«Решили уйти нормально. Так и легли в снег: рядышком…». Муж и жена провели двое суток в ледяном аду

С героями этой истории произошло ужасное: они заблудились в снежном буране на берегу Северного ледовитого океана. Сайт описывает события, от которых леденеет душа. Прогноз погоды в Нижнеянске вселял ужас: -49 при западном ветре скоростью 4 метра в секунду ощущаются как -64. Корреспондент «Якутска вечернего» Елена Киселева готовила в номер материал, одним из героев которого должен был стать Петр Петров, представитель ассоциации юкагиров. Поэтому она ничуть не удивилась, когда 5 декабря Петр вышел на связь.





Вот только речь пошла не о материале.

«Добрый день, Елена. Вчера члены родовой общины из с. Юкагир, моя тетя с мужем, пропали близ п. Нижнеяск. Сначала заблудились, поехав не по той дороге. Потом сломались где-то. По спутниковому телефону сообщили, что не знают, где находятся. На поиски выезжали жители с. Юкагир, не нашли, из-за малого количества топлива вернулись. Потом еще раз поехали на поиски. Администрация сообщила сотрудникам МЧС. Обещали отправить на поиски три снегохода. Ждем. Пока нет новостей. Вертолет уже отправлять надо, наверное. Жители со вчерашнего дня ведут поиски. Помогите, пожалуйста».

Из сводки МЧС:

«6 декабря 2016 года в Центр управления в кризисных ситуациях Главного управления МЧС России по Республике Саха (Якутия) поступила информация о том, что предположительно в 30 км от п. Нижнеянск Усть-Янского района в местности Уодэй у супружеской четы в пути сломался снегоход, им необходима помощь».

Поначалу администрация села попыталась вытащить людей самостоятельно, отправив другой снегоход. Но и он сломался в дороге! Вернулся в село, на смену ему выехал другой сородич. 6 декабря для оказания помощи супружеской паре из Юкагира выехали члены общины уже на двух «буранах», а навстречу им из поселка Нижнеянск на двух снегоходах группа спасателей Нижнеянского филиала Якутского поисковоспасательного отряда МЧС России.

Что осталось за сводкой

Это только в голливудских фильмах после поступления сигнала бедствия вся Служба спасения, вооруженная до зубов по последнему слову техники, срывается на помощь, а если что, легко подключаются национальная гвардия, флот и авиация. Наши реалии совсем иные. Расстояния, условия, техническое вооружение… Это тебе не натурные съемки!

Вот, например, вертолет. Он был. Но в приватной беседе нам объяснили, что для отправки вертолета на поиски пропавших нужно распоряжение правительства, а для его подписания — основания. А для оснований — заявление родственников, а оно официально не поступало.

Мы пытались доказать, что завтра может быть заявление, но уже не будет в живых людей (продержаться двое суток на морозе при минус 49 с ветром?!), но бесполезно. Нет, по-человечески нас понимали, с нами соглашались, но ведь документы, отписываться надо, а решение должен принять кто-то рангом повыше, а ему надо заявление.

У супругов Николая Хоброва и Натальи Протодьяконовой большая дружная семья. Сами они вместе уже около 20 лет (пусть разные фамилии вас не смущают), родили и поднимают четверых детей — двух дочерей и двоих сыновей. Старшая дочь — студентка, младший ходит во второй класс.

Николай вместе со своими сородичами пасет стадо из 1300 оленей. Выпали выходные дни, и он решил, воспользовавшись оказией, съездить за бензином в Нижнеянск, заодно и жену в «город» свозить.

Из села Юкагир выехали 4 декабря на «буране». Дорога — за 140 км, это если по прямой ехать. Рассчитывали утром купить бензин, покрутиться в поселке по прочим делам и успеть вернуться к вечеру.
Купили бензин и еще коечего по хозяйству. Закончив все дела, выехали домой. И… не доехали.

Уходить, так вместе

После почти двух суток на морозе в минус 49 (информаторы заботливо уточняют «ощущаются как 60 градусов») у Николая обморожены лицо и руки. У супруги внешних проявлений обморожения не видно, но от общего охлаждения и стрессовой ситуации организм дал сбой: Наталья Дмитриевна чувствует себя неважно, ее душит кашель, и давление зашкаливает. Тем не менее она соглашается с нами пообщаться. Своего стационарного телефона у нее в квартире нет, поэтому она идет к соседям. Тихим монотонным голосом Наталья рассказала свою историю, а я на другом конце провода, слушая ее, обливалась слезами.

Наталья Протодьяконова:

— Мы выехали из Нижнеянска на трех «буранах». Двое ехали позади нас, вроде и фары были всё время видны. Но, когда наш «буран» заглох, мы их не увидели. Поняли, что сбились с пути и куда-то не туда заехали. Думали сначала, что бензин закончился. Заправили, осмотрели фильтр, попытались разогреть двигатель — мотор все равно не заводился. А затем и спички закончились. Позвонили родным в Юкагир, говорим: заблудились и не знаем, где находимся. Попросили помощи, чтобы отправили «буран» навстречу. Но больше надеялись, что те, кто ехал с нами, найдут нас. Но не дождались. Подвели они. А мороз в тот день, как назло, сильный был. Страшно мерзли.

***

— Были бы в лесу — не пропали бы. Но вокруг только голая наледь. Даже снега толком не было, наст. Мы же по морскому берегу ехали (берегу моря Лаптевых. — Е. К.). Местность ровная, ни бугорка! Я очень замерзла и быстро устала. Хотелось лечь и уснуть. А это всё — тихая смерть. Муж не давал. Чтобы разогреться, заставлял ходить вокруг «бурана». Так провели всю ночь — ходили, не давали себе уснуть. Когда начало светать, еще раз позвонили своим, спросили, ищут нас или нет. Сказали, что выходим навстречу «буранам», пошли вперед, туда, где, как мы думали, наш дом.

***

— Сначала еще были какие-то чувства, кушать хотелось, пить. Но потом я настолько окоченела, что всё отключилось. Хотелось лечь и уснуть. Но муж никак не давал мне лечь на землю. Силой тащил, толкал, заставлял идти. Брал снег с обочины, растапливал его во рту и поил меня. Знаете, так — губы в губы. Я плакала, он плакал. Но тащил меня. И я шла, хоть руки и ноги онемели, ничего не чувствовала. Думала о детях, что они сиротами останутся. Эта мысль заставляла сопротивляться.

***

— Были галлюцинации: иногда казалось, что вдали мелькнули спасительные огни фар или слышен гул мотора. Мы ускоряли шаг, махали руками. Но это был обман. Снова начало темнеть, шли уже из последних сил, хотя умом понимали: вторую ночь на ногах не перенесем. И тут наконец вышли на дорогу, муж ее узнал, сказал: наша, наша дорога.

Хотели позвонить и сказать своим: на дороге нас ищите. Но тут уже и телефон не выдержал, замерз. Дальше шли, как во сне. Брели и брели. Веру, что нас найдут, тоже потеряли. Просто шли. А что еще оставалось?

***

— Ни рук, ни ног не чувствовали. Слез уже не было.

***

— Всему есть предел. Все силы кончились. Муж за двоих старался, тоже не выдержал. Тогда решили, что надо уйти нормально. Так и легли в снег: рядышком, как и жили. Вместе уснем, думали. У нас покрывало было, укутали в него головы и легли. И сразу стало хорошо. Тепло. Всех четырех детей своих увидела, голоса как будто их слышала. И муж мой рядом. Спокойно так стало. Всё. Конец. Не так уж и страшно.

***

— Сколько лежали, не знаю. Когда увидела родное лицо брата своего Конона, не поверила. Пришла в себя окончательно и поняла, что спасены, только в Нижнеянске. Вот такое чудо.

***

— Хочу через вашу газету поблагодарить брата Конона Дмитриевича Томского за спасение. Конечно, хотелось бы, чтобы наградили как-то, но на это особой надежды нет — мы слишком далеко живем, кто там вспомнит да доедет? Да и сам он скромничает. Говорит: а что такого? Что должен был, то и сделал. Он не первый раз спасает людей — как-то при пожаре жизни спас. Таким его воспитала наша мама. Я горжусь, что у меня такой брат.

Рассказ брата

Конон Томский, глава общины «Морукаан» с. Юкагир:

— Я был на участке, рыбу ловил, когда мне сообщили, что сестра с мужем потерялись. Бросил всё и приехал как можно быстрее в село. Там мне сказали, что вчера их уже искали на двух «буранах», но впустую. Сегодня «буран» сломался, выехали на одном. Бензин кончился, и они вернулись. Снова никого не нашли. Потом позвонили из МЧС и сообщили, что отправили из Нижнеянска два «бурана» на поиски. Мы выехали на поиски с Виктором Филипповым. Я примерно прикинул, где они могут быть, посчитал в уме расстояние, представил, как должны были ехать. Решил, что отъеду на расстояние 90 километров от села и буду там искать в радиусе 5–10 километров. Так и сделали.

***

— Смотрю: лежат около следов снегохода. Не шевелятся. Пар от дыхания не поднимается. Нас не слышат. Похолодело всё, думал: не успели. Но тут Николай пошевелил ногой. Мы так обрадовались! Начали будить. Подняли, заставили походить, а потом укутали в пуховые одеяла и повезли их в Нижнеянск. А вы что, записываете, что ли? Про меня собрались писать? Не нужно. Нашли — и хорошо. Что раздувать-то? Бывает такое.

Вот он — настоящий юкагирский характер: спокойствие, невозмутимость, сдержанность, стойкость. То, без чего на Севере быстро растратишься и околеешь. Они мало делятся своими эмоциями, стараясь не расплескивать то, что у них внутри. Ценить следует поступки, а не слова.

Раньше у них считалось: когда много о чем-то говоришь, это уходит из тебя и духи могут воспользоваться тем, чем ты не дорожишь.

via sakhapress.ru/archives/218151