женя Лукашин, сходив с друзьями в баню, оказался в квартире ленинградской учительницы Нади Шевелевой, стала своеобразной сатирой на мир типового панельного жилья с одинаковыми названиями улиц, домами и квартирами.
В декорациях, сооруженных в павильонах киностудии «Мосфильм», заботливо воссоздан мир советской лестничной клетки эпохи застоя. Коляски, почтовые ящики, пожарный кран и вещи переезжающих жильцов с винтажным телевизором 1960-х годов.
Стандартная 2-комнатная квартира Лукашина в панельной новостройке в районе Черемушки полезной площадью 32 квадратных метра с проходной большой комнатой. В моде тогда были светильники в форме свечи.
«Стенка» с одиноким радиоприемником и проход в маленькую «спальню», где установлено пианино, непременный символ интеллигентной семьи.
«Стенка» с одиноким радиоприемником и проход в маленькую «спальню», где установлено пианино, непременный символ интеллигентной семьи.
Кухня с окнами в санузел и классическими красными в белый горошек банками для сыпучих продуктов.
Ленинградская учительница Шевелева, как и Лукашин, также живет с мамой, но переехали они, по всей видимости, позже — в квартире полно нераспакованных вещей. Даже холодильник еще стоит в большой комнате, выходящей в прихожую.
Спальня Нади. Женского колорита добавляют швейная машинка и манекен.
Тайный гость на 3-й улице Строителей в Ленинграде наконец-то обнаружен.
Керосиновая лампа, жостовский поднос, стопка книжек и висящий на стене фотоаппарат выдают в героине человека тонкой душевной организации. Надя Шевелева начала XXI века работала бы, например, копирайтером, а окружали бы ее тот же фотоаппарат, томик Коэльо, молескин, чашечка мате и теплый клетчатый плед.
Справа на заднем плане дефицитный «польский гарнитур». — 830 рублей… — и 20 сверху… — Я дал 25.
Кухня Нади. Любящая традиционные русские народные промыслы учительница в исполнении Барбары Брыльской предпочитает банки для сыпучих продуктов, выполненные «под гжель».
Наконец, ванна, в которой купается несчастный Ипполит.
Одним из главных кинохитов в жанре лирической комедии следующего десятилетия стал фильм Геральда Бежанова «Самая обаятельная и привлекательная». Вышедший в 1985 году увлекательный рассказ о поисках конструктором института ЦНИИПроммаш Надей Клюевой простого женского счастья посмотрело 45 миллионов зрителей.
Как это водится, Надя живет, конечно, с мамой и при этом в весьма минималистично обставленной квартире типичного инженерно-технического работника.
Угловатый диван оливкового цвета, телевизор, стул, бра — ничего лишнего.
Контрастным пятном на этом фоне смотрится разве что довольно авангардная картина.
Разительным контрастом в сравнении с этим выглядят квартиры успешных людей середины 1980-х. Например, фарцовщик, одевший главную героиню в Кардена, живет в номенклатурном доме №34 на Малой Бронной прямо напротив Патриарших прудов. Даже градусник у подъезда висит.
Телевизор у фарцовщика Sony Trinitron. Судя по мелодиям и ритмам зарубежной эстрады, есть и видеомагнитофон.
Какой коттон, какие лейблы!
А вот апартаменты Сусанны, социолога на заводе бытовых кондиционеров и по совместительству жены дирижера. Яркая модная кухня, на которой так удобно готовить пирожки «Маэстро».
Вновь же переносной телевизор. Второй телевизор в квартире — обязательный атрибут жизненного успеха.
Пейзаж за окном выглядит нарисованным.
Телефон под антиквариат в прихожей.
Большая комната оформлена в японском стиле. Позволить себе такое могли в основном люди, регулярно выезжавшие за границу, как, например, муж Сусанны дирижер Аркадий.
Обратите внимание на огромную угловую «стенку», отсутствие гор хрусталя в ней и наличие наверняка импортного музыкального центра.
С наступлением перестройки свободное мышление и гласность пришли и в кинематограф СССР. Режиссерам и сценаристам стало позволено обращаться к ранее запретным темам, чем они сполна и воспользовались. Неискушенному советскому кинозрителю предложили десятки, сотни фильмов, получивших позже определение «чернухи». Одной из популярнейших картин эпохи заката Союза стала «„Авария“ — дочь мента» 1989 года Михаила Туманишвили.
В центре этого и многих других фильмов подобного рода — дисфункциональная семья, в данном случае лейтенанта ГАИ, дочь которого ударилась в бурный протест против мещанского быта родителей.
Типичная квартира 83% советских граждан: мягкий угол, «стенка», ковер на стене. За этим обыденным фасадом жесткая семейная драма. — У всех предки как предки, а у меня дурак в портупее!
— Насчет холодильника. Запись на холодильники начнется с начала месяца. — Куда нам еще один-то? — Дык «Розенлев»! 900 рублей! — Сестра уже год просит. Слушай, а может наш старый им, а нам новый… Погоди, а что насчет «стенки»? — Это… Тут, знаешь ли, с одним товарищем у мебельного магазина разговорился. Ему нужна «Малютка», ну, эта стиральная машина. Ну, так мы ему «Малютку» сделаем, а он похлопочет насчет «стенки». Узнаваемый диалог эпохи всеобщего дефицита. Семейка активно пользуется заслугами деда-фронтовика, имеющего возможность доставать нужные товары без очереди.
На всем лежит печать упадка и разложения, не только материального, но и морального.
Районы-кварталы московского Ясенево.
В очередной раз сбежав из своей дыры, «Авария» попадает в гости к преподавателю филфака университета. — Ништяк у вас хата, — категорично заявляет героиня.
Вид в сторону кухни.
Ванная.
Спальня, где чуть было не случается непоправимое.
Непоправимое случается позже, причем в таком редко демонстрируемом ранее в советском кино типе квартир, как притон.
Но, пожалуй, самым нашумевшим фильмом времен перестройки стала «Интердевочка» Петра Тодоровского. 44 миллиона человек пришло в 1989 году в кинотеатры, чтобы своими глазами увидеть, как Таня Зайцева, медсестра и валютная проститутка, попыталась променять однокомнатный кооператив в опостылевшем Ленинграде на сладкую обеспеченную жизнь в капиталистической Швеции и что из этого вышло.
Тот самый кооператив на улице Дыбенко, 32.
Небольшая однокомнатная квартира — все, что смогла получить от жизни мать героини, работавшая учительницей. Зайцевой этого мало. Более того, и полноценной триады «советской мечты»: квартира-дача-машина — ей тоже недостаточно. В начале фильма «интердевочка» провозглашает потребительский идеал новой эпохи: — Я хочу свой дом, свою машину, я хочу зайти в магазин и купить ту шмотку, которая мне нужна, а не бегать за фарцовщиками! Я хочу увидеть мир своими глазами!
Но чтобы добиться этого, героине придется сначала найти алчного отца, живущего в коммуналке…
… и вновь вернуться к старому промыслу в съемных притонах.
В конце концов мечта достигнута: есть и дом, и машина, и шмотки, и 2 холодильника, и даже компьютер, и мир под ногами, нет только человеческого счастья, потому что потребительский рай — он в Швеции, а счастье осталось на родине.
До наступления капитализма и там Зайцева не дожила всего пару-тройку лет.
Впрочем, и спустя следующую четверть века квартирный вопрос продолжает портить жизнь людям. Возможно, всему виной то, что пейзаж за окном у большинства населения когда-то одной страны за 25 лет так, по сути, и не изменился.
Источник: www.onliner.by
Bashny.Net. Перепечатка возможна при указании активной ссылки на данную страницу.
