Как жить раздетым в этих городах

Ингурен



Давно ли мы спрашивали в молитвах утренних
не о хлебе насущном да счастья отсутствии
и мелких других делах,
а о Твоем в любви напутствии —
как жить раздетым в этих городах?

Здесь облачаются в доспехи повседневности,
втайне надеясь сдавить себя так,
чтоб теснота победила страх
перед косным взглядом прохожего — опасного и столь же похожего
своей беспробудной слепостью.

Папа, сделай им так уже невмоготу,
чтобы однажды стало им важно
обнажить уязвимую свою простоту —
да не прямо в толпе, на улице
а лучше оставшись наедине, с собою — не для того ли придумал молитвы Ты?

Не умея отчаяться и в одиночестве, начистоту
поговорить с главным жизни своей героем —
здесь каждый вглядывается в глаза другого,
у него как бы выспрашивая — «Кто я»?..
Лишь бы, лишь бы не глядеть в пустоту…

Да и то, не слишком, Пап, искренне: быстро глянут — сразу отводят взгляд.
Вот Татьяна смотрела на Онегина пристально, как заправский провизор, —
тут диагноз на всех один, но вслух о нем не говорят.
Ей захотелось шепнуть «Вы — моя еще не произошедшая история»,
но это стало слишком серьезным покушением на близость…

Вот и остается спать, а не знать:
«как бы» выбирать, в «как бы» верить и «как бы» быть —
оттачивать мастерство защищать
«как бы» свою «как бы» жизнь, от которой тошнит,
в страхе «как бы» ее потерять.

Папа, все здесь стремятся говорить душевно,
а если б хоть раз — от души!
Да только посметь — означает смерть,
а не посметь — вовсе не значит жить.