720
0,2
2015-07-04
Год рождения - 1912.Когда о смерти думаешь чаще
Когда о смерти думаешь чаще, чем о жизни. Долгожительница рассказывает о своей судьбе
Шум закипающего чайника нарушает тишину деревенской хаты. Елизавете Константиновне Трайкович уже тяжело ходить, но она все равно суетится по хозяйству. Накормить гостей — святая обязанность женщины в любом возрасте. Летом ей будет 102. Она прошла через революции, войны и неоднократную смену власти. У женщины пятеро детей (двое из них умерли), восемь внуков и тринадцать правнуков. Она помнит дни рождения каждого из них, а вот свой забыла… Каково это — жить больше 100 лет и каждый день готовиться к смерти, читайте в нашем репортаже.
Официально долгожителями у нас считаются те, кто отпраздновал 100-летний юбилей. В Беларуси таких людей немногим более полутысячи, причем женщин среди долгожителей примерно в 6,5 раза больше, чем мужчин. Отметку в 110 лет удается пересечь единицам. На сегодняшний день в Беларуси таким солидным возрастом могут похвастать всего 9 человек. Лидером по числу долгожителей традиционно является Гродненская область, на втором месте — Минская, на третьем — Брестская.
11 фото, источник
Год рождения — 1912
По информации соцслужбы, большинство пенсионеров-долгожителей — уже лежачие и на полноценную беседу вряд ли настроены. Но есть среди людей с вековым опытом настоящие «уникумы», сохранившие к такому возрасту быстрый ум и ясную память. Елизавета Константиновна — одна из них. Глядя на нее, понимаешь: временные границы порой бывают размыты. Но паспорт с пометкой «год рождения — 1912» развеивает все сомнения.
Дом бабули-долгожительницы расположен на холме в небольшой деревушке Ислочь. Эта часть поселка совсем глухая: летом сюда приезжают дачники, зимой — никого нет. Обращаем внимание на расчищенное крыльцо. К приезду гостей здесь готовились, несмотря ни на что.
Всю жизнь женщина прожила в Минском районе. Сначала в деревне Семково, в которую ее отец убежал из Минска во время революции. Потом на Ислочи: «выгналі паноў i пасялілі туды нас, батракоў». Дом, в котором нас встречала хозяйка, они строили вместе с мужем. Говорит, жили с ним хорошо, дружно. Он был лесником, она дояркой, вместе смотрели хозяйство, вместе растили детей. Правда, умер муж рано, еще в 64-м. Прошло уже почти полвека, как женщина живет одна.
«Прыйшла з фермы і радзіла»
Заходим в дом, и первым делом Елизавета Константиновна показывает нам награды за успехи в труде, которые она получила еще при советской власти. Женщина с 16 лет работала в хозяйстве. Протягивает руки: «Во якiя пальцы крывыя». Долгое время доить коров приходилось руками, машинное оборудование подключили гораздо позже. Даже детей приходилось рожать, почти не отходя от «рабочего станка».
— Вот старшую дачку Таіску прыйшла з фермы i радзiла. У гэты дзень была пры цялятах, везла воз сена. Месяц пабыла дома і зноў пайшла на работу.
Это сейчас, говорит бабуля, мать сидит с ребенком три года, а тогда было совсем другое время. Не было ни света, ни газа, и ничего — жили!
— Печку затаплю, гаршок вады сагрэю і пакупаю гэтае дзіця. Патом пяленкі памыю, каля печкi пасушу, каб заўтра на цэлы дзень было пеленаць яшчэ. А цяпер панцыры гэтыя (памперсы) надзяюць. І ўсё успевалi неяк.
Вся жизнь — в спешке
Всегда при себе у женщины были часы: сколько себя помнит, она всегда торопилась. С работы — домой, а дома — большое хозяйство. Держали корову, свиней, овечек, распахивали участок в 60 соток, иначе было не выжить. «Насадзім картошкі, — вспоминает Елизавета Константиновна, — і патом муж у Мінск на кане ездзіў прадаваць. Так і пражылі». Вечера женщина проводила за швейной машинкой: всю семью обшивала своими руками.
Войну Елизавета Константиновна помнит хорошо — тогда она уже была замужем. Говорит, что поначалу немцы местных не трогали. Если нужно было молоко или сало, не требовали, а просили. А плохими они стали после того, как на них надавили партизаны, считает женщина. И вот тогда было по-настоящему страшно. Но об этом бабуля решила не рассказывать: что гостей утомлять?
Елизавета Константиновна идет закрывать в печи вьюшку. Сегодня для нее это самый трудный момент в быту. Для этого ей приходится подниматься и спускаться по лестнице: каждый шаг дается нелегко. Но от помощи женщина отказывается — в жизни пришлось пережить и не такие спуски и подъемы.
Всё для детей
Когда умер муж, старшей дочери было всего двенадцать. Немало мужчин в деревне сватались к вдове, но женщина предпочла растить детей одна. Она сама рано лишилась матери и все детство прожила с мачехой. Усвоила на всю жизнь: чужие дети никому не нужны, — и выбрала для себя такой путь. И сейчас, оглядываясь назад, не жалеет.
— У дзярэўне мне всегда завiдовали, гаварылі, што багатая я, што у мяне ўсё ёсць, а я проста не хадзіла па хатах, не пiла, не гуляла. Прыду с работы — і к дзецям. Усех выучыла в Мінске, пажаніла. Цяпер маі дзеці ўжо самі пенсіянеры, што аба мне гаварыць. Ніхто не развёўся, я яшчэ і ўнукаў гадавала, падкідывалі іх мне, а самі на работу ўхадзілі.
Еще прошлым летом бабуля держала козу. Но теперь дети сбыли все хозяйство, чтобы мать хотя бы на старости лет себя не мучила. Каждые выходные обязательно кто-нибудь из родственников приезжает, договариваются между собой. Наносят в дом воды, дров, заполняют холодильник.
— Яны ўсё робяць, я ўжо не магу. Вот перад Новым годам прыехалі, усё вычысцілі, елку паставілі. Гэта ўсё яны! Цэлую сумку падаркаў прывезлі. А летам чуць не каждый дзень прыязжаюць. Тут у іх дачы, бяруць вотпуска. Дык як наедуць у выхадныя, дык божа мой, грымiць гара! А вумные цяпер дзеці, такія харошыя.
Предлагали родственники и забрать бабулю в Минск. Но в этом вопросе Елизавета Константиновна непреклонна. Пока сможет, хочет жить дома. Боится оказаться в городе «взаперти», а тут какая-никакая свобода.
Когда никуда не нужно идти…
Утро, как говорит бабуля, начинается у нее поздно, часов в 8. Надо вставать и кормить котят — не может Елизавета Константиновна совсем без обязанностей. Затопить печку, попить чая с конфетами, полистать альбомы — вот и все дела. Поговорить здесь женщине особо не с кем, только если по телефону. Была одна соседка, но несколько лет назад умерла. Всех своих сестер и братьев Елизавета Константиновна тоже похоронила, как говорит, осталась «последняя».
Идти женщине особо некуда: магазинов в деревне нет, да и продуктами полностью обеспечивают дети. Но она все равно одевается и просто ходит туда-сюда по деревне без повода. Хоть и ноги болят, но двигаться нужно обязательно и воздухом дышать, считает Елизавета Константиновна.
Дома бабуля проводит время у телевизора: «Слухаю Лукашэнку». Говорит, что ей жилось хорошо при всякой власти. Но если раньше денег платили мало, а купить на них можно было много («на рубль пяць булак хлеба брала»), то теперь пенсия вроде бы большая — 2 млн 560 тыс., но расходится она быстро. Правнукам старается каждый раз подарить то 50, то 100 тысяч, как получается.
Мысли о жизни и смерти
О том, что доведется прожить так много лет, откровенничает бабушка, и подумать не могла. Говорит, что самочувствие в таком возрасте совсем неважное. Поговорила с нами 20 минут — и уже кружится голова. Болит все: руки, ноги, ломит спину. «Иной раз так плохо стане, што кажется, лучше б памерла».
О смерти говорить нелегко, но долгожители очень много размышляют на эту тему. На самом деле с безысходностью нельзя смириться, даже когда тебе больше 100 лет. Бабушка рассказывает, что больше всего ее мучает вопрос: «Как же я не буду знать, как живут мои дети?»
— Вот, бывае, гляжу телевізар і думаю, як памру, як закідаюць мяне зямлёй… І ўсё. Так і трэба. Не хочацца, канешне".
Пытаемся перевести тему и просим рассказать о жизни, а не о смерти. В чем же секрет долгожительства, спрашиваем мы. Экология, питание, физкультура? Все не то.
— Я не абіжаная. Дзеці мяне даглядаюць, паэтаму і жыву доўга. I зяці ў мяне такія харошыя, мамай называюць. І гасцінцы прывязуць, і пацалуюць… Дык я і жыву за гэта.
Соцработники говорят, что далеко не всем пенсионерам-долгожителям так везет. Некоторые дети намеренно отказываются от их помощи, утверждая, что сами будут смотреть за родителями. А в итоге пожилые люди остаются совсем одни.
P.S.
Желаем Елизавете Константиновне и другим долгожителям крепкого здоровья и неравнодушных сердец.
Источник: www.yaplakal.com/
Шум закипающего чайника нарушает тишину деревенской хаты. Елизавете Константиновне Трайкович уже тяжело ходить, но она все равно суетится по хозяйству. Накормить гостей — святая обязанность женщины в любом возрасте. Летом ей будет 102. Она прошла через революции, войны и неоднократную смену власти. У женщины пятеро детей (двое из них умерли), восемь внуков и тринадцать правнуков. Она помнит дни рождения каждого из них, а вот свой забыла… Каково это — жить больше 100 лет и каждый день готовиться к смерти, читайте в нашем репортаже.
Официально долгожителями у нас считаются те, кто отпраздновал 100-летний юбилей. В Беларуси таких людей немногим более полутысячи, причем женщин среди долгожителей примерно в 6,5 раза больше, чем мужчин. Отметку в 110 лет удается пересечь единицам. На сегодняшний день в Беларуси таким солидным возрастом могут похвастать всего 9 человек. Лидером по числу долгожителей традиционно является Гродненская область, на втором месте — Минская, на третьем — Брестская.
11 фото, источник
Год рождения — 1912
По информации соцслужбы, большинство пенсионеров-долгожителей — уже лежачие и на полноценную беседу вряд ли настроены. Но есть среди людей с вековым опытом настоящие «уникумы», сохранившие к такому возрасту быстрый ум и ясную память. Елизавета Константиновна — одна из них. Глядя на нее, понимаешь: временные границы порой бывают размыты. Но паспорт с пометкой «год рождения — 1912» развеивает все сомнения.
Дом бабули-долгожительницы расположен на холме в небольшой деревушке Ислочь. Эта часть поселка совсем глухая: летом сюда приезжают дачники, зимой — никого нет. Обращаем внимание на расчищенное крыльцо. К приезду гостей здесь готовились, несмотря ни на что.
Всю жизнь женщина прожила в Минском районе. Сначала в деревне Семково, в которую ее отец убежал из Минска во время революции. Потом на Ислочи: «выгналі паноў i пасялілі туды нас, батракоў». Дом, в котором нас встречала хозяйка, они строили вместе с мужем. Говорит, жили с ним хорошо, дружно. Он был лесником, она дояркой, вместе смотрели хозяйство, вместе растили детей. Правда, умер муж рано, еще в 64-м. Прошло уже почти полвека, как женщина живет одна.
«Прыйшла з фермы і радзіла»
Заходим в дом, и первым делом Елизавета Константиновна показывает нам награды за успехи в труде, которые она получила еще при советской власти. Женщина с 16 лет работала в хозяйстве. Протягивает руки: «Во якiя пальцы крывыя». Долгое время доить коров приходилось руками, машинное оборудование подключили гораздо позже. Даже детей приходилось рожать, почти не отходя от «рабочего станка».
— Вот старшую дачку Таіску прыйшла з фермы i радзiла. У гэты дзень была пры цялятах, везла воз сена. Месяц пабыла дома і зноў пайшла на работу.
Это сейчас, говорит бабуля, мать сидит с ребенком три года, а тогда было совсем другое время. Не было ни света, ни газа, и ничего — жили!
— Печку затаплю, гаршок вады сагрэю і пакупаю гэтае дзіця. Патом пяленкі памыю, каля печкi пасушу, каб заўтра на цэлы дзень было пеленаць яшчэ. А цяпер панцыры гэтыя (памперсы) надзяюць. І ўсё успевалi неяк.
Вся жизнь — в спешке
Всегда при себе у женщины были часы: сколько себя помнит, она всегда торопилась. С работы — домой, а дома — большое хозяйство. Держали корову, свиней, овечек, распахивали участок в 60 соток, иначе было не выжить. «Насадзім картошкі, — вспоминает Елизавета Константиновна, — і патом муж у Мінск на кане ездзіў прадаваць. Так і пражылі». Вечера женщина проводила за швейной машинкой: всю семью обшивала своими руками.
Войну Елизавета Константиновна помнит хорошо — тогда она уже была замужем. Говорит, что поначалу немцы местных не трогали. Если нужно было молоко или сало, не требовали, а просили. А плохими они стали после того, как на них надавили партизаны, считает женщина. И вот тогда было по-настоящему страшно. Но об этом бабуля решила не рассказывать: что гостей утомлять?
Елизавета Константиновна идет закрывать в печи вьюшку. Сегодня для нее это самый трудный момент в быту. Для этого ей приходится подниматься и спускаться по лестнице: каждый шаг дается нелегко. Но от помощи женщина отказывается — в жизни пришлось пережить и не такие спуски и подъемы.
Всё для детей
Когда умер муж, старшей дочери было всего двенадцать. Немало мужчин в деревне сватались к вдове, но женщина предпочла растить детей одна. Она сама рано лишилась матери и все детство прожила с мачехой. Усвоила на всю жизнь: чужие дети никому не нужны, — и выбрала для себя такой путь. И сейчас, оглядываясь назад, не жалеет.
— У дзярэўне мне всегда завiдовали, гаварылі, што багатая я, што у мяне ўсё ёсць, а я проста не хадзіла па хатах, не пiла, не гуляла. Прыду с работы — і к дзецям. Усех выучыла в Мінске, пажаніла. Цяпер маі дзеці ўжо самі пенсіянеры, што аба мне гаварыць. Ніхто не развёўся, я яшчэ і ўнукаў гадавала, падкідывалі іх мне, а самі на работу ўхадзілі.
Еще прошлым летом бабуля держала козу. Но теперь дети сбыли все хозяйство, чтобы мать хотя бы на старости лет себя не мучила. Каждые выходные обязательно кто-нибудь из родственников приезжает, договариваются между собой. Наносят в дом воды, дров, заполняют холодильник.
— Яны ўсё робяць, я ўжо не магу. Вот перад Новым годам прыехалі, усё вычысцілі, елку паставілі. Гэта ўсё яны! Цэлую сумку падаркаў прывезлі. А летам чуць не каждый дзень прыязжаюць. Тут у іх дачы, бяруць вотпуска. Дык як наедуць у выхадныя, дык божа мой, грымiць гара! А вумные цяпер дзеці, такія харошыя.
Предлагали родственники и забрать бабулю в Минск. Но в этом вопросе Елизавета Константиновна непреклонна. Пока сможет, хочет жить дома. Боится оказаться в городе «взаперти», а тут какая-никакая свобода.
Когда никуда не нужно идти…
Утро, как говорит бабуля, начинается у нее поздно, часов в 8. Надо вставать и кормить котят — не может Елизавета Константиновна совсем без обязанностей. Затопить печку, попить чая с конфетами, полистать альбомы — вот и все дела. Поговорить здесь женщине особо не с кем, только если по телефону. Была одна соседка, но несколько лет назад умерла. Всех своих сестер и братьев Елизавета Константиновна тоже похоронила, как говорит, осталась «последняя».
Идти женщине особо некуда: магазинов в деревне нет, да и продуктами полностью обеспечивают дети. Но она все равно одевается и просто ходит туда-сюда по деревне без повода. Хоть и ноги болят, но двигаться нужно обязательно и воздухом дышать, считает Елизавета Константиновна.
Дома бабуля проводит время у телевизора: «Слухаю Лукашэнку». Говорит, что ей жилось хорошо при всякой власти. Но если раньше денег платили мало, а купить на них можно было много («на рубль пяць булак хлеба брала»), то теперь пенсия вроде бы большая — 2 млн 560 тыс., но расходится она быстро. Правнукам старается каждый раз подарить то 50, то 100 тысяч, как получается.
Мысли о жизни и смерти
О том, что доведется прожить так много лет, откровенничает бабушка, и подумать не могла. Говорит, что самочувствие в таком возрасте совсем неважное. Поговорила с нами 20 минут — и уже кружится голова. Болит все: руки, ноги, ломит спину. «Иной раз так плохо стане, што кажется, лучше б памерла».
О смерти говорить нелегко, но долгожители очень много размышляют на эту тему. На самом деле с безысходностью нельзя смириться, даже когда тебе больше 100 лет. Бабушка рассказывает, что больше всего ее мучает вопрос: «Как же я не буду знать, как живут мои дети?»
— Вот, бывае, гляжу телевізар і думаю, як памру, як закідаюць мяне зямлёй… І ўсё. Так і трэба. Не хочацца, канешне".
Пытаемся перевести тему и просим рассказать о жизни, а не о смерти. В чем же секрет долгожительства, спрашиваем мы. Экология, питание, физкультура? Все не то.
— Я не абіжаная. Дзеці мяне даглядаюць, паэтаму і жыву доўга. I зяці ў мяне такія харошыя, мамай называюць. І гасцінцы прывязуць, і пацалуюць… Дык я і жыву за гэта.
Соцработники говорят, что далеко не всем пенсионерам-долгожителям так везет. Некоторые дети намеренно отказываются от их помощи, утверждая, что сами будут смотреть за родителями. А в итоге пожилые люди остаются совсем одни.
P.S.
Желаем Елизавете Константиновне и другим долгожителям крепкого здоровья и неравнодушных сердец.
Источник: www.yaplakal.com/
