...утреннее

Дана Лота



… Эй!.. ну пожалуйста!.. кто-нибудь!.. Кто-нибудь… кто…

Я надеваю улыбку, очки, пальто.
Я покидаю пижаму, рекламу, дом.
Я выхожу из подъезда… Где рыхлым ртом,
влажно ворочая серым массивом губ,
Небо, что проткнуто копьями дымных труб,
нервно пытается булькнуть… слепить… связать…

-Что тебе, девонька?.. Нечего осязать?
Беса какого ты мечешься и скулишь?

Вот пред тобою — наешься, как хлеба!-жизнь:
звон колокольный- да под поросячий визг,
Город, как молот, что слишком хрустальных- вдрызг!
сцены бесценны и драмы за пол-цены,
вот- лимузины… последние вот-штаны,
трагикомедий шикарнейший прейскурант-
толстый полковник и мертвый худой сержант…

а у тебя

слышать и видеть какой-ни-какой талант,
краски, пельмени, колени, супруг и Кант,
утро, работа, зарплата, весна, война,
ноги и руки… Какого еще рожна?

че не хватает в пейзаже?!.. ну?!.. назови!
громче… еще раз… послышалось?.. что?

Любви?

… и в тишине, что настанет, как в горле ком,
надо ж!- столкнуться с взъерошенным мужиком,
что подворотней изгаженною дыша,
жадно ширинку сминая и потроша

так кареглазо сподобится промычать

-мне б поеб.ть!..