483
0,1
2015-07-04
Плеченогие и их друзья Обрастатели
Это странное существо в раковине — брахиопода Хемитирис (Hemithyris psittacea), маленькое древнее животное на ножке.
Ножка (стебелек) выходит из задней части раковины и прикрепляет животинку к субстрату.
У брахиопод раковина не такая, как у моллюсков (у них вообще все не такое, как у моллюсков), она разделяется на брюшную и спинную створки (у моллюсков так не бывает, у них левая и правая), которые соединяются у заостренной вершины с помощью специального замочного устройства, причем работает оно так, что раковина может приоткрываться лишь немного, если ей немного «помочь», то там все ломается.
В задней части раковины сидит само животное, точнее его тельце.
Самая большая часть брахиопод — это две руки, аккуратно свернутые в спираль (лофофоры).
При среднем размере животного в 2-3 см, руки имеют длину 8-10 см, они занимают практически все пространство внутри раковины. На руках-лофофорах сидят многочисленные щупальца (до 3000), покрытые мерцательным эпителием.
Они создают постоянный ток воды в направлении рта, который расположен между основаниями рук.
Основная их пища — это самый мелкий планктон, как растительного, так и животного происхождения.
Кишка слепо замкнута, поэтому все непереваренное выходит обратно через рот.
Брахиоподы — очень древние ребята.
Современных видов насчитывается около 280, а ископаемых — аж 30 тысяч. Были и 40-сантиметровые брахиоподы.
Самое удивительное, что за это время их строение особо не поменялось, то есть это живое ископаемое, эдакий морской динозаврик в раковине.
Кстати, именно из-за жесткой раковины брахиоподы являются важнейшими животными в палеонтологии — по их остаткам определяют геологический возраст пластов, условия тогдашней окружающей среды и много чего другого.
Престарелая брахиоподина с хитоном на крыше.
Правда странные штуки?)
А это их друзья — Обрастатели.
Обрастатели — это все то живое, что оседает на любую погруженную поверхность, прикрепляется и начинает расти и всячески мешаться.
Очень много разных организмов входит в эту группу: это и двустворчатые моллюски, и гидроидные полипы, и усоногие раки, мшанки, губки и, конечно, самые разные водоросли.
Для этих ребят обрастание всего подряд является нормой жизни: заселение новых неосвоенных поверхностей — это очень логично и удобно и вообще там нет конкурентов (поначалу).
А вот для людей обрастатели являются злейшими врагами, с которыми надо бороться всеми силами, что и пытаются делать еще со времен появления первых плавсредств.
Основная беда заключается в том, что обрастатели критически увеличивают площадь поверхности, на которой селятся, а это увеличивает трение, что критически сказывается на скорости кораблей (до 30% топлива расходуется в никуда, на весь мировой флот это миллиарды долларов в год), любые торчащие посреди моря установки — ветряки, мосты на сваях, нефтяные платформы, государство Sealand — все они рискуют быть смытыми хорошим штормом, поскольку рассчитанное при строительстве сопротивление волнам меняется далеко не в лучшую сторону.
Вот так новенькая веревка обрастает у нас на Белом всего за месяц-два. Вообще, масса обрастателей на квадратный метр может достигать 20кг и даже больше.
Пока какой-нибудь большой корабль стоит на якоре, а это может длиться от нескольких часов до нескольких месяцев, на его якорной цепи селится совершенно невероятное количество мидий и других оседающих зверей.
Был даже какой-то экспериментальны подсчет на эту тему, так там на якорной цепи длиной 50м за какой-то очень небольшой срок выросло более 3 тонн всякой живности («Это ж сколько еды!» — прим.ред.).
Еще один пункт вредности — невозможность техосмотра и диагностики неисправностей.
То есть ты такой водолаз, лезешь под воду смотреть, в каком месте протекает твой атомный ледокол, а видишь только нагромождения балянусов, морских уточек и всякой морской растительности, ну и ничего больше не остается, кроме как рапортовать начальству: «Брешь где-то между уточками и балянусами, Сэр!». Корабль может и починят на берегу, а вот со стационарными постройками все хуже.
В общем, денежный урон от обрастателей на настоящий момент составляет больше 50 миллиардов долларов в год, круто, правда?)
Но! Забудем о вреде и посмотрим, что же из себя представляют эти обрастания. На деле оказывается, что это отдельные экосистемы, которые живут своей жизнью, там сменяются поколения, появляются свои хищники, идет постоянная конкуренция за место.
Такие микробиоценозы становятся постоянным местом жительства самых разных животных, как прикрепленных, так и поедающих прикрепленных:
В густых зарослях гидроидов селятся бокоплавы и морские козочки, на этот дискач подходят морские пауки, подтягиваются полихеты, и безжизненный кожанный ботинок, который кто-то недавно выкинул в море, становится домом для десятков всяких организмов.
Что уж там говорить о погруженных частях причалов и о любых других искусственных подводных поверхностях.
Кстати, о козочках. Обрастателями они не являются, но из-за своей численности также изрядно мешаются.
Обрастает вообще все, даже сами обрастатели. Вот, к примеру, красная водоросль обросла крохотными диатомовыми водорослями, и в этот микроскопический лес тут же набежали маленькие рачки-копеподы, а скоро сюда придут звери побольше, чтобы все это жрать. Так все и происходит.
Даже на колониях гидроидных полипов есть свои обрастатели, здесь вот крохотные инфузории на ножках толстым слоем сидят на Эудендрионе и других гидроидах, потом, правда, все разом куда-то исчезают.
С обрастателями борются уже не один век.
Самый примитивный и действенный способ — счищать их механически, большим скребком на палке, это до сих пор в ходу. Наши станционные корабли за один сезон плотно покрываются балянусами ниже ватерлинии, и когда их выкатывают на зиму на берег, вся команда целый день отскребает эту радость от корпуса.
В современном мире с обрастателями борются химией, корабли красят красками с ядом, который выделяется постоянно и убивает оседающих личинок еще на подлете.
Это работает, но защитники природы воют — на подлете дохнет все, а не только личинки, ну и яд выделяется в воду в каких-то совсем не полезных количествах, особенно когда корабль стоит в порту.
Поэтому пытаются делать репелленты, отпугивающие личинок, а не убивающие их. Но это пока не особо работает) Короче, море живет себе обычной жизнью, а люди с этой нормальной жизнью пытаются бороться, все как обычно))
via shilovpope
Источник: www.yaplakal.com/
Ножка (стебелек) выходит из задней части раковины и прикрепляет животинку к субстрату.
У брахиопод раковина не такая, как у моллюсков (у них вообще все не такое, как у моллюсков), она разделяется на брюшную и спинную створки (у моллюсков так не бывает, у них левая и правая), которые соединяются у заостренной вершины с помощью специального замочного устройства, причем работает оно так, что раковина может приоткрываться лишь немного, если ей немного «помочь», то там все ломается.
В задней части раковины сидит само животное, точнее его тельце.
Самая большая часть брахиопод — это две руки, аккуратно свернутые в спираль (лофофоры).
При среднем размере животного в 2-3 см, руки имеют длину 8-10 см, они занимают практически все пространство внутри раковины. На руках-лофофорах сидят многочисленные щупальца (до 3000), покрытые мерцательным эпителием.
Они создают постоянный ток воды в направлении рта, который расположен между основаниями рук.
Основная их пища — это самый мелкий планктон, как растительного, так и животного происхождения.
Кишка слепо замкнута, поэтому все непереваренное выходит обратно через рот.
Брахиоподы — очень древние ребята.
Современных видов насчитывается около 280, а ископаемых — аж 30 тысяч. Были и 40-сантиметровые брахиоподы.
Самое удивительное, что за это время их строение особо не поменялось, то есть это живое ископаемое, эдакий морской динозаврик в раковине.
Кстати, именно из-за жесткой раковины брахиоподы являются важнейшими животными в палеонтологии — по их остаткам определяют геологический возраст пластов, условия тогдашней окружающей среды и много чего другого.
Престарелая брахиоподина с хитоном на крыше.
Правда странные штуки?)
А это их друзья — Обрастатели.
Обрастатели — это все то живое, что оседает на любую погруженную поверхность, прикрепляется и начинает расти и всячески мешаться.
Очень много разных организмов входит в эту группу: это и двустворчатые моллюски, и гидроидные полипы, и усоногие раки, мшанки, губки и, конечно, самые разные водоросли.
Для этих ребят обрастание всего подряд является нормой жизни: заселение новых неосвоенных поверхностей — это очень логично и удобно и вообще там нет конкурентов (поначалу).
А вот для людей обрастатели являются злейшими врагами, с которыми надо бороться всеми силами, что и пытаются делать еще со времен появления первых плавсредств.
Основная беда заключается в том, что обрастатели критически увеличивают площадь поверхности, на которой селятся, а это увеличивает трение, что критически сказывается на скорости кораблей (до 30% топлива расходуется в никуда, на весь мировой флот это миллиарды долларов в год), любые торчащие посреди моря установки — ветряки, мосты на сваях, нефтяные платформы, государство Sealand — все они рискуют быть смытыми хорошим штормом, поскольку рассчитанное при строительстве сопротивление волнам меняется далеко не в лучшую сторону.
Вот так новенькая веревка обрастает у нас на Белом всего за месяц-два. Вообще, масса обрастателей на квадратный метр может достигать 20кг и даже больше.
Пока какой-нибудь большой корабль стоит на якоре, а это может длиться от нескольких часов до нескольких месяцев, на его якорной цепи селится совершенно невероятное количество мидий и других оседающих зверей.
Был даже какой-то экспериментальны подсчет на эту тему, так там на якорной цепи длиной 50м за какой-то очень небольшой срок выросло более 3 тонн всякой живности («Это ж сколько еды!» — прим.ред.).
Еще один пункт вредности — невозможность техосмотра и диагностики неисправностей.
То есть ты такой водолаз, лезешь под воду смотреть, в каком месте протекает твой атомный ледокол, а видишь только нагромождения балянусов, морских уточек и всякой морской растительности, ну и ничего больше не остается, кроме как рапортовать начальству: «Брешь где-то между уточками и балянусами, Сэр!». Корабль может и починят на берегу, а вот со стационарными постройками все хуже.
В общем, денежный урон от обрастателей на настоящий момент составляет больше 50 миллиардов долларов в год, круто, правда?)
Но! Забудем о вреде и посмотрим, что же из себя представляют эти обрастания. На деле оказывается, что это отдельные экосистемы, которые живут своей жизнью, там сменяются поколения, появляются свои хищники, идет постоянная конкуренция за место.
Такие микробиоценозы становятся постоянным местом жительства самых разных животных, как прикрепленных, так и поедающих прикрепленных:
В густых зарослях гидроидов селятся бокоплавы и морские козочки, на этот дискач подходят морские пауки, подтягиваются полихеты, и безжизненный кожанный ботинок, который кто-то недавно выкинул в море, становится домом для десятков всяких организмов.
Что уж там говорить о погруженных частях причалов и о любых других искусственных подводных поверхностях.
Кстати, о козочках. Обрастателями они не являются, но из-за своей численности также изрядно мешаются.
Обрастает вообще все, даже сами обрастатели. Вот, к примеру, красная водоросль обросла крохотными диатомовыми водорослями, и в этот микроскопический лес тут же набежали маленькие рачки-копеподы, а скоро сюда придут звери побольше, чтобы все это жрать. Так все и происходит.
Даже на колониях гидроидных полипов есть свои обрастатели, здесь вот крохотные инфузории на ножках толстым слоем сидят на Эудендрионе и других гидроидах, потом, правда, все разом куда-то исчезают.
С обрастателями борются уже не один век.
Самый примитивный и действенный способ — счищать их механически, большим скребком на палке, это до сих пор в ходу. Наши станционные корабли за один сезон плотно покрываются балянусами ниже ватерлинии, и когда их выкатывают на зиму на берег, вся команда целый день отскребает эту радость от корпуса.
В современном мире с обрастателями борются химией, корабли красят красками с ядом, который выделяется постоянно и убивает оседающих личинок еще на подлете.
Это работает, но защитники природы воют — на подлете дохнет все, а не только личинки, ну и яд выделяется в воду в каких-то совсем не полезных количествах, особенно когда корабль стоит в порту.
Поэтому пытаются делать репелленты, отпугивающие личинок, а не убивающие их. Но это пока не особо работает) Короче, море живет себе обычной жизнью, а люди с этой нормальной жизнью пытаются бороться, все как обычно))
via shilovpope
Источник: www.yaplakal.com/
