Сверстница. Старая рубрика "Советского воина"

Была в «Советском воине» эпохи Восьмидесятых такая рубрика — «Сверстница». Публиковали в ней фотоснимки 17-19-летних девушек, которые отвечали редакционным требованиям к красоте и оригинальности. Понятное дело, что «сиське» тогда ещё не стали обычным коммерческим товаром, и любое (даже небольшое) приоткрытие покровов делало конкретный выпуск журнала весьма популярным для вечернего пролистывания в ленинской комнате — при том, что остальное содержание солдата могло и не интересовать вообще.

Сейчас, спустя 22-25 лет, рубрика смотрится уже по-другому — как слепок эпохи, и можно даже проследить общее движение нравов от консервативного идеала «русской красавицы» кондово-советского периода журнала — к раскованности и менее стандартным типажам в купальниках. Хотя, надо отметить, что редактора очень осторожно и редко отклонялись от европейского типажа в пользу азиатского, но и такое немного было.
На самом излёте 1990 года рубрика стала тонуть и в итоге почила в бозе, не сумев пережить всеобщего развала полиграфии и полного раскрепощения нравов. В самом деле, конкурировать со «Спид-Инфо» или многочисленной порнопрессой образца 1991-го года за солдатские мозги и штаны было бесполезно.
* * *
Тем не менее, посмотреть эволюцию весьма интересно. Давайте глянем, какие девушки и в каком антураже фигурировали в «Воине» в последние 2 года существования рубрики, во время наступления Третьей Смуты, и каков был стандарт женской красоты, который тогда предлагался армейскому человеку как образец. Любопытны там не только фото, но и душещипательные назидательные подписи к ним, сочинявшиеся примерно в одном стиле.
Все сканы в подборке расположены строго хронологически — от января 1989 г. до декабря 1990-го.

Январско-новогодний выпуск 1989 г. Гример Московской областной филармонии Татьяна.


Оля, модельер из Дома Офицеров Одесского военного округа.


Аня — студентка-заочница Московского кооперативного института.


Офицерская дочка Оксана из Байконура. Недавно переехала туда из Хабаровска — видимо, перевели отца по службе.


Московская десятиклассница Ира.


Наташа из подмосковного Зеленограда.


1990

Лада, студентка МЭИ. Весьма редкий в рубрике «прибалтийский» типаж.


Ира из Южно-Сахалинска, будущий хореограф.


Музыкант Валерия.


Не поступившая в вуз Таня. Занимается трудом в неназванной отрасли, а также домашним хозяйством и спортом.


Будущий учитель начальных классов Ира.


Студентка Московского Станкоинструментального института Юля.


Оля, которая непонятно откуда.


Русалка Юля. Сам подход — девушка в купальнике — уже выбивается из общего канона рубрики, и такой номер был явно более популярен для листания, чем обычный. Даже несмотря на то, что взят такой ракурс, чтобы не сильно смущать солдата конкретными женскими прелестями. Это уже май 1990-го.


Елена — типаж Наташи Ростовой.


Лена из сахалинских Ноглики. Редкий образец обращения к азиатскому типажу в рубрике.


Будущая учительница Ольга.


Ещё раз азиатский типаж — Дина из Алма-Аты.


Вероника, фотомастер Дома Быта из Саратова.


Школьница Оля из неназванного города.


Офицерская дочка Лена.


Старшая пионервожатая Ира.


Люба — продавец ЦУМа из Саратова. Рубрика отходит от канонического типажа и начинает показывать более соответствующие эпохе. Помните да, такие вот лихие начёсы, в сочетании с яркими колготками? Стиль а-ля Долина.


Потомственная балтийская морячка Наташа. Рубрика смелеет месяц от месяца (уже сентябрь 1990-го).


Светлана — художник по керамике.


Наташа, студентка Московского горного института и тоже офицерская дочка (этот штрих биографии редактора СВ особенно любили).


Наступает ноябрь 1990-го. С этого номера журнал худеет на четверть и выходит на более жёлтой бумаге.

Таня, с модной приметой времени (что на палочке в руках), из неназванного региона.


Донецкая студентка Оля.


Эта русалка в раздельном купальнике из шахтерского региона, пожалуй, была последней в классической истории журнала.
Затем следует форс-мажор: Неманский бумкомбинат, в стиле своего времени и полного исчезновения госконтроля, присылает огромную партию бракованной бумаги, журнал — впервые за 60 лет — срывает сроки выхода и номер отменяется. Проходит ещё около месяца, и эта проблема кое-как решается — в декабре выходит сдвоенный номер (24-25), на совсем уж нехорошей бумаге, с панической статьёй главреда о том, что все полимеры очень плохи и будут ещё хуже.

Так что заключительную точку в любимой рубрике ставит вот эта девушка — программист Юля. Конец декабря 1990-го.


Затем, в 1991-м, фотографии девушек в журнале публиковались тоже, но при этом не было уже ни рубрики, ни душещипательных надписей с назидатинкой. И журнал уже становился другим, дойдя до низшей точки деградации (по содержимому) к лету 1992-го. Потом последовал ребрендинг и смена названия на «Честь имею», но это уже совсем другая история.