408
0,1
2015-07-04
1942: Когда победа на Волге казалась столь близкой
«Die Welt», Германия
Свен Келлерхоф (Sven Felix Kellerhoff)
70 лет назад Вермахт уже заготовил почетные наградные знаки для завоевателей Сталинграда, и Геббельс торжествовал. Однако признаки грядущей катастрофы 6-ой армии были уже заметны.
70 лет назад Йозеф Геббельс, читая британские газеты, испытывал редкое чувство удовлетворения. Если говорить точнее, он просматривал выдержки из британских и американских газет, подготовленные сотрудниками его аппарата: «В США и в Лондоне постепенно становится ясно, что будет означать потеря Сталинграда для англосаксонской военной кампании».
Национал-социалистический министр пропаганды 20-го сентября 1942 года диктовал стенографу свои ежедневные записи для дневника. «Прежде всего, Times откровенно пишет о том, какие разрушительные последствия возникнут в том случае, если советские боевые и наступательные силы будут стерилизованы в результате их отсечения от Волги», — подчеркнул Геббельс. И в большинстве других статей британской прессы задавался вопрос: «Сможет ли вообще Советский Союз после потери Сталинграда на Волге продолжить борьбу и проводить наступательные операции?»
Большинство немцев не были настроены столь положительно. И речь ни в коей мере не шла только о том небольшом количестве людей, кто в своих оценках не полагался на официальную пропаганду Третьего рейха, то есть на геббельсовские сообщения и ежедневные сводки Верховного командования Вермахта. «Со всей серьезностью, озабоченностью и напряжением» жители страны следили за боевыми действиями в районе Сталинграда, сообщала 21-го сентября 1942 года внутренняя секретная служба СС, Служба безопасности (SD), описывая массовые настроения. «В целом люди исходят из того, что эта борьба потребует очень больших жертв от наших войск, и ничего подобного раньше они еще не испытывали», — подчеркивалось в докладе.
Большое количество извещений о смерти
Вместе с тем сообщения об успешном продвижении войск в юго-восточном секторе немецкого восточного фронта вселяли новые надежды: «Можно ожидать, что после захвата Сталинграда как раз и произойдет решающий поворот, или даже «завершение» борьбы на востоке». «Оценки соотечественников» колебались «между твердой надеждой и тревожными опасениями». Беспокойство у многих вызывало, прежде всего, большое количество извещений о смерти из тех частей, которые входили в состав расположенной на подступах к Сталинграду 6-ой армии.
И, тем не менее, никто на домашнем фронте не мог представитель себе те чудовищные события, которые происходили в те дни в советском промышленном городе на берегах Волги. Тринадцатого сентября 1942 года началось немецкое наступление на центральную часть города; советские защитники окапались и превратили развалины каждого дома в маленькую крепость. Немецкая 71-я пехотная дивизия из Нижней Саксонии в составе менее 10 тысяч человек несла на себе основную нагрузку в этом наступлении.
Потери были огромными: только 19-го сентября 1942 года суммарное количество погибших в пехотных полках IR 191, IR 194 и IR 211, составлявших основу этой дивизии, превысило тысячу человек. К этому следует добавить сотни очень тяжело раненых и просто тяжело раненых солдат, которые больше уже не могли участвовать в боевых действиях и были вынуждены находиться в небезопасных полевых лазаретах. Теоретически в среднем солдат во время боев за центральную часть Сталинграда оставался в живых примерно шесть дней.
«У нас не было совершенно никакого прикрытия»
Столь же ожесточенными были бои за важные с тактической точки зрения позиции на западном берегу Волги, в районе Мамаева кургана, расположенного к северу от центра города. В Германии это место, получившее печальную славу, называли «Высота 102». Здесь у артиллерии была возможность обстреливать любые позиции в Сталинграде. Половина немецких потерь в центре города была из-за артиллерийского огня, который вели преимущественно с этого холма. Поэтому с 12-го сентября 1942 года 295-я пехотная дивизия из Саксонии-Ангальт пыталась захватить советские укрепленные позиции, однако решающего успеха так и не добилась. Даже авторы официальных сообщений Вермахта спустя 11 дней были вынуждены признать: «Бои исключительно переменчивы и упорны. Так, например, эту высоту трижды занимали наши войска, но враг постоянно ее отвоевывал, и в конечном итоге она осталась под контролем противника».
20-летний солдат Вермахта Дитер Пеетерс (Dieter Peeters) из Рейнской области участвовал в этих боях, и вот что он рассказывал о них по прошествии более 60 лет: «После многодневных боев, проходивших с переменным успехом, мы заняли эту высоту». Однако у него и у его товарищей не было возможности порадоваться этому успеху: «У нас не было совершенно никакого прикрытия, когда мы вдруг попали под обстрел сталинских органов, пусковые установки которых были расположены на противоположном берегу Волги». Солдат и санитар его поезда попытались укрыться в ближайшей низкой землянке, но она была слишком мала для двоих. «Петер частично лег на меня, и таким образом при разрыве ракеты он создавал для меня дополнительную защиту от разлетавшихся во все стороны осколков». Но в результате оба они тогда остались живы.
Что касается другой стороны, сохранилось сообщение одного британского военного корреспондента, который так описывал обстановку на Мамаевом кургане: «Самое страшное, что ни у кого уже нет времени для того, чтобы позаботиться о погибших. В буквальном смысле слова трупы лежат штабелями перед баррикадами». Потери Красной Армии, судя по всему, были в три раза больше, чем у Вермахта. Кроме того, Мамаев курган удерживался несколькими батальонами советской секретной службы НКВД, а также находившимися под постоянным немецким обстрелом с другого берега Волги пехотными полками, которые были плохо оснащены: «Часто у них был один карабин на двоих или на троих».
Огромные потери обеих сторон
Хотя 295-ая дивизии 26-го сентября 1942 года была заменена 100-ой егерской дивизией, Вермахту так и не удалось полностью захватить Мамаев курган. Свои позиции на ведущем к Волге восточном склоне Красная Армия удерживала вплоть до 2-го февраля 1943 года, когда в сталинградском котле капитулировали последние немецкие части.
Через день после замены дивизии командующий 6-ой армией генерал Фридрих Паулюс сместил акценты в своем наступлении. В тот момент еще многие здания в центре города находились под советским контролем, а «Высота 102» продолжала оставаться очагом сопротивления. Тем не менее, Паулюс в своей наступательной операции сосредоточился на севере для того, чтобы захватить полностью уничтоженные артиллерийским огнем и превращенные в руины промышленные предприятия. Двадцать седьмого сентября 1942 года началось последнее наступление Вермахта на символически важный город, которое продолжалось четыре недели, но решающего результата так и не принесло. Нападавшие и защитники города сплелись в один неразрывный узел, и потери с обеих сторон были ужасными.
Однако Йозеф Геббельс ликовал и 29-го сентября 1942 года во время очередной диктовки не скрывал своих надежд: «Мы теперь намереваемся захватить северную часть Сталинграда; южная его часть, можно сказать, полностью свободна от неприятельских сил. Теперь нужно подождать результатов нашего наступления на северную часть, которое уже начали проводить наши войска». При этом министру пропаганды было ясно, что еще предстоит испытать немецким частям на берегах Волги: «Большевики продолжают прикладывать большие усилия и пытаются удержать то, что еще можно удержать. В отношении Сталинграда они понимают, что возможная потеря этого города будет означать для них очень большой ущерб с точки зрения престижа».
Источник
Йозеф Геббельс
Источник: www.yaplakal.com/
Свен Келлерхоф (Sven Felix Kellerhoff)
70 лет назад Вермахт уже заготовил почетные наградные знаки для завоевателей Сталинграда, и Геббельс торжествовал. Однако признаки грядущей катастрофы 6-ой армии были уже заметны.
70 лет назад Йозеф Геббельс, читая британские газеты, испытывал редкое чувство удовлетворения. Если говорить точнее, он просматривал выдержки из британских и американских газет, подготовленные сотрудниками его аппарата: «В США и в Лондоне постепенно становится ясно, что будет означать потеря Сталинграда для англосаксонской военной кампании».
Национал-социалистический министр пропаганды 20-го сентября 1942 года диктовал стенографу свои ежедневные записи для дневника. «Прежде всего, Times откровенно пишет о том, какие разрушительные последствия возникнут в том случае, если советские боевые и наступательные силы будут стерилизованы в результате их отсечения от Волги», — подчеркнул Геббельс. И в большинстве других статей британской прессы задавался вопрос: «Сможет ли вообще Советский Союз после потери Сталинграда на Волге продолжить борьбу и проводить наступательные операции?»
Большинство немцев не были настроены столь положительно. И речь ни в коей мере не шла только о том небольшом количестве людей, кто в своих оценках не полагался на официальную пропаганду Третьего рейха, то есть на геббельсовские сообщения и ежедневные сводки Верховного командования Вермахта. «Со всей серьезностью, озабоченностью и напряжением» жители страны следили за боевыми действиями в районе Сталинграда, сообщала 21-го сентября 1942 года внутренняя секретная служба СС, Служба безопасности (SD), описывая массовые настроения. «В целом люди исходят из того, что эта борьба потребует очень больших жертв от наших войск, и ничего подобного раньше они еще не испытывали», — подчеркивалось в докладе.
Большое количество извещений о смерти
Вместе с тем сообщения об успешном продвижении войск в юго-восточном секторе немецкого восточного фронта вселяли новые надежды: «Можно ожидать, что после захвата Сталинграда как раз и произойдет решающий поворот, или даже «завершение» борьбы на востоке». «Оценки соотечественников» колебались «между твердой надеждой и тревожными опасениями». Беспокойство у многих вызывало, прежде всего, большое количество извещений о смерти из тех частей, которые входили в состав расположенной на подступах к Сталинграду 6-ой армии.
И, тем не менее, никто на домашнем фронте не мог представитель себе те чудовищные события, которые происходили в те дни в советском промышленном городе на берегах Волги. Тринадцатого сентября 1942 года началось немецкое наступление на центральную часть города; советские защитники окапались и превратили развалины каждого дома в маленькую крепость. Немецкая 71-я пехотная дивизия из Нижней Саксонии в составе менее 10 тысяч человек несла на себе основную нагрузку в этом наступлении.
Потери были огромными: только 19-го сентября 1942 года суммарное количество погибших в пехотных полках IR 191, IR 194 и IR 211, составлявших основу этой дивизии, превысило тысячу человек. К этому следует добавить сотни очень тяжело раненых и просто тяжело раненых солдат, которые больше уже не могли участвовать в боевых действиях и были вынуждены находиться в небезопасных полевых лазаретах. Теоретически в среднем солдат во время боев за центральную часть Сталинграда оставался в живых примерно шесть дней.
«У нас не было совершенно никакого прикрытия»
Столь же ожесточенными были бои за важные с тактической точки зрения позиции на западном берегу Волги, в районе Мамаева кургана, расположенного к северу от центра города. В Германии это место, получившее печальную славу, называли «Высота 102». Здесь у артиллерии была возможность обстреливать любые позиции в Сталинграде. Половина немецких потерь в центре города была из-за артиллерийского огня, который вели преимущественно с этого холма. Поэтому с 12-го сентября 1942 года 295-я пехотная дивизия из Саксонии-Ангальт пыталась захватить советские укрепленные позиции, однако решающего успеха так и не добилась. Даже авторы официальных сообщений Вермахта спустя 11 дней были вынуждены признать: «Бои исключительно переменчивы и упорны. Так, например, эту высоту трижды занимали наши войска, но враг постоянно ее отвоевывал, и в конечном итоге она осталась под контролем противника».
20-летний солдат Вермахта Дитер Пеетерс (Dieter Peeters) из Рейнской области участвовал в этих боях, и вот что он рассказывал о них по прошествии более 60 лет: «После многодневных боев, проходивших с переменным успехом, мы заняли эту высоту». Однако у него и у его товарищей не было возможности порадоваться этому успеху: «У нас не было совершенно никакого прикрытия, когда мы вдруг попали под обстрел сталинских органов, пусковые установки которых были расположены на противоположном берегу Волги». Солдат и санитар его поезда попытались укрыться в ближайшей низкой землянке, но она была слишком мала для двоих. «Петер частично лег на меня, и таким образом при разрыве ракеты он создавал для меня дополнительную защиту от разлетавшихся во все стороны осколков». Но в результате оба они тогда остались живы.
Что касается другой стороны, сохранилось сообщение одного британского военного корреспондента, который так описывал обстановку на Мамаевом кургане: «Самое страшное, что ни у кого уже нет времени для того, чтобы позаботиться о погибших. В буквальном смысле слова трупы лежат штабелями перед баррикадами». Потери Красной Армии, судя по всему, были в три раза больше, чем у Вермахта. Кроме того, Мамаев курган удерживался несколькими батальонами советской секретной службы НКВД, а также находившимися под постоянным немецким обстрелом с другого берега Волги пехотными полками, которые были плохо оснащены: «Часто у них был один карабин на двоих или на троих».
Огромные потери обеих сторон
Хотя 295-ая дивизии 26-го сентября 1942 года была заменена 100-ой егерской дивизией, Вермахту так и не удалось полностью захватить Мамаев курган. Свои позиции на ведущем к Волге восточном склоне Красная Армия удерживала вплоть до 2-го февраля 1943 года, когда в сталинградском котле капитулировали последние немецкие части.
Через день после замены дивизии командующий 6-ой армией генерал Фридрих Паулюс сместил акценты в своем наступлении. В тот момент еще многие здания в центре города находились под советским контролем, а «Высота 102» продолжала оставаться очагом сопротивления. Тем не менее, Паулюс в своей наступательной операции сосредоточился на севере для того, чтобы захватить полностью уничтоженные артиллерийским огнем и превращенные в руины промышленные предприятия. Двадцать седьмого сентября 1942 года началось последнее наступление Вермахта на символически важный город, которое продолжалось четыре недели, но решающего результата так и не принесло. Нападавшие и защитники города сплелись в один неразрывный узел, и потери с обеих сторон были ужасными.
Однако Йозеф Геббельс ликовал и 29-го сентября 1942 года во время очередной диктовки не скрывал своих надежд: «Мы теперь намереваемся захватить северную часть Сталинграда; южная его часть, можно сказать, полностью свободна от неприятельских сил. Теперь нужно подождать результатов нашего наступления на северную часть, которое уже начали проводить наши войска». При этом министру пропаганды было ясно, что еще предстоит испытать немецким частям на берегах Волги: «Большевики продолжают прикладывать большие усилия и пытаются удержать то, что еще можно удержать. В отношении Сталинграда они понимают, что возможная потеря этого города будет означать для них очень большой ущерб с точки зрения престижа».
Источник
Йозеф Геббельс
Источник: www.yaplakal.com/
