Почему пары, которые часто ссорятся, — самые крепкие
Парень потерялся в горах и нашел дорогу домой самым неожиданным образом
13 собак, чьи хозяева думали, что завели свирепых охранников. Но ошиблись
10 вещей о китайской школе, которые я узнала, поработав учителем в Китае
Всего один пост на фейсбуке изменил посещаемость этого ресторана с 0 до 500 человек
10 научных сериалов, которые поднимут ваш интеллектуальный уровень
ЗАОКЕАНСКАЯ ИСТОРИЯ Х
Тим Скоренко

Завтра война доберётся до нас, мой хороший. Завтра, мой мальчик, объявят о том, что грядёт. Так что прости, но отныне я буду чуть строже, чуть беспокойнее, чуть истеричнее, может, это поможет, избавит, спасёт от невзгод. Выключи радио, звук начинает вгрызаться в мякоть диванную, в старый настенный палас, в фотообои, в настенную карту Эльзаса — так, что уже через час начинает казаться, будто немецкие танки въезжают в Эльзас.
Всё, как обычно, — по радио утром сказали — люди стреляют друг в друга без всяких причин. Вот тебе франк на кино. В затемнившемся зале просто смотри, как Астер подпространство взрезает. Просто смотри, как танцует Астер, и молчи.
Будет война номер два, номер три, номер десять. Будут война за войной пожирать этот век. Тысяча жертв каждый час, каждый день, каждый месяц; даже на Бога такую вину не повесить, пусть она — просто случайный побочный эффект. Будет война в азиатских промасленных джунглях, будет война в раскалённых песчаных морях, медь заржавеет, листы броневые пожухнут, время закончится чем-то бессмысленно жутким, холодом вечной зимы, тишиной декабря.
Солнце скрывается. Вечер склоняется к ночи. Радио давится шумом серийных помех. Вот тебе франк — заскочи за багетом, а впрочем, просто смотри, как Астер залихватски хохочет. Просто смотри и с собой захвати этот смех.
Льются из медных тромбонов свинцовые струи,
выглядит мутным экран из-под влажных очков.
Джинджер танцует, ритмично паркет полируя,
Джинджер взлетает под ритм пулемётных щелчков.
Душит зенитная музыка гамбургских башен,
рёв самолётный дерёт на волокна струну.
Фред безупречен, безумен, бесстрастен, бесстрашен,
каждым наигранным па отрицая войну.
Цокот чечётки. Усталость во взгляде тирана.
Круг на крыле. Опалённый пожаром рассвет.
Нет ничего за пределами киноэкрана.
Есть только Фред. Не забудь — только Джинджер и Фред.
Нет ничего.
Смерти нет.
Смерти нет.
Смерти нет.
www.timskorenko.ru/stihi2013.html

Завтра война доберётся до нас, мой хороший. Завтра, мой мальчик, объявят о том, что грядёт. Так что прости, но отныне я буду чуть строже, чуть беспокойнее, чуть истеричнее, может, это поможет, избавит, спасёт от невзгод. Выключи радио, звук начинает вгрызаться в мякоть диванную, в старый настенный палас, в фотообои, в настенную карту Эльзаса — так, что уже через час начинает казаться, будто немецкие танки въезжают в Эльзас.
Всё, как обычно, — по радио утром сказали — люди стреляют друг в друга без всяких причин. Вот тебе франк на кино. В затемнившемся зале просто смотри, как Астер подпространство взрезает. Просто смотри, как танцует Астер, и молчи.
Будет война номер два, номер три, номер десять. Будут война за войной пожирать этот век. Тысяча жертв каждый час, каждый день, каждый месяц; даже на Бога такую вину не повесить, пусть она — просто случайный побочный эффект. Будет война в азиатских промасленных джунглях, будет война в раскалённых песчаных морях, медь заржавеет, листы броневые пожухнут, время закончится чем-то бессмысленно жутким, холодом вечной зимы, тишиной декабря.
Солнце скрывается. Вечер склоняется к ночи. Радио давится шумом серийных помех. Вот тебе франк — заскочи за багетом, а впрочем, просто смотри, как Астер залихватски хохочет. Просто смотри и с собой захвати этот смех.
Льются из медных тромбонов свинцовые струи,
выглядит мутным экран из-под влажных очков.
Джинджер танцует, ритмично паркет полируя,
Джинджер взлетает под ритм пулемётных щелчков.
Душит зенитная музыка гамбургских башен,
рёв самолётный дерёт на волокна струну.
Фред безупречен, безумен, бесстрастен, бесстрашен,
каждым наигранным па отрицая войну.
Цокот чечётки. Усталость во взгляде тирана.
Круг на крыле. Опалённый пожаром рассвет.
Нет ничего за пределами киноэкрана.
Есть только Фред. Не забудь — только Джинджер и Фред.
Нет ничего.
Смерти нет.
Смерти нет.
Смерти нет.
www.timskorenko.ru/stihi2013.html
НА-ВСЕ-ГДА
Anshe

Отпускаю сегодня тебя на больное слово,
буду волками, псами, во все имена недели
выть в железных оковах неласкового апреля.
Отмерзать буду почкой набухшею, свежей новой
и расцвётшей почти, отпадать и с землей сливаться
черным мертвым кусочком лежать под твоей подошвой.
Для тебя я останусь календарем из прошлого,
кратким возгласом, эхом хвалящих тебя оваций.
Отмирай во мне клеткой за клеткой, за звуком слогом,
не входи в меня больше рифмами и стихами.
Обещаю не думать ни плохо, ни зло, не хаять,
не выискивать спину в рядах запотевших стекол,
и потише читать и погромче молиться ночью,
перестать по следам догонять, не жалея пяток.
Не гори во мне- ни рассветной, и ни закатной,
знаешь…во мне даже молнии обесточены…
Мне пора как фрегату на войнах обшиться медью-
чтобы не обрастать тобой, в водах сладостных предложений,
я пытаюсь закончить с самою собой сражения,
не вести эти битвы ненужные до трагедий…
Я птенцом со скалы буду падать на злые льдины,
не лови меня, не стели мне на льдину сена.
Я тобою по горло, по рвы, по горы, по сны вселенной
переполнена… Перекручена пуповиной
шея тонкая, до першенья и боли в горле,
слишком хрупкая, — на ладонях лежит доверие.
Защемило под кожей у сонной моей артерии,
углубились до основанья стальные сверла.
Отпускаю тебя на дрожащее в сердце слово,
не болей, не влюбляйся, не кайся и не сутулься…
НА-ВСЕ-ГДА, на немалый отрезок биенья пульса,
в жизнь такую пустую, такую чужую, такую новую…

Отпускаю сегодня тебя на больное слово,
буду волками, псами, во все имена недели
выть в железных оковах неласкового апреля.
Отмерзать буду почкой набухшею, свежей новой
и расцвётшей почти, отпадать и с землей сливаться
черным мертвым кусочком лежать под твоей подошвой.
Для тебя я останусь календарем из прошлого,
кратким возгласом, эхом хвалящих тебя оваций.
Отмирай во мне клеткой за клеткой, за звуком слогом,
не входи в меня больше рифмами и стихами.
Обещаю не думать ни плохо, ни зло, не хаять,
не выискивать спину в рядах запотевших стекол,
и потише читать и погромче молиться ночью,
перестать по следам догонять, не жалея пяток.
Не гори во мне- ни рассветной, и ни закатной,
знаешь…во мне даже молнии обесточены…
Мне пора как фрегату на войнах обшиться медью-
чтобы не обрастать тобой, в водах сладостных предложений,
я пытаюсь закончить с самою собой сражения,
не вести эти битвы ненужные до трагедий…
Я птенцом со скалы буду падать на злые льдины,
не лови меня, не стели мне на льдину сена.
Я тобою по горло, по рвы, по горы, по сны вселенной
переполнена… Перекручена пуповиной
шея тонкая, до першенья и боли в горле,
слишком хрупкая, — на ладонях лежит доверие.
Защемило под кожей у сонной моей артерии,
углубились до основанья стальные сверла.
Отпускаю тебя на дрожащее в сердце слово,
не болей, не влюбляйся, не кайся и не сутулься…
НА-ВСЕ-ГДА, на немалый отрезок биенья пульса,
в жизнь такую пустую, такую чужую, такую новую…
Здрастуй
Уляна Задарма

що ж…
… ось атрибути Літа Моєї Печалі — ніч за вікном. І кружка з холодним чаєм.
Повна відсутність «вхідних». Острови… і липи.
Здрастуй. Ну… здрастуй, Печалі Моєї Літо.
де
… Кількість трикрапок росте аномально
швидко.
Втім, як і кількість словес — мабуть
зайвих… Чітко — лінія вуст, вже торкнутись яких — не сміти…
Здрастуй. Ну… здрастуй, Печалі Моєї Літо.
бо…
… Це незворотньо — закінчення Всіх Історій.
Тихо в мій сон на прощання вповзає — море…
Море цілує — і сіль вже з цих вуст не змити.
Здрастуй. Ну… здрастуй, Печалі Моєї Літо
(… тихо сказати «не йди...»
і затим — відпустити… )

що ж…
… ось атрибути Літа Моєї Печалі — ніч за вікном. І кружка з холодним чаєм.
Повна відсутність «вхідних». Острови… і липи.
Здрастуй. Ну… здрастуй, Печалі Моєї Літо.
де
… Кількість трикрапок росте аномально
швидко.
Втім, як і кількість словес — мабуть
зайвих… Чітко — лінія вуст, вже торкнутись яких — не сміти…
Здрастуй. Ну… здрастуй, Печалі Моєї Літо.
бо…
… Це незворотньо — закінчення Всіх Історій.
Тихо в мій сон на прощання вповзає — море…
Море цілує — і сіль вже з цих вуст не змити.
Здрастуй. Ну… здрастуй, Печалі Моєї Літо
(… тихо сказати «не йди...»
і затим — відпустити… )