967
0,3
2015-07-04
36 часов из жизни анестезиолога
Привет всем! Хочу немного рассказать о своей профессии. Я анестезиолог-реаниматолог. «А кто это?» — спросите Вы?
Анестезиологи — это люди, про которых большинство россиян никогда не слышали. А если слышали, то не видели. А если и видели, то обязательно с кем-то спутали. Этот крео о людях, всегда остающихся в тени. © Олег Мальский — Три недели из жизни лепилы (с небольшими изменениями)
Работа врача анестезиолога-реаниматолога это хобби для экстремалов, и как любое хобби дохода не приносит. Это одна из заповедей анестезиологов, которые я буду далее приводить к описаниям фотографий. Итак, что же (для многих пациентов) остается за кадром…
Будет 25 фот, об окончании подборки скажу отдельно
Один день из тяжелой жизни простого хирурга можно почитать тут
После прихода на работу, переодевания, традиционной утренней чашечки кофе я иду в операционный блок, где проведу восемь часов своей жизни. Часы над дверью уже как лет десять остановили свой бег. Истинное время 08:20 утра
Сюда пациенты въезжают на каталках, ведомые крепкими руками санитарок. Тут же недалеко в санпропускнике я надеваю красивую синюю шапочку, маску, и иду в свою операционную.
Общий вид на операционный блок. Здесь находятся 7 операционных, на других этажах в больнице еще 8. В день в нашей больнице проводится около 40 — 60 оперативных вмешательств, с вовлечением анестезиологической службы.
Это моя операционная. Клиента пока еще везут длинными коридорами. Я готовлю оборудование к работе. Сегодня будет относительно большая операция — аорто-бифеморальное шунтирование. Операции на открытом сердце у нас не проводятся по причине банальной для России — нет денег для приобретения АИКа. Руки есть, желание есть, специалисты есть… А вот аппаратуры нет. Хирурги прибудут только через час.
Первым делом проверяю работоспособность моего наркозного аппарата — Drager Primus. Самотестирование проходит полностью в автоматическом режиме. Если есть критическая неисправность — аппарат работать не будет. Датчики потока неисправны уже два года, а купить их больница не может (угадайте по какой причине). Сервисную службу аппарат не видел уже пять лет. Низкий поклон немцам за их чудесную неубиваемую аппаратуру! Вот тут кстати, виден кусочек данного девайса.
Клиент уже в операционной. Я провожу установку эпидурального катетера для обезболивания как во время операции, так и в послеоперационном периоде в палате реанимации.
Спина как камень, иголка толстая. Еле прохожу желтую связку и проваливаюсь в эпидуральное пространство. Осталось завести катетер, провести аспирационную пробу, инъекцию местного анестетика и можно начинать операцию. Операция начнется под эпидуральным обезболиванием, это пока не наркоз, но пациенту таки не больно.
На часах 09:45 утра, операция идет уже полным ходом, хотя пациент всего лишь дремлет после инъекции 5 мг дормикума. В организм уже напиханы: два внутривенных катетера, один артериальный, эпидуральный, мочевой. Джентельменский набор
Пришло время перейти на общую сбалансированную анестезию (наркоз). Наркоз во многом не наука, а искусство. И, как всякое искусство, понятен и интересен только познавшему его тонкости. Сестра-анестезист вводит препараты для индукции анестезии, я готовлюсь к масочной вентиляции, а затем интубации трахеи.
Интубирую пациента. У нас говорится — не давай гордыне овладеть тобой — интубируй раз, интубируй два, интубируй еще разок и зови начальство, нет начальства — зови Всевышнего! На этот раз обошлось с первого раза. Трубка на месте, операция идет дальше.
Общий вид на операционную «по ту сторону от хирургов»
Эти небольшие устройства называются шприцевые помпы (перфузоры). Они позволяют мне точно дозировать скорость введения препарата, например в данном случае дофамин вводится со скоростью 6 мл в час, наропин 5 мл в час. Можно установить значения, например 3.6 мл/час и аппарат за час введет ровно 3.6 мл раствора. Перфузоры в потеках йодоната, которым хирурги щедро делятся с пациентом, персоналом и со всей моей аппаратурой.
Операция подходит к концу — хирурги зашивают кожу. Наркоз закончен, но, как говорится, не резвись, окончив наркоз, тебе ещё предстоит, быть может, проводить больного в последний путь.
Пациент уже проснулся и дышит кислородом. Ему не больно — работает (так же как и в начале операции) эпидуральная аналгезия. Пациент заснул без боли, проснулся без боли и неприятных воспоминаний. Он уже в сознании, разговаривает, но своего пребывания в операционной в конце операции он не запомнит.
На часах 15:20. Клиент на каталке, аппаратура выключена, конец работы в операционной. Пациент в сопровождении меня и хирурга транспортируется в палату реанимации.
Вот вы думаете что мой рабочий день подошел к концу? Нет… Мне еще предстоит дежурство в отделении реанимации.
Вход в отделение анестезиологии и реанимации. Тут мы живем
Наш недавний клиент лежит на кровати и спит. Периодически пытается вытащить из своего организма всякие катетеры и дренажи, поэтому руки привязали, чтоб не баловался. Через два часа абсолютно адекватный дядька удивляется, что он все это мог делать…
А это уже непосредственно начинается отделение реанимации. В отделении стоит центральный кондиционер, который постоянно поддерживает одинаковую температуру и влажность в любое время года.
Общий вид отделения. Очень раздражают распахнутые во все стороны двери. В нормальных реанимациях их или нет, или они уезжают в бок. Всего у нас 6 палат на 12 посадочных мест. На момент написания данного креатива на излечении находилось 8 человек.
Мое рабочее место. Справа центральная станция, которая собирает данные со всех мониторов. На стене налеплены протезы мозга, есть еще огромная папка и электронная библиотека, собранная из более чем 150 книг по анестезиологии и реаниматологии. Ну и мой личный ноут, на котором я пишу назначения и в перерывах пытаюсь дописать диссертацию.
Комната дежурного врача. Тут мы отдыхаем, если есть такая возможность
А это балкончик, где можно выкурить сигаретку… и посмотреть на волю
Общий вид из отделения реанимации. Пациенты этого не видят
Одна из палат. А так выглядят наши клиенты, которые находятся на ИВЛ. Слева стоит аппарат ИВЛ (один из самых продвинутых), сверху монитор, и где попало навешаны перфузоры.
Еще одна палата. Слева лежит пациент после двух клинических смертей и невовремя оказанной реанимации (шутка). Как говорится от умелого массажа даже покойник возбудится!
И еще одна. Все показывать смысла нет, клиентов еще много
Утром я пойду на пятиминутку продолжительностью 25 минут, где отчитывается вся дежурная смена. Потом выпью кофейку, перекурю и пойду… Домой?! Нет, опять в операционную, а вот потом уже домой.
36 часов моей жизни на работе закончатся еще не скоро…
У меня все. Спасибо, что досмотрели
Источник: www.yaplakal.com/
Анестезиологи — это люди, про которых большинство россиян никогда не слышали. А если слышали, то не видели. А если и видели, то обязательно с кем-то спутали. Этот крео о людях, всегда остающихся в тени. © Олег Мальский — Три недели из жизни лепилы (с небольшими изменениями)
Работа врача анестезиолога-реаниматолога это хобби для экстремалов, и как любое хобби дохода не приносит. Это одна из заповедей анестезиологов, которые я буду далее приводить к описаниям фотографий. Итак, что же (для многих пациентов) остается за кадром…
Будет 25 фот, об окончании подборки скажу отдельно
Один день из тяжелой жизни простого хирурга можно почитать тут
После прихода на работу, переодевания, традиционной утренней чашечки кофе я иду в операционный блок, где проведу восемь часов своей жизни. Часы над дверью уже как лет десять остановили свой бег. Истинное время 08:20 утра
Сюда пациенты въезжают на каталках, ведомые крепкими руками санитарок. Тут же недалеко в санпропускнике я надеваю красивую синюю шапочку, маску, и иду в свою операционную.
Общий вид на операционный блок. Здесь находятся 7 операционных, на других этажах в больнице еще 8. В день в нашей больнице проводится около 40 — 60 оперативных вмешательств, с вовлечением анестезиологической службы.
Это моя операционная. Клиента пока еще везут длинными коридорами. Я готовлю оборудование к работе. Сегодня будет относительно большая операция — аорто-бифеморальное шунтирование. Операции на открытом сердце у нас не проводятся по причине банальной для России — нет денег для приобретения АИКа. Руки есть, желание есть, специалисты есть… А вот аппаратуры нет. Хирурги прибудут только через час.
Первым делом проверяю работоспособность моего наркозного аппарата — Drager Primus. Самотестирование проходит полностью в автоматическом режиме. Если есть критическая неисправность — аппарат работать не будет. Датчики потока неисправны уже два года, а купить их больница не может (угадайте по какой причине). Сервисную службу аппарат не видел уже пять лет. Низкий поклон немцам за их чудесную неубиваемую аппаратуру! Вот тут кстати, виден кусочек данного девайса.
Клиент уже в операционной. Я провожу установку эпидурального катетера для обезболивания как во время операции, так и в послеоперационном периоде в палате реанимации.
Спина как камень, иголка толстая. Еле прохожу желтую связку и проваливаюсь в эпидуральное пространство. Осталось завести катетер, провести аспирационную пробу, инъекцию местного анестетика и можно начинать операцию. Операция начнется под эпидуральным обезболиванием, это пока не наркоз, но пациенту таки не больно.
На часах 09:45 утра, операция идет уже полным ходом, хотя пациент всего лишь дремлет после инъекции 5 мг дормикума. В организм уже напиханы: два внутривенных катетера, один артериальный, эпидуральный, мочевой. Джентельменский набор
Пришло время перейти на общую сбалансированную анестезию (наркоз). Наркоз во многом не наука, а искусство. И, как всякое искусство, понятен и интересен только познавшему его тонкости. Сестра-анестезист вводит препараты для индукции анестезии, я готовлюсь к масочной вентиляции, а затем интубации трахеи.
Интубирую пациента. У нас говорится — не давай гордыне овладеть тобой — интубируй раз, интубируй два, интубируй еще разок и зови начальство, нет начальства — зови Всевышнего! На этот раз обошлось с первого раза. Трубка на месте, операция идет дальше.
Общий вид на операционную «по ту сторону от хирургов»
Эти небольшие устройства называются шприцевые помпы (перфузоры). Они позволяют мне точно дозировать скорость введения препарата, например в данном случае дофамин вводится со скоростью 6 мл в час, наропин 5 мл в час. Можно установить значения, например 3.6 мл/час и аппарат за час введет ровно 3.6 мл раствора. Перфузоры в потеках йодоната, которым хирурги щедро делятся с пациентом, персоналом и со всей моей аппаратурой.
Операция подходит к концу — хирурги зашивают кожу. Наркоз закончен, но, как говорится, не резвись, окончив наркоз, тебе ещё предстоит, быть может, проводить больного в последний путь.
Пациент уже проснулся и дышит кислородом. Ему не больно — работает (так же как и в начале операции) эпидуральная аналгезия. Пациент заснул без боли, проснулся без боли и неприятных воспоминаний. Он уже в сознании, разговаривает, но своего пребывания в операционной в конце операции он не запомнит.
На часах 15:20. Клиент на каталке, аппаратура выключена, конец работы в операционной. Пациент в сопровождении меня и хирурга транспортируется в палату реанимации.
Вот вы думаете что мой рабочий день подошел к концу? Нет… Мне еще предстоит дежурство в отделении реанимации.
Вход в отделение анестезиологии и реанимации. Тут мы живем
Наш недавний клиент лежит на кровати и спит. Периодически пытается вытащить из своего организма всякие катетеры и дренажи, поэтому руки привязали, чтоб не баловался. Через два часа абсолютно адекватный дядька удивляется, что он все это мог делать…
А это уже непосредственно начинается отделение реанимации. В отделении стоит центральный кондиционер, который постоянно поддерживает одинаковую температуру и влажность в любое время года.
Общий вид отделения. Очень раздражают распахнутые во все стороны двери. В нормальных реанимациях их или нет, или они уезжают в бок. Всего у нас 6 палат на 12 посадочных мест. На момент написания данного креатива на излечении находилось 8 человек.
Мое рабочее место. Справа центральная станция, которая собирает данные со всех мониторов. На стене налеплены протезы мозга, есть еще огромная папка и электронная библиотека, собранная из более чем 150 книг по анестезиологии и реаниматологии. Ну и мой личный ноут, на котором я пишу назначения и в перерывах пытаюсь дописать диссертацию.
Комната дежурного врача. Тут мы отдыхаем, если есть такая возможность
А это балкончик, где можно выкурить сигаретку… и посмотреть на волю
Общий вид из отделения реанимации. Пациенты этого не видят
Одна из палат. А так выглядят наши клиенты, которые находятся на ИВЛ. Слева стоит аппарат ИВЛ (один из самых продвинутых), сверху монитор, и где попало навешаны перфузоры.
Еще одна палата. Слева лежит пациент после двух клинических смертей и невовремя оказанной реанимации (шутка). Как говорится от умелого массажа даже покойник возбудится!
И еще одна. Все показывать смысла нет, клиентов еще много
Утром я пойду на пятиминутку продолжительностью 25 минут, где отчитывается вся дежурная смена. Потом выпью кофейку, перекурю и пойду… Домой?! Нет, опять в операционную, а вот потом уже домой.
36 часов моей жизни на работе закончатся еще не скоро…
У меня все. Спасибо, что досмотрели
Источник: www.yaplakal.com/
