387
0,1
2016-09-20
Жизнь в невесомости, мечта о притяжении и проработка травматического опыта
Также как и притчу, «Гравитацию» можно «прочесть» на нескольких уровнях: буквально – на уровне сюжета, аллегорически – на уровне метафоры или интерпретации, и символически – на уровне морально-этического и философского осмысления. Каждый сможет найти на этих уровнях тот смысл, который доступен ему в силу его способностей, знаний и интересов.
«Гравитации», как и во многих притчах, мифах и других историях о героях, построенных по архетипическим принципам, можно увидеть характерный пример проработки травматического опыта.«Гравитация» – буквальный уровень (сюжет)
Доктор Райан Стоун вместе с другими космонавтами выполняет работы в открытом космосе – ей необходимо запустить в действие техническое устройство, данные которого будут использованы на Земле в медицинских целях. Вскоре астронавты узнают тревожную новость о том, что неподалёку разбился спутник и вокруг Земли на большой скорости летают его обломки. В результате столкновения обломки спутника разрушают телескоп, космонавты погибают, а Райан и её напарник Ковальски оказываются в открытом космосе. Дальше мы видим усилия Райан по спасению и возвращению на Землю.
«Гравитация» как универсальный принцип отношений
Гравитация переводится с латинского языка одновременно и как тяжесть, и как притяжение. Физики называют гравитацию универсальным фундаментальным принципом взаимодействия между всеми материальными объектами. Гравитация обуславливает устойчивое положение объектов относительно друг друга и относительно Земли, и вместе с тем создаёт некое ощущение своего тела, ощущение Себя, которого нет в невесомости, но которое в условиях Земли является нормальным и привычным.
В психическом пространстве отношения между объектами тоже основываются на притяжении. Взаимное притяжение в отношениях является основой близости. Именно близость с Другим позволяет человеку обрести Себя, узнать Себя. Вместе с тем близость ощущается нами как набор неких условий, обязательств по отношению к Другому. Отсутствие взаимных обязательств в отношениях или их несоблюдение создают пространство невесомости, нестабильности, непредсказуемости и неуправляемости.
Космос как травмирующая реальность
По ходу развития сюжета мы узнаём, что у доктора Райан Стоун в результате несчастного случая погибла маленькая дочь, после чего её жизнь утратила смысл. Когда Ковальски спрашивает её – что она слушает в машине, когда едет после работы домой, Райан отвечает, что ей всё равно, главное, чтобы это были не разговоры людей, «она просто едет». Пережитая травма, невосполнимая потеря (а любая травма, так или иначе, связана с потерей), отделение от значимого объекта запускают в психике диссоциативные процессы – человек оказывается в коконе, который создаёт препятствие взаимодействию между внутренним миром и травмирующей реальностью.
В «Гравитации» символом травматической реальности является Космос – пространство, в котором отсутствуют притяжение и близость, где царят вакуум, пустота, молчание и холод. Пространство непредсказуемости, в котором любое, даже незначительное событие может сломать скафандр психологических защит и привести к катастрофе, затоплению психики травматическими воспоминаниями, эмоциями страха, паники, безнадёжности, невозможности осознать и пережить утрату.
Хелл Даниель в книге «Ландшафт депрессии» пишет о том, что «депрессивное поведение производит такое впечатление, будто больной занят сам собой и хочет, чтобы его оставили в покое. Поэтому многие партнеры депрессивных больных чувствуют себя устраненными». Мы видим, что пока другие астронавты получают удовольствие от пребывания в Космосе – играют с невесомостью, рассказывают забавные истории, шутят, переговариваются с координирующим штабом «Хьюстон», Райан остаётся сосредоточенной и погружённой в себя. Работа не спорится, устройство не функционирует, попытки его исправить не приводят к успеху, всё валится из рук, внушает тревогу.
Любой контакт в Космосе также как и в травматической реальности – это только кажущийся контакт, из-за психологических защит, как и из-за скафандра, настоящая близость невозможна. Подбадривающий голос «Хьюстон» слишком далёк, чтобы действительно чем-то помочь и даже самый близкий человек, который помогает вытащить тебя из этой бездны, как Мэтт Ковальски для Райан, удерживается на расстоянии. Хелл Даниель пишет о том, что длительное нахождение в контакте с депрессивным больным истощает ресурсы близких, заставляя их ощущать свою беспомощность. Так, попытка Ковальски дотащить Райан до станции приводит к тому, что в его ранце с двигателем заканчивается топливо.
Существенную роль в травматическом комплексе играет агрессия. Травмированный субъект испытывает огромную ярость в связи с перенесённой болью и утратой, но если эта ярость не находит выхода наружу, то она обращается во внутрь. Дональд Калшед в книге «Внутренний мир травмы» пишет об этом как об атаке одной части психики на другую часть. Атака одной части психики на другую ощущается нами как чувство вины. Именно поэтому переживание травмы или утраты близкого почти всегда сопряжено с переживанием интенсивного чувства вины.
Ковальски пытается аккумулировать активность Райан, способность к агрессивному противодействию обстоятельствам. Он призывает её воспользоваться спасательным челноком и лететь домой, но Райан отказывается от активности/агрессии из-за ощущения беспомощности и неуверенности в своих силах – во время учебной подготовки она разбивала шаттл, она разбивала его каждый раз. Мы можем предположить, что потеря дочери это не единственная утрата в жизни Райан (мы знаем, что она одинока, у неё нет мужа, а её отец хотел мальчика, поэтому назвал дочь мужским именем). Возможно, Райан действительно уже несколько раз в своей жизни терпела неудачу в построении близких отношений и теперь чувствует свою тотальную беспомощность. В результате, как это часто случается с депрессивными больными, страх и неуверенность работают как самореализующееся пророчество. Райан действительно теряет Ковальски, он отдаляется от неё всё дальше и дальше, а Райан только и остаётся, что повторять «я держала, я ведь тебя держала».
Депрессивные больные очень нуждаются в близости, поддержке и заботе, но своей отстранённостью и беспомощностью они истощают ресурсы партнёра, своим неизбывным чувством вины провоцируют у партнёра вспышки агрессии, и в итоге вновь остаются в одиночестве, оказываясь в ситуации повторной травматизации, подтверждая тем самым все свои самые жестокие опасения и страхи.
Космическая станция как психическое убежище
Юнгианский аналитик Дональд Калшед пишет о том, что спасение в такой ситуации для психики заключается в уходе в фантазии: «человек, отвергнутый всеми богами, полностью уходит от реальности и создает другой мир для себя одного, в котором он, свободный от земного притяжения, может достигнуть всего, чего бы он ни пожелал. Он был нелюбим и даже подвергнут истязаниям, теперь он отделил от самого себя некую часть, которая по-матерински любит, ухаживает и заботится о другой, страдающей части его «Я».
Точно также происходит и с Райан. После пережитой катастрофы, бомбардировки космическими обломками и утраты привязанности (Ковальски), потеряв связь со всемогущим и всевидящим «Хьюстон», она добирается до космической станции, символизирующей уход от травматической реальности в нарциссизм, внутренний мир фантазий, где можно воссоздать первичные отношения с заботливой, принимающей матерью.
Дональд Калшед указывает на то, что фантазийная реальность, в которую уходит человек от травматической реальности, не может защищать его бесконечно. Кратковременное пребывание в пространство фантазий (мы знаем это состояние как грёзы или сны наяву) помогает получить передышку в трудной ситуации, но длительное пребывание в фантазиях чревато полной дезадаптацией в реальном мире (шизофрения, психоз). Дональд Калшед говорит об амбивалентном, двойственном характере защитных процессов психики – это одновременно и Защитник, и Преследователь. Пространство фантазий заботливо укрывает травмированного субъекта от агрессивной реальности, но когда человек считает, что готов вернуться – это оказывается не так просто, фантазийная реальность из заботливой матери превращается в преследователя, не отпуская своё «дитя» из цепких объятий, запугивая его воображаемыми демонами (фобия нормальной жизни). Мы видим что, когда Райан пытается покинуть станцию, которая стала опасной из-за внутреннего возгорания, её шаттл цепляется за станцию (или станция цепляется за шаттл?) десятками крепких тросов.
В какой-то степени – это повторное проживание травмы рождения (Отто Ранк считал, что любая травма имеет своим прототипом травму рождения). Покидать станцию, как и материнскую утробу, опасно, ведь она защищает от холодного космоса, даёт тепло и питание. Но по истечении определённого срока оставаться в ней уже невозможно – ресурсы исчерпаны, кислород на исходе, станция загорается, вибрирует и содрогается, изгоняя своего обитателя. Приходится бороться за жизнь, двигаться по узким каналам, чтобы выбраться на поверхность. Но станция, как и чрезмерно опекающая мать, не даёт уйти, она держит маленький космический челнок, который минуту назад был её частью, крепкими тросам (пуповина), приходиться совершить массу усилий, чтобы начать функционировать самостоятельно.
Космический челнок как «переходное пространство»
Чтобы ребёнок совершил сепарацию (отделение) от матери, чтобы травмированный субъект вышел из защитного кокона фантазий, психикой создаётся то, что Дональд Винникот назвал «переходным пространством». Это пространство игры, творчества, идей и экспериментов, в котором можно соединять элементы реальности и фантазии, смешивать их и преобразовывать в нечто новое. В детстве переходное пространство создаётся спонтанно, в процессе игры. В психотерапии переходное пространство создаётся в отношениях между терапевтом и пациентом. В картине «Гравитация» переходное пространство – это спасательный челнок, внутри которого Райан пытается применить свои навыки, полученные во время учебных тренировок (аспект реальности), а также новые идеи, подсказанные ей галлюцинацией в виде Ковальски (аспект фантазии), чтобы творчески синтезировать их и вернуться домой (справиться с травмой). Когда Райан сидит в китайском челноке, Ковальски говорит ей: «здесь безопасно, здесь тебя никто не обидит, ты потеряла дочь, куда уж хуже, но нужно думать, что делать здесь и сейчас, упереться ногами в землю и начать жить».
Проработка травмы подразумевает многократное воспроизведение травматического опыта в условиях безопасности переходного пространства до тех пор, пока событие, «застрявшее, как заноза» не сможет быть рассмотрено как нечто доброкачественное. Поэтому Райан несколько раз совершает цикл возвращения и отстыковки. Каждое последующее действие, не смотря на то, что оно не всегда приводит к полному успеху, получается у неё всё более уверенно и в конечно итоге ей удаётся преодолеть невесомость – она входит в плотные слои атмосферы и направляет корабль на посадку.
Она приземляется в воду, а вода, как известно, символизирует рождение. После проработки травмы человек действительно как будто бы заново рождается для новой жизни.
Земля как способность к близости
Итак, психотерапия травмы подразумевает оплакивание утраты, перенаправление агрессии, приобретение новых навыков в безопасном переходном пространстве отношений с психотерапевтом, зависимость и постепенный выход из симбиотических отношений с психотерапевтом, отказ от фантазий и идеализаций, обретение способности к переживанию близости (не обязательно в такой последовательности). Как замечательно сказал по этому поводу Василюк Ф.Е.: «новая жизнь относится к старой как прощение к обиде».
Мы видели, как Райан после периода отчаяния смогла начать активную борьбу за свою жизнь, как она возвращалась на космическую станцию, чтобы подзарядиться её ресурсами и уходила в «свободное плавание», как ей удалось из пространства невесомости, отсутствия притяжения и иллюзорной свободы направить свой шаттл к Земле – с её притяжением, опасной и вместе с тем такой желанной близостью, близостью, которая может нанести раны при неудачном приземлении, но которая дарит безграничные ресурсы для жизнедеятельности.
Это свобода в заданных рамках, тогда как Космос олицетворял ограниченность в пространстве бесконечных возможностей. Райан делает первые неловкие и неуверенные шаги в построении новых отношений, отношений основанных на притяжении и гравитации, но эта неловкость и неуверенность вызывают лишь улыбку на её лице.
опубликовано
P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание — мы вместе изменяем мир! ©
Источник: tolkoksana.com/2014/03/22/%D0%B6%D0%B8%D0%B7%D0%BD%D1%8C-%D0%B2-%D0%BD%D0%B5%D0%B2%D0%B5%D1%81%D0%BE%D0%BC%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B8-%D0%BC%D0%B5%D1%87%D1%82%D0%B0-%D0%BE-%D0%BF%D1%80%D0%B8%D1%82%D1%8F%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D0%B8/
«Гравитации», как и во многих притчах, мифах и других историях о героях, построенных по архетипическим принципам, можно увидеть характерный пример проработки травматического опыта.«Гравитация» – буквальный уровень (сюжет)
Доктор Райан Стоун вместе с другими космонавтами выполняет работы в открытом космосе – ей необходимо запустить в действие техническое устройство, данные которого будут использованы на Земле в медицинских целях. Вскоре астронавты узнают тревожную новость о том, что неподалёку разбился спутник и вокруг Земли на большой скорости летают его обломки. В результате столкновения обломки спутника разрушают телескоп, космонавты погибают, а Райан и её напарник Ковальски оказываются в открытом космосе. Дальше мы видим усилия Райан по спасению и возвращению на Землю.
«Гравитация» как универсальный принцип отношений
Гравитация переводится с латинского языка одновременно и как тяжесть, и как притяжение. Физики называют гравитацию универсальным фундаментальным принципом взаимодействия между всеми материальными объектами. Гравитация обуславливает устойчивое положение объектов относительно друг друга и относительно Земли, и вместе с тем создаёт некое ощущение своего тела, ощущение Себя, которого нет в невесомости, но которое в условиях Земли является нормальным и привычным.
В психическом пространстве отношения между объектами тоже основываются на притяжении. Взаимное притяжение в отношениях является основой близости. Именно близость с Другим позволяет человеку обрести Себя, узнать Себя. Вместе с тем близость ощущается нами как набор неких условий, обязательств по отношению к Другому. Отсутствие взаимных обязательств в отношениях или их несоблюдение создают пространство невесомости, нестабильности, непредсказуемости и неуправляемости.
Космос как травмирующая реальность
По ходу развития сюжета мы узнаём, что у доктора Райан Стоун в результате несчастного случая погибла маленькая дочь, после чего её жизнь утратила смысл. Когда Ковальски спрашивает её – что она слушает в машине, когда едет после работы домой, Райан отвечает, что ей всё равно, главное, чтобы это были не разговоры людей, «она просто едет». Пережитая травма, невосполнимая потеря (а любая травма, так или иначе, связана с потерей), отделение от значимого объекта запускают в психике диссоциативные процессы – человек оказывается в коконе, который создаёт препятствие взаимодействию между внутренним миром и травмирующей реальностью.
В «Гравитации» символом травматической реальности является Космос – пространство, в котором отсутствуют притяжение и близость, где царят вакуум, пустота, молчание и холод. Пространство непредсказуемости, в котором любое, даже незначительное событие может сломать скафандр психологических защит и привести к катастрофе, затоплению психики травматическими воспоминаниями, эмоциями страха, паники, безнадёжности, невозможности осознать и пережить утрату.
Хелл Даниель в книге «Ландшафт депрессии» пишет о том, что «депрессивное поведение производит такое впечатление, будто больной занят сам собой и хочет, чтобы его оставили в покое. Поэтому многие партнеры депрессивных больных чувствуют себя устраненными». Мы видим, что пока другие астронавты получают удовольствие от пребывания в Космосе – играют с невесомостью, рассказывают забавные истории, шутят, переговариваются с координирующим штабом «Хьюстон», Райан остаётся сосредоточенной и погружённой в себя. Работа не спорится, устройство не функционирует, попытки его исправить не приводят к успеху, всё валится из рук, внушает тревогу.
Любой контакт в Космосе также как и в травматической реальности – это только кажущийся контакт, из-за психологических защит, как и из-за скафандра, настоящая близость невозможна. Подбадривающий голос «Хьюстон» слишком далёк, чтобы действительно чем-то помочь и даже самый близкий человек, который помогает вытащить тебя из этой бездны, как Мэтт Ковальски для Райан, удерживается на расстоянии. Хелл Даниель пишет о том, что длительное нахождение в контакте с депрессивным больным истощает ресурсы близких, заставляя их ощущать свою беспомощность. Так, попытка Ковальски дотащить Райан до станции приводит к тому, что в его ранце с двигателем заканчивается топливо.
Существенную роль в травматическом комплексе играет агрессия. Травмированный субъект испытывает огромную ярость в связи с перенесённой болью и утратой, но если эта ярость не находит выхода наружу, то она обращается во внутрь. Дональд Калшед в книге «Внутренний мир травмы» пишет об этом как об атаке одной части психики на другую часть. Атака одной части психики на другую ощущается нами как чувство вины. Именно поэтому переживание травмы или утраты близкого почти всегда сопряжено с переживанием интенсивного чувства вины.
Ковальски пытается аккумулировать активность Райан, способность к агрессивному противодействию обстоятельствам. Он призывает её воспользоваться спасательным челноком и лететь домой, но Райан отказывается от активности/агрессии из-за ощущения беспомощности и неуверенности в своих силах – во время учебной подготовки она разбивала шаттл, она разбивала его каждый раз. Мы можем предположить, что потеря дочери это не единственная утрата в жизни Райан (мы знаем, что она одинока, у неё нет мужа, а её отец хотел мальчика, поэтому назвал дочь мужским именем). Возможно, Райан действительно уже несколько раз в своей жизни терпела неудачу в построении близких отношений и теперь чувствует свою тотальную беспомощность. В результате, как это часто случается с депрессивными больными, страх и неуверенность работают как самореализующееся пророчество. Райан действительно теряет Ковальски, он отдаляется от неё всё дальше и дальше, а Райан только и остаётся, что повторять «я держала, я ведь тебя держала».
Депрессивные больные очень нуждаются в близости, поддержке и заботе, но своей отстранённостью и беспомощностью они истощают ресурсы партнёра, своим неизбывным чувством вины провоцируют у партнёра вспышки агрессии, и в итоге вновь остаются в одиночестве, оказываясь в ситуации повторной травматизации, подтверждая тем самым все свои самые жестокие опасения и страхи.
Космическая станция как психическое убежище
Юнгианский аналитик Дональд Калшед пишет о том, что спасение в такой ситуации для психики заключается в уходе в фантазии: «человек, отвергнутый всеми богами, полностью уходит от реальности и создает другой мир для себя одного, в котором он, свободный от земного притяжения, может достигнуть всего, чего бы он ни пожелал. Он был нелюбим и даже подвергнут истязаниям, теперь он отделил от самого себя некую часть, которая по-матерински любит, ухаживает и заботится о другой, страдающей части его «Я».
Точно также происходит и с Райан. После пережитой катастрофы, бомбардировки космическими обломками и утраты привязанности (Ковальски), потеряв связь со всемогущим и всевидящим «Хьюстон», она добирается до космической станции, символизирующей уход от травматической реальности в нарциссизм, внутренний мир фантазий, где можно воссоздать первичные отношения с заботливой, принимающей матерью.
Дональд Калшед указывает на то, что фантазийная реальность, в которую уходит человек от травматической реальности, не может защищать его бесконечно. Кратковременное пребывание в пространство фантазий (мы знаем это состояние как грёзы или сны наяву) помогает получить передышку в трудной ситуации, но длительное пребывание в фантазиях чревато полной дезадаптацией в реальном мире (шизофрения, психоз). Дональд Калшед говорит об амбивалентном, двойственном характере защитных процессов психики – это одновременно и Защитник, и Преследователь. Пространство фантазий заботливо укрывает травмированного субъекта от агрессивной реальности, но когда человек считает, что готов вернуться – это оказывается не так просто, фантазийная реальность из заботливой матери превращается в преследователя, не отпуская своё «дитя» из цепких объятий, запугивая его воображаемыми демонами (фобия нормальной жизни). Мы видим что, когда Райан пытается покинуть станцию, которая стала опасной из-за внутреннего возгорания, её шаттл цепляется за станцию (или станция цепляется за шаттл?) десятками крепких тросов.
В какой-то степени – это повторное проживание травмы рождения (Отто Ранк считал, что любая травма имеет своим прототипом травму рождения). Покидать станцию, как и материнскую утробу, опасно, ведь она защищает от холодного космоса, даёт тепло и питание. Но по истечении определённого срока оставаться в ней уже невозможно – ресурсы исчерпаны, кислород на исходе, станция загорается, вибрирует и содрогается, изгоняя своего обитателя. Приходится бороться за жизнь, двигаться по узким каналам, чтобы выбраться на поверхность. Но станция, как и чрезмерно опекающая мать, не даёт уйти, она держит маленький космический челнок, который минуту назад был её частью, крепкими тросам (пуповина), приходиться совершить массу усилий, чтобы начать функционировать самостоятельно.
Космический челнок как «переходное пространство»
Чтобы ребёнок совершил сепарацию (отделение) от матери, чтобы травмированный субъект вышел из защитного кокона фантазий, психикой создаётся то, что Дональд Винникот назвал «переходным пространством». Это пространство игры, творчества, идей и экспериментов, в котором можно соединять элементы реальности и фантазии, смешивать их и преобразовывать в нечто новое. В детстве переходное пространство создаётся спонтанно, в процессе игры. В психотерапии переходное пространство создаётся в отношениях между терапевтом и пациентом. В картине «Гравитация» переходное пространство – это спасательный челнок, внутри которого Райан пытается применить свои навыки, полученные во время учебных тренировок (аспект реальности), а также новые идеи, подсказанные ей галлюцинацией в виде Ковальски (аспект фантазии), чтобы творчески синтезировать их и вернуться домой (справиться с травмой). Когда Райан сидит в китайском челноке, Ковальски говорит ей: «здесь безопасно, здесь тебя никто не обидит, ты потеряла дочь, куда уж хуже, но нужно думать, что делать здесь и сейчас, упереться ногами в землю и начать жить».
Проработка травмы подразумевает многократное воспроизведение травматического опыта в условиях безопасности переходного пространства до тех пор, пока событие, «застрявшее, как заноза» не сможет быть рассмотрено как нечто доброкачественное. Поэтому Райан несколько раз совершает цикл возвращения и отстыковки. Каждое последующее действие, не смотря на то, что оно не всегда приводит к полному успеху, получается у неё всё более уверенно и в конечно итоге ей удаётся преодолеть невесомость – она входит в плотные слои атмосферы и направляет корабль на посадку.
Она приземляется в воду, а вода, как известно, символизирует рождение. После проработки травмы человек действительно как будто бы заново рождается для новой жизни.
Земля как способность к близости
Итак, психотерапия травмы подразумевает оплакивание утраты, перенаправление агрессии, приобретение новых навыков в безопасном переходном пространстве отношений с психотерапевтом, зависимость и постепенный выход из симбиотических отношений с психотерапевтом, отказ от фантазий и идеализаций, обретение способности к переживанию близости (не обязательно в такой последовательности). Как замечательно сказал по этому поводу Василюк Ф.Е.: «новая жизнь относится к старой как прощение к обиде».
Мы видели, как Райан после периода отчаяния смогла начать активную борьбу за свою жизнь, как она возвращалась на космическую станцию, чтобы подзарядиться её ресурсами и уходила в «свободное плавание», как ей удалось из пространства невесомости, отсутствия притяжения и иллюзорной свободы направить свой шаттл к Земле – с её притяжением, опасной и вместе с тем такой желанной близостью, близостью, которая может нанести раны при неудачном приземлении, но которая дарит безграничные ресурсы для жизнедеятельности.
Это свобода в заданных рамках, тогда как Космос олицетворял ограниченность в пространстве бесконечных возможностей. Райан делает первые неловкие и неуверенные шаги в построении новых отношений, отношений основанных на притяжении и гравитации, но эта неловкость и неуверенность вызывают лишь улыбку на её лице.
опубликовано
P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание — мы вместе изменяем мир! ©
Источник: tolkoksana.com/2014/03/22/%D0%B6%D0%B8%D0%B7%D0%BD%D1%8C-%D0%B2-%D0%BD%D0%B5%D0%B2%D0%B5%D1%81%D0%BE%D0%BC%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B8-%D0%BC%D0%B5%D1%87%D1%82%D0%B0-%D0%BE-%D0%BF%D1%80%D0%B8%D1%82%D1%8F%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D0%B8/
