Науке неизвестно, как передаётся глупость



Алексей Алексеенко, редактор научного раздела проекта «Сноб», о том, что гены не виноваты.

Некоторые говорят: нельзя винить дурака, надо войти в его положение. Потому что, во-первых, у них обычно очень неважная генетика. Во-вторых, жизнь так сложилась: школьный коллектив, потом армия, потом ещё они эту школу и армию всю жизнь вспоминают за пивом, чтобы укрепляться в своих мнениях — короче говоря, есть влияние среды, через него не перепрыгнешь.



Этой теме посвящено забавное исследование, результаты которого недавно опубликованы в журнале Science. Называется «Проявление индивидуальности у генетически идентичных мышей».

Суть работы вот в чём. Исследователи взяли линию генетически идентичных мышей, все мыши в ней отличались друг от друга по своим генам не больше, чем однояйцевые близнецы. Сорок таких мышей поселили в общую «насыщенную среду» — так называется большая трёхметровая клетка со всякими лестницами, этажами, качелями, тоннелями и прочими особенностями, которые не дают мышам скучать.

При этом за каждой мышью следили с помощью вживленного в неё радиодатчика. А компьютер бесстрастно собирал информацию: поведение какой мыши более разнообразно? Кто больше лазает и суёт нос куда не надо? Кто старается никогда не ходить от поилки к кормушке одним и тем же путем?

С огромным удивлением учёные заметили, что среди генетически идентичных мышей, живущих вместе в одной и той же клетке, постепенно начали накапливаться различия по признаку этой, как назвали её исследователи, «поисковой энтропии» (roaming entropy). То есть какие-то мыши становились всё более и более любознательными и инициативными. А другие жили себе и жили, стабильно и безбедно.

Но самый забавный результат дало исследование мозга этих зверей. Перед опытом им ввели вещество, внедряющееся в нейроны при их делении. То есть все нервные клетки, появившиеся у мышей после формирования основной массы мозга, оказались помечены. А надо сказать, что, вопреки известной максиме «нервные клетки не восстанавливаются», в некоторых небольших и чётко очерченных областях мозга рост нейронов продолжается до старости.



Оказалось, что у мышей с высокой «поисковой энтропией», то есть любознательных и уклоняющихся от проторенных путей, клетки мозга делились наиболее интенсивно. Причём, заметьте, генетически эти мыши не отличались от прочих ничем, и жили они все вместе в условиях соборности и коллективизма, а вот удалось же вырваться из серости.

Этот результат в общем-то разрешает наше недоумение насчёт тупиц. Правильно они меня бесят, сами виноваты. Не надо списывать всё на среду и наследственность. Есть что-то ещё.

Что именно? Тут исследователи смущенно замолкают. Может, не так уж идентичны были эти мыши — нашлись какие-то незамеченные мутации, которые определили разницу? Родовые травмы? Случайность? Или правда существует свобода воли и твердо принятое решение «не прожить всю жизнь тупой мышью» действительно способно влиять на вашу судьбу?

Надо признать, что с научно-методической точки зрения работа вызывает немало вопросов. Во-первых, неплохо бы повторить все то же самое с клонированными мышами: они всё же больше похожи друг на друга, чем инбредная популяция. Во-вторых, где «контроль»? Как будут обстоять дела в генетически разнородной популяции, насколько увеличится разброс? И как сложится жизнь этих мышей в обычной, не «насыщенной» среде — маленькой, скучной и унылой клетке без всякой возможности творчества — на такую клетку жизнь многих наших современников куда больше похожа? Но видимо, рецензенты и редакторы Science решили закрыть глаза на эти несовершенства исследования — может, потому, что вопрос, мучивший всю жизнь меня, их тоже как-то беспокоил.

Потому что это правда важный вопрос. Вот если вам, со всей вашей генетикой и вашим детством, дать прожить жизнь ещё раз, вы всё то же самое опять начнете лепить? Или на втором прогоне, может быть, удастся как-то собраться? Данные этого исследования намекают, что наверное, могло бы получиться всё по-другому. А уж радоваться этому или грустить — это ваш выбор.

Скорее всего, получится смесь радости и грусти, как часто бывает, когда люди размышляют о том, что жизнь у них всего одна. Ну, кроме тех случаев, когда радоваться уж совсем нечему. Так вот, в этих прискорбных случаях гены не виноваты, как выясняется.

via factroom.ru