Два рисунка, две судьбы

Глава 1. Совсем короткая.

— Ну, давай, за 23 февраля! За защитников Отечества!
— Давай! За нас! А где ты бухло надыбал? У тебя ж вчера голо было, пива не дал допить, жаба задушила.
— Когда это я тебе жалел, скотина ты? Мне вчера Юрка дал, опять приходил, письмо притащил от сынка из детдома. За-а-а-колебал своими советами. Я ему говорю, что трубы горят, а он меня все лечит и лечит! Сердобольный, блин! Нахрен мне его лекции – он, что, жизнь мою бомжатскую понять может? Вчера разжалобился – кинул, как собаке бумажку. Ему бумажка, а мне – на бутылку! Гы-гы-гы!
— Да пошли ты его! Нах… тебе его подачки, походим по парку, там сегодня в честь праздника под каждым кустом по склянке, сдадим, унижаться не будем!
— Правильно! Гордость надо иметь! Ну, за нас, за бывших воинов!
— Твое здоровье!

***

Вовка помогал рисовать стенгазету в игровой комнате детского дома. Он решил окончательно стать художником. Уже 13 лет, надо определяться. Зинаида Васильевна все его рисунки показывала другим как пример необыкновенного таланта. Взглянув на воробья, сидящего на подоконнике, он тут же хватал карандаш и рисовал орла, парящего в небесах. Уроки рисования были главной отдушиной для него.

Так как название газеты было «С Днем защитника Отечества, дорогой Юрий Владимирович!» (единственное лицо мужской национальности в их приюте), Володя решил еще раз обратиться к нему с просьбой передать письмо отцу. Хоть и живут они в одном городе, а не виделись уже лет пять. Дядя Юра всегда говорит, что пока не получишь ответа от папы, не пиши ему больше. А может, у отца денег на ручку даже нет.! Вовка помнил, как бедно они жили когда-то. Мама еще тогда была жива.

Художник Вовка робко подошел к электрику детдома после праздника: «Дядь Юр,
ну в честь праздника… пожалуйста… в последний раз …».

«Уеs!» — подпрыгнул счастливый Володя, –«В честь праздника никогда не отказывают»!

Глава 2. Длиннее

— Дети, завтра – День защитника Отечества. Это праздник, когда нужно поздравлять всех мужчин. Скажите родителям, чтобы завтра вы выглядели красиво и нарядно. С утра к нам приедет театр, а после сна будем рисовать праздничные открытки для ваших пап. Не забудете?
— Нет,- нестройным писклявым хором ответили дети, улыбаясь в предвкушении веселого события.

Кристинка тоже пропищала свое «нет», хотя, в отличие от других шестилеток пятой группы, у нее сразу пропало настроение.

— Я не хочу завтра идти в садик. Мамочка, умоляю, можно у меня как будто головка заболела? — первое, что она выпалила маме Даше, когда та, вся обвешанная сумками – портфелями, вошла в прихожую группы.
— А что такое, доченька, случилось?
— Я тебе, мамочка, скажу дома, — прошептала трясущимися губами девчонка, натягивая колготки, которые никак не хотели слушаться.
— Татьяна Сергеевна, Кристинку кто-то обидел? Что это она такая расстроенная сегодня?
— Да, нет, все у нас хорошо. Кристина сегодня, вообще, молодцом — все съела за обедом. Завтра нарядненькая пусть приходит — праздник будет у нас.

Дома Кристину ждал сюрприз — пришел мамин знакомый дядя Денис с подарочком, как всегда. Обычно он дарил игрушку, ждал, когда девочка отвлечется и уходил с мамой на кухню. Они там разговаривали, пили чай или кофе, иногда шампанское, потом он чмокал Кристину и уходил. И она никак не могла понять — ну зачем он уходит, ведь у них есть в прихожей диван, мог бы и у них остаться. Кристина уже совсем взрослая, она видит, что мама Даша ему очень нравится. И ей, Кристине он тоже симпатичен. Жаль, что он не живет с ними, было бы гораздо веселей. И он мог бы от Марка хоть разок ее защитить. Вон, Настькин папа подошел на площадке к этому дураку, сказал ему что-то строго, Марк даже заплакал. Заплакал, но Настю больше вообще не трогает и даже не обзывает.

В этот раз дядя Денис почти весь вечер провел с Кристей. Он подарил пазлы, большие-пребольшие, и они вдвоем, пока мама готовила ужин, складывали сказку про Алису.
Потом дядя Денис еще и почитал несколько страничек из «Алисы в стране чудес», а дальше Кристина не помнит, уснула, наверное.

Даша с Денисом сидели до часу ночи на кухне. Она не стала напоминать дочери об испортившемся настроении, но, так как это ее беспокоило сильно, они с Денисом проговорили в очередной раз на тему «Ну, что мне делать?».

Даша, пройдя через кучу инстанций, преодолев все «но» в РОНО, доказав всем, что и одинокая женщина в состоянии стать хорошей матерью, осуществила свою мечту — удочерила девочку из приюта. Она не выбирала именно Кристину, но все решилось само собой. Когда Даша сидела в приемной директора детского дома, ожидая ее прихода с очередного совещания в исполкоме, медсестра вела по коридору девчушку с окровавленными коленками. Дверь медпункта кто-то случайно захлопнул на кнопку, и Дашу попросили присмотреть за девочкой, пока не найдут слесаря.

Кристина тихо плакала, плакала в себя, не вслух, а Дашу защемило так, словно ребенок рыдал навзрыд. Даша еще не знала тогда, как могут плакать детдомовцы — молча, беззвучно, чтобы не били. Она, не боясь испачкаться кровью, прижала кроху к себе. Кристина вытерла слезы и сопельки в подол Дашиной индийской широкой красивенной юбки, подняла взгляд куда-то вверх, посмотрела даже не в глаза незнакомой женщине, а глубже, и тихо, заведомо зная отрицательный ответ, спросила: «А ты МОЯ, мама»?

Эта пауза не была долгой. И не сама, кажется, Даша ответила. За нее чей-то голос сказал уверенно и очень мягко: «Твоя, милая, конечно, твоя».

Больше они не расставались. Проблем, можно сказать, и не было, только иногда Даша терялась от того, что ребенка она «родила» пятилетнего, пропасть в воспитании давала о себе знать. Даша сидела по ночам в Интернете, спрашивала советы у совсем посторонних людей на форумах усыновителей, много читала, очень внимательно слушала разговоры сослуживцев про их детей. В общем, она старалась. И не зря — девочка уже давно перестала называть ее «мама Даша», рассказывала шепотом перед сном свои детские секреты. Перестала даже задавать этот неприятный вопрос: «А почему ты меня не забрала раньше? Я же тебе звонила по детскому телефону ».

Праздник в актовом зале был такой интересный! Пришел дедушка с медалями и орденами на груди и долго рассказывал, как страшно было на войне. Хотя дети не знали, что такое война, некоторые даже плакали — так жалко было этого старенького дедулю. Потом пели и танцевали, дарили мальчикам кружки и шоколадки. Пускай бы, на этом праздник и кончился …

Кристина не могла уснуть, потому что слышала, как Татьяна Сергеевна негромко шумит, раскладывая на столах альбомы для рисования и карандаши.
Кристина рисовала, пожалуй, лучше всех в группе. Стать художником она хотела уже очень давно — еще в приюте. Она решила впервые изобразить самолет. Он получился точно, как настоящий. На крыле ярким пятном проявился орден, точно такой, как у того дедушки, которого звали Ветеран. А лицо летчика почему-то так напоминало дядю Дениса.

— Ну все, детки, заканчивайте! Теперь вот тут в правом уголочке напишем «Дорогому папочке!», вот, смотрите, как у меня.

Кристина уже дорисовывала жирный восклицательный знак, когда Марк вырвал ее рисунок и подбежал к Татьяне Сергеевне: «А Кристине не надо писать, у нее нету папы»!

Она так ждала и боялась этого момента, что упала на пол и стала биться в истерике. Воспитательница, оттолкнув Марка, бросилась успокаивать девчушку. В который раз уже дети тыкали ей в это больное место. Вряд ли родители понимают, как важно, кто приводит – отводит ребенка в сад. Если бы у Даши был хотя бы брат или отец, она непременно бы попросила хоть иногда появиться в группе, чтобы заткнуть эту брешь в их отношениях с «полноценными» детьми. Увы…

До шести часов вечера Кристинка еле дожила — скорее бы ее мама увела отсюда!
Няня пришла уже прибираться, прошла в спальню через игровой зал, потом обернулась: «Кристинка, там за тобой уже пришли, чуть не забыла. Иди одеваться, мама с папой по лестнице поднимаются».

Кристина вскочила! Ей захотелось заплакать, как тогда, возле медпункта. Но она сдержалась, подошла к столу Татьяны Сергеевны, взяла свой рисунок, резко повернулась ко всем и, не сказав «до свидания», быстрым шагом направилась в прихожую.

Дети, не обращая внимания на воспитательницу, двинулись гуськом вслед за Кристиной.

Мама и дядя Денис наводили порядок в ее шкафчике.
— Папа мой! Это — тебе! Поздравляю! – громко, оборачиваясь на толпу «однополчан», сказала Кристина.
— Боже! Да ты ж настоящая художница, доченька! — сказал и зачем-то подмигнул дядя Денис, — А кто это тут тебя обижает?

Марк в секунду ретировался, локтями растолкав всех, кто торчал из дверного проема.

Кристина проснулась очень рано. Она быстро соскочила с кроватки, споткнулась о тапочки, упала, открыла тяжелую дверь и замерла от отчаяния…

Она полночи слушала их разговор на кухне. Она слышала, как дядя Денис говорил маме: «Я больше никуда отсюда не уйду! Хватит думать! Нет, она не привыкла, она меня любит. Папой уже назвала, я второй раз предложения делать не буду. Я люблю вас обеих, как ты не поймешь?! Она уже а-дап-ти-ро-ва-лась! Завтра в садик Кристина пойдет со мной, это мое решение».

Почему же диван в прихожей пустой?

Кристина с шумом распахнула дверь маминой спальни …. И… тихонько ее прикрыла!

Сказала: «Yes!», сделав жест рукой сверху вниз, как в одном кино, радостно.

Она ничуть даже не ревновала, потому что очень красиво мама спала, укрытая пушистым одеялом, а папа обнял ее крепко вокруг талии, словно боясь выпустить от себя.

—Влюбились, — подумала Кристина. И пошла на кухню ставить чайник. —Проспали… гори мои! Приготовлю завтрак сама. А Марк — дурак! Вообще, его не боюсь ни капли! У меня тоже есть папа! Ура!

©vesnyanka2007 Наталья Корнилова





Источник: www.yaplakal.com/