1192
0,3
2014-03-19
Эхо войны
Эхо войны (49 фото)
Последняя поездка «в лес» получилась неожиданно тяжёлой во многих смыслах. Но одновременно — полной нелетальных приключений.
Всё описанное ниже не претендует на полноту и истинность. Это, по большей части, мои личные наблюдения и эмоции. Разумеется, я старался подойти объективно к каждому описываемому моменту и стремился удержаться от «единственно верных точек зрения». Приведённые в тексте картинки являются просто иллюстрациями к описываемому и ни в какой мере на «высокодуховность» не претендуют. Прошу отнестись к этому пояснению серьёзно.
Помимо этого в тексте используются обороты «так называемый», НЕ ИМЕЮЩИЕ цели принизить или умалить, цель — информировать тех, кто не знает что такое «Вахта памяти», например. Про быт
Приключений мне лично хотелось уже давно и они не замедлили. Для начала бодро встретил уже в поезде своего товарища, натурально прибежавшего бегом к совсем отходящему паровозу. В поезде незамедлительно посетили с внезапной проверкой быта вагон-ресторан, насладились уже позабытым «ненавязчивым сервисом», совершенно несьедобными мясными поделками под названием «Кубанские» и опосля немного поспали. Проснулись глубокой ночью, высадились на безлюдной железнодорожной платформе и перебрались с нашими немногочисленными пожитками в автомобиль, сделанный на Украине (тогда ещё не было предлога «в»).
Над лагерем поискового отряда «Демянск» поднят красный флаг. С серпом и молотом
Приехали в лагерь, навьючили на себя тюки с пожитками, перешли неширокую речку по двум брёвнышкам, подсвечивая себе фонариками, раскачиваясь на водой и неслышно ругаясь незлыми матами. В леденющей темноте под колючими звёздами прямо в чистом поле переоделись в молодецко-камуфлированные костюмчики не первого срока носки. Пошли погреться к костру, ночь была не из тёплых. Грелись до рассвета.
На берегу речки. Через речку перекинуты всеми любимые брёвнышки, с которых некоторым удалось влететь в воду на всём скаку
Утром, когда все остальные участники текущей поисковой экспедиции проснулись, мы в очередной раз попили чайку, осмотрелись, выбрали место для палатки поровнее, раскинули наш неприметный синенький шатёр, подаренный коллегами из Nikon и отправились осматривать окрестности. Окрестности заключались в неширокой музыкально побулькивающей речке с прозрачной, но интенсивного торфяно-коричневого цвета водой и многочисленных молодых рощах. По самой речке проходил рубеж обороны в начале войны, потому недостатка в убитых красноармейцах не предвиделось с самого начала.
На опушке леса, за рекой «раскинулся» лагерь поисковой экспедиции
Регламентные работы
Постройка из целлофана — баня. Нагреешь в костре камней-валунчиков, накипятишь в полевой кухне речной воды, предварительно напилив и наколов дров, перетаскаешь раскалённые камни на лопате в прозрачный домик — и мойся сколько влезет из ведёрка. Неудобно, холодно, конечно, но альтернатива — сесть в речку. На улице около +5
Ночь над лагерем. Как видно из этой фотокарточки, по ночам — клубилось
Слева на снимке — я. Справа и по центру — плод моей деятельности. В рамках стойкого преодоления тягот и невзгод я взялся расколоть изрядных размеров сучковатый пень. Бился с ним двумя топорами одновременно, потом просто разорвал его в ярости деревянными клиньями. Согрелся как следует!
Про наших
Хотелось бы сразу пояснить: основная задача поисковой экспедиции — поиск и возможное дальнейшее опознание погибших бойцов Красной Армии. Разумеется — с последующим захоронением найденных. В гробах и с памятником. То есть — по возможности торжественно, потому что погибшие за нас всех в бою люди того заслуживают. На моей памяти пару раз и приглашённые на захоронения сотрудники МВД-ФСБ салютовали из своих АКСУ, как и положено при захоронении погибших в бою воинов. Многие этого не поймут, но воинские традиции и ритуалы — это, тем не менее, важно. А вот «железо» и прочие приятные находки — побочный эффект. В целом, конечно — не ради железок всё это затевается. За железками другие люди и другие экспедиции снаряжают.
Лопата зацепилась за каску. Именно эта русская каска СШ была сброшена в 1941 на дно траншеи. А зачастую в каске находится череп погибшего. Иногда каска является единственной надеждой: без металлического предмета обнаружить останки маловероятно, если только не наткнуться на них случайно. Нет металла — металлодетектор не звенит, боец остаётся ненайденным и непогребённым…
Опознание убитых красноармейцев и командиров каждый раз сопряжено с большими трудностями. В первую очередь трудности возникают по причине отсутствия каких-либо документов при убитых. Например, из не менее чем 120 убитых, найденных за эту поездку (при нас, после нашего отъезда нашли ещё около 30 человек), смертные медальоны были у троих. Из трёх медальонов один был деревянным, соответственно бумажная записка внутри промокла и рассыпалась в труху ещё до того момента, как медальон нашли. В одном из двух пластиковых пенальчиков было пусто, а в другом записка всё же была. Не факт, что её удастся прочесть, но шанс есть. Итого: на 120 человек опознать можно будет попробовать только ОДНОГО.
Это верхняя часть черепа. В ней — мозги погибшего солдата. Не всем будет приятен подобный натурализм, но всем важно будет понять, что война даже в части её последствий не то, что видно в телевизоре и кинотеатре
У немцев же отсутствие и утрата металлического жетона с выбитым названием воинской части, личным номером, группой крови (а не бумажной записки, коряво заполненной химическим карандашиком) считалось дисциплинарным проступком и повторная выдача такого жетона была уже не бесплатной для военнослужащего. Если тема «смертников» покажется вам интересной — вот на этом сайте можно найти дополнительную информацию, довольно толковую.
Здесь проходил передний край, неоднократно переходивший из рук в руки
Про немцев
Если в процессе поиска попадаются убитые немцы — их останки собирают в пластиковый мешок, делают краткую пометку о том где и при каких обстоятельствах найдены и после передают уполномоченным немецкой организации под названием Volksbund Deutsche Kriegsgraeberfuersorge e.V., занимающейся вопросами захоронения и опознания немецких солдат. Мне довелось пообщаться с представителями этой организации в городе Гамбурге, своим делом они занимаются, надо сказать, серьёзно.
«Спецтехника» в лагере
Ещё одно небольшое пояснение: лично я сам за 9 лет такого рода поездок находил убитого немецкого солдата с целым смертным медальоном один раз. Видимо — случайно (он сидел на корточках в траншее, слева и справа от него нашли много наших убитых). Такой медальон обычно ломался пополам по перфорации, одна половина вкладывалась убитому в зубы (или ещё куда-то, чтобы была уверенность, что при возможной эксгумации опознать останки можно будет однозначно), а другая — в архив. Что позволяло довольно точно вести учёт боевых потерь. Помимо такого канцелярско-педантичного отношения к убитым, немцы своих погибших товарищей старались даже из-под серьёзного огня забирать и уносить с собой, что разительно отличается от происходившего в Красной Армии.
«Чудо-дерево» для просушки
Воинские захоронения (в том числе — на оккупированных территориях) немцы обычно делали очень тщательно, соблюдая не только правило, регламентирующее точную привязку к местности (например, «100 метров южнее колодца в центре деревни и 200 метров западнее развилки дорог»). Сегодня такая точность иной раз выходит немцам боком: уложенные ровными рядами на точно отмеренном расстоянии убитые солдаты и офицеры вермахта и люфтваффе попадают под практически ежегодную «раздачу»: начинающие мародёры беспощадно «бомбят» немецкие «лежаки», пробивая два заветных шурфа. Один — по головам (с последующим сбором касок и золотых зубов), другой — по поясу (с последующим сбором пряжек, военного «обвеса» и всяческого скарба, в том числе значков и наград). Все виденные мной немецкие кладбища были перекопаны неоднократно с обязательным, видимо «патриотическим» разбросом останков (читай — костей и черепов) по окрестным кустам. Битые бутылки и кучи человеческого дерьма довершали картину беспримерного героизма мародёров из числа наших с вами соотечественников. Дополнительно сообщаю, что это не морализаторство из серии «они хорошие, а мы плохие», а констатация факта: русских (советских) убитых — неизмеримо больше и зачастую они именно ВАЛЯЮТСЯ никому не нужными. Немцев — меньше. Но они нужнее, и их мародёры не забывают каждый год выкапывать. Выкапывают вдумчиво и тщательно, понимают, что второго завоза — не будет.
«Кухня» на «набережной»
Про мифы
Периодически мне задают вопрос о том, можно ли у меня купить то или это, найденное на местах боёв. Сообщаю, что ни разу за свою жизнь ничего из найденного не продал и не собираюсь. Ни за какие деньги. Также некоторые интересуются куда девается оружие и взрывчатка, найденные на тех же местах боёв — уж не в Чечню ли или в другие какие очаги международного терроризма?
ППШ-41. Надо бы их действительно заслать чеченским террористам, чтоб им пусто было!
На этом моменте остановлюсь поподробнее: действительно, стрелкового оружия (лёгкого и тяжёлого разных видов), боеприпасов к нему и взрывоопасных предметов по русским, белорусским и украинским лесам до сих пор лежит в избытке. В избытке — это значит, что найти указанное сегодня может практически каждый, при помощи обычной лопаты. Состояние подобного оружия можно посмотреть на картинках. И после этого просмотра приступить к критической оценке телепередач из цикла «Чёрные следопыты и многомиллионный бизнес на крови», где толковые эксперты расскажут как и где можно накопать новеньких «немецких шмайссеров» и прочих «парабеллумов в масле с секретных немецких складов». Таким рассказчикам при случае просто плюньте в морду лица. Ну и как тут не помянуть про гражданина по кличке «Фашист» из сказочного сериала «Брат»…
Находки. Обратите внимание на количество и качество винтовок
С другой стороны: примерно в течение лет 15-20 после войны сбор и самостоятельный ремонт оружия особых легкостей не представлял, потому оружие у сельского населения было и есть. Я так думаю, гипотеза у меня такая. Собиралось оно не для налётов на сберкассы, в основном, а чисто из деревенской запасливости: предмет крепкий, технически сложный, можно и взять. На всякий случай. Авось и пригодится, времена-то вон какие… Из трёх-пяти винтовок можно собрать одну толковую: у одной ствол хороший, с другой затвор снять, с третьей — дерево. Затем пристрелять теми же, военными патронами, смазать как следует, закатать в ветошь, газеты и старое пальтишко с тавотом. Да и прикопать от греха под каким-нибудь бугром неприметным. Сколько таких пальтишек с тавотом по городам и весям прикопано — никто не знает. И не узнает. А рассказывающий о таких «нычках» посторонним — либо идиот в завершающей фазе (вооружён и опасен!!!), либо записной враль. Последних — в избытке, «пули лить» многие обучены великолепно.
Личные вещи погибших бойцов
Что же касается деятельности официального поискового отряда (имеющего разрешение государства на проведение поисковых работ), то всё найденное оружие (и некоторые боеприпасы) собирается в кучу, сортируется (стволы к стволам, гранаты к гранатам и т.д.) и ждёт своего часа. Потом в лагерь приезжают специальные люди в форме и с удостоверениями. То, что может представлять опасность — изымают. Иногда — вязанками. Я их встречаю не первый год. Такая у них работа. И хорошо, что какой-то контроль за происходящим есть.
Два тёмных продолговатых пенальчика — красноармейские «смертники». Рядом — трубка, патроны и гранаты, пара монеток. Лежит всё на переноске для снаряжённых дисков к ручному пулемёту Дегрярёва
В большинстве же случаев ржавые железки забрасываются в воронку поглубже или вообще из «раскопа» не достаются. За ненадобностью. Как-либо употребить в хозяйстве прошедший через канал ствола артиллерийский фугасный снаряд (калибр 203 мм, например) легковато. Я лично такой снаряд даже поднять не смог, большой он и тяжёлый, ещё больше и тяжелее, чем я. Проржавевший насквозь пулемёт — так и вовсе бесполезен. Куда его применить? Единственно постоянный спрос существует на военные изделия из цветных металлов, тут уж в скупку тащат всё подряд сотнями килограммов: от мятых и пробитых осколками котелков, до мешков сожжённых в кострах патронов с латунными гильзами.
Во временном лагере на болотах
Разумеется, и среди поисковиков имеется стремительно сокращающаяся категория дураков. Дураки, как правило, знают всё лучше всех, уверенно разбирают любые боеприпасы, крутят пассатижами всякие блестящие штуки и тащат к себе в жилища разные «лесные сувениры», не забывая хвастать всем вокруг, что у них «кое-что эдакое» имеется. Естественный отбор срабатывает и для них тоже стремительно: снаряд или граната предназначены для того, чтобы убивать. И убьют. Ну или руки поотрывают, дело-то нехитрое. Надо сказать, что даже люди собаку съевшие на всяких редких боеприпасах с большой неохотой подходят к вопросу «выхолащивания» разных железяк, для коллекционных целей, например. Это просто опасно, без дополнительных пояснений.
Патроны в карманах и прочая ржавая экзотика однажды обязательно вызовут интерес у соответствующих структур. А уж любители «двинуть за сумму малую» найденные военно-исторические артефакты скорее рано, чем поздно, но получат массу впечатлений от смены обстановки. На более спартанскую. Потому что нельзя брать вещи у мёртвых, придётся возвращать когда-нибудь…
Про настоящих мародёров и реальных торговцев полноценным КОЛЛЕКЦИОННЫМ оружием, стоящем умопомрачительных денег я не упоминаю — у них свой, видимо, серьёзный криминальный бизнес, о котором по телевизору не расскажут никогда. Ну и я о нём слышал только басни, пересказывать которые смысла не вижу.
Про погоду
Погода в мае удалась. Переодеваясь ночью, я это понял сразу и для начала надел на себя термобельё, поверх натянул майку из толстой верёвочной сетки с длинными рукавами, дальше свитер. На свитер — камуфлированную куртку, а уж поверх этого — потёртую, но очень удобную американскую М-65 с тёплой подкладкой. Иногда вместо M-65 таскал разгрузку со множеством карманов. На голове — флисовая шапочка (на ярлыке обозначена почему-то как «Шапка номер два») эдакого залихватского вида (что-то среднее между крестьянским головным убором 17-18 веков а-ля рюс и фарфоровой ступкой без ручек) и капюшон, на ногах термоноски, поверх них толстые шерстяные носки, а ещё поверх — ботинки военного образца, чтобы по всяким говнам шастать без опаски. Во всём этом, за исключением ботинок и спал.
В лагере
Сами понимаете, что постоянное хождение с металлодетектором и лопатой по пересечённой местности с последующим выкапыванием ям вызывало повышенное потоотделение, а засыпание «при полном параде» в спальном мешке свежести не добавляло. Так что на третий день городские мужчины стали пахнуть просто мужчинами. Применение одеколонов и дезодорантов ситуацию только обостряло.
Мне — холодно. Жалел, что не взял с собой термоперчаток, термоваленок с термокирзачами, термоушанки на собачьем меху и передвижной сауны для скоростного отогрева вверенной мне тушки
Воду для всех нужд брали из реки или из болотного ручья. Ничего особенного, кроме цвета и бокоплавов в ней нет. С непривычки водица вызывает суровую изжогу, но к этому мы были уже несколько лет назад подготовлены. Питались чем-то средним между супом и кашей, с картошкой, тушёным мясом и макаронами. В качестве деликатеса могли себе позволить картофельное пюре с той же тушёнкой, чесноком или луком. При всяком удобном случае пили чай с лимончиком, для чего использовались термокружки всех калибров и ёмкостей. Наработавшихся за деньмужиков два раза просить откушать не требовалось, так что трескали в три горла!
Идёт приготовление пищи
Утром пятого мая я проснулся часов в шесть утра. В палатке было ну очень холодно и что-то не так. Ноги в спальнике совсем отмёрзли, руки затекли и не двигались. Встав на карачки — выглянул наружу, чисто как в телепередаче «Камера смотрит в мир». Сразу стало понятно что именно было не так. Хорошо хоть, что одеваться после пробуждения не пришлось, все утренние предумывальные процедуры свелись к вылезанию из спального мешка и натягиванию капюшона.
Утро 5 мая
Наш скромный приют
Зимняя опушка. Как бы идиллия. А на самом деле — колотун и около 5:30 утра. Не спалось…
Мои ботиночки
Лопата — друг солдата!
Лично я считаю, это — форменное безобразие!
Следующая ночь была ещё холоднее и вовсе без снега. Так что ещё до восхода солнца я корявыми заскорузлыми пальцами разводил костерок и капятил воду из реки в котелке, отчаянно приплясывая и бубня шаманские народные камлания.
На следующее утро
Без снега — значительно холоднее
Утро в рощице
Про Белый Бор
Недалеко от дороги стоит до сих пор деревня Белый Бор. В начале войны немцы превратили её в серьёзный опорный пункт, ставшим впоследствии одним из ключевых узлов Демянского котла. Обороняли деревню и дорогу части СС — «Мёртвая голова» при поддержке авиаполевых частей люфтваффе. А в мае 1942 года и датское добровольческое формирование, так называемый добровольческий корпус “Дания”, было отправлено в поддержку дивизии “Мертвая голова”, которая в тот момент вела тяжелые оборонительные бои в районе Демянска. Но дальше Белого Бора ни немцев, ни их союзников не пустили. И знак у деревни стоит соответствующий.
Дальше врага не пустили…
Рядом со звездой
В Белом Бору
Про не нами оставленное
Сельхозтехника
Про линию фронта
Чисто внешне линия фронта сейчас выглядит как гряда невысоких холмов и поля перед холмами. Всё, конечно, было распахано тракторами, а тогда было распахано снарядами и минами. В этой каше были нарыты траншеи и блиндажи, неоднократно переходившие из рук в руки. Цепи наступающих по полю красноармейцев крошили артиллерий, миномётами и пулемётами. Несколько атак — всё поле в убитых. Потом снова и снова. Через некоторое время уже убитых рвёт в клочья и непонятно где чьи останки лежат. Всё это перемешивается, разлагается, смердит, дымит и даёт новым цепям наступающих наглядное представление уже об их недалёком будущем. Думаю, сойти с ума было очень просто. Испугаться — ещё проще. А вот пойти вперёд — не знаю, наверное, нужно было иметь стальные нервы и волю.
Идут поисковые работы
Копали экскаваторами траншеи, прямо по всей длине и глубине. Экскаватор вычёрпывает, потом лопатами разбираем, ищем останки и личные вещи. Убитые на дне, кое-где непонятно сколько человек лежит: два черепа и одиннадцать рук при трёх ногах. Одна из ног — в немецком подкованном сапоге, одна в американском лендлизовском ботинке. Три немецких каски, одна русская. Пол в стрелянных немецких пулемётных гильзах. Сверху — чуть не в узел завязанный пулемёт Дегтярёва, сломанный штык и десяток сапёрных лопат. Наши и немецкие. Что там было?
Из жизни экскаваторщиков
Я в одном из выкопанных блиндажей сделал пару снимков, чтобы было понятно, что именно немецкий пулемётчик в свой прицел наблюдал. Надо отметить, что «причёсывал» он там всё, укрыться практически негде было, в лучшем случае — в воронке. Немецкий пулемёт MG-34 — страшное оружие. Оно само по себе скорострельное, удобное и точное, а в руках умелого пулемётчика превращается в эдакую косу. У него и звук при стрельбе очень специфический, на пилу похожий. Не стоит сомневаться, что пулемётчик из числа солдат СС был обучен надлежащим образом. Патронов у него было в достатке, знай себе ленты заправляй да асбестовой рукавичкой меняй раскалённые стволы на запасные. Но добрались и до него…
Примерно так виден мир через прицел пулемёта. Наши наступали волна за волной по полю от кромки виднеющегося вдалеке леса
В траншее раскопали несколько бутылок с зажигательной смесью. Одни из них содержали смесь бензина с сахаром — эти нужно было сначала поджигать, а потом метать. Горели они так себе. А вот другая часть — со смесью КС. Страшная штука. Воспламеняется самостоятельно, стоит бутылке расколоться. Одна прямо в ковше экскаватора сработала. Яркое пламя, жар нестерпимый просто и целый столб вонючего, густого белого дыма. Если такая бутылка попадает в танк — вязкая горящая жижа растекается по всем щелям, дым валит в боевое отделение, не захочешь — а придётся из танка выпрыгивать. Попадается много гранат, сделанных в Ленинграде из бракованных миномётных 50-мм мин — так называемых «блокадниц». Корпус мины, но без хвостовика. Взрыватель Ковешникова, как на Ф-1. Противотанковых гранат — кучи просто, доставали их вязанками. Все прогнили до дыр. Все без взрывателей. Касок не очень много, те же, которые попадаются — все в пробоинах.
Чрезвычайно опасная штука: заденешь лопатой — воспламеняется. Попадёт на одежду — надо немедленно раздеваться. На кожу — молиться. Потушить не получится, пока само не догорит
Те самые бутылки. Слева разбита — стеклянная красноармейская фляга
Про «верховой поиск»
День немного согрел. Ходили вдвоём неподалёку от лагеря: по болотистому полю и топким перелескам. Искали «верховых» бойцов, лежащих неглубоко, обычно сразу под дёрном или в нём. Один орудует металлодетектором, другой лопатой. По мере уставания — меняемся. Как в сказке про дудочку и кувшинчик. Работать с металлодетектором просто: он там звенит на всё, потому что земля нашпигована металлом. Приходится пользоваться так называемым дискриминатором, отделяя ошмётки чёрных металлов от цветмета, а зачастую и огрублять чувствительность прибора. В таком случае он срабатывает на что-то крупное, вроде каски или винтовки, игнорируя патроны, гильзы и осколки.
Останки погибших
Таким макаром мы и нашли в неглубоком болотце двух человек. Ямка получилась не глубже, чем на штык лопаты, ниже идёт совершенно другой, непробиваемый грунт серого цвета, в ямку немедленно натекает болотная вода, превращая комья земли и дёрн в клейкую грязную массу, при этом в ней немедленно мёрзнут руки. Из ямки вытащили останки двух человек, один из которых — командир. Планшет с красными и синими карандашами, мыльница, расчёска, несколько ремней, противогаз — вот практически всё, что осталось. Из ямки, перебирая грязь руками, достали всё, включая кости пальцев. Смертных медальонов — не обнаружили. Двух человек я нёс в лагерь в пластиковом пакетике с символикой Новгородоблпотребкооперации. В другой руке держал череп одного их них, не влезший в пакет. Осмелюсь предположить, что один из них нёс на себе другого, раненого, но был убит. Эти парни были найдены нами с товарищем лично и после внесены в общий список поискового отряда «Демянск».
В каждом мешке — 6-8 человек
Про «ледяной ад»
На несколько дней снялись из основного лагеря и уехали в действительно отдалённое место, которое немцы называли «ледяным адом». Ехали на ГТТ (гусеничный тяжёлый тягач-транспортёр). Приехали в так называемое «урочище», которое в годы войны было деревней. Разумеется, артиллерийские обстрелы и воздушные налёты деревню с лица земли стёрли. Многократно. Даже фундаменты искрошены. Вокруг деревни — бесконечные болота с «бобрятниками». Бобры понастроили таких хором — любо-дорого! А тогда все высотки были заняты немцами, а именно солдатами дивизии СС «Мёртвая голова», нескольких пехотных дивизий вермахта и парашютистами люфтваффе. Перечисленные были должным образом подготовлены к ведению войны, сражались стойко и беспощадно. При этом были экипированы и обучены соответственно накалу боёв. Это я к тому, что некоторые преступно полагают, что Красная Армия воевала с дураками, трусами и неумейками. Это не так.
За моей спиной — бывшая деревня
Но и для того, чтобы наступать на немца через болота и уничтожать врага, нужно было иметь не только храбрость и решительность. Зимой болото застывает коркой на поверхности, но человек эту корку проламывает, влетая по пояс в ледяную жижу. Про тяжёлую технику и не говорю. Окопаться нельзя — вода. Спрятать хотя бы голову нельзя — захлебнёшься в жиже. По болоту стреляют миномёты и артиллерия, с горок лупят пулемётчики, пехота в траншеях встречает гранатами и стрелковым оружием, спрятаться толком негде. Минные поля с противотанковыми и противопехотными минами, в том числе — с прыгающими. Задел за усики — вверх на метр взлетает под действием вышибного заряда стакан со взрывчаткой и металлическими шарами и ложись-не ложись — нашпиговывает все вокруг рваным железом.
Рядом с деревней — позиции. На них и нашли эту винтовку Мосина и штык к ней
Колючая проволока до сих пор по земле змеится. На немногочисленных лесных дорогах выкачены на прямую наводку замаскированные противотанковые орудия, по дорогам передвигаться не получится, немедленно угостят шрапнелью или болванкой и добавят из пулемётов. При этом не забываем про мороз и невозможность развести костры, чтобы немного обсушиться. На дым и огонь немедленно зашлют из миномётов и орудий. Или реактивный снаряд прилетит. Но атаковать надо. Из брёвен построили срубы, поставили срубы на самодельные же лыжи, в срубы поместили пулемёты с обслугой и вручную толкали срубы по болоту. Так и победили, сбили немецкие заслоны, атаковали и уничтожили.
Дорога
То, что показалось вам полем — топкое болото
На обратном пути гусеничная техника несколько поломалась. Поломалась так, что и не знали, успеем ли к поезду. Выбраться оттуда пешком, даже без груза — было нереально для нас. Дороги сами видите какие, дождь идёт, холодно — в общем лично мне совершенно непонятно как там ещё и воевали. Но воевали. И не пустили дальше врага. Сумели его не только остановить, но и уничтожить. А «благодарные потомки» сумели об этом забыть. Ну да ничего, в нужный момент история забывшим напомнит. Я так думаю.
Ремонт в полевых условиях
Ремонт ГТТ
Официальное захоронение найденных за эту «Вахту памяти» павших в боях за Родину бойцов и командиров Красной Армии состоялось уже без нас, 12 мая сего года. Деревня Игожево. Памятник. 154 человека. Принимай, Родина, своих сыновей…
Копирайт
Последняя поездка «в лес» получилась неожиданно тяжёлой во многих смыслах. Но одновременно — полной нелетальных приключений.
Всё описанное ниже не претендует на полноту и истинность. Это, по большей части, мои личные наблюдения и эмоции. Разумеется, я старался подойти объективно к каждому описываемому моменту и стремился удержаться от «единственно верных точек зрения». Приведённые в тексте картинки являются просто иллюстрациями к описываемому и ни в какой мере на «высокодуховность» не претендуют. Прошу отнестись к этому пояснению серьёзно.
Помимо этого в тексте используются обороты «так называемый», НЕ ИМЕЮЩИЕ цели принизить или умалить, цель — информировать тех, кто не знает что такое «Вахта памяти», например. Про быт
Приключений мне лично хотелось уже давно и они не замедлили. Для начала бодро встретил уже в поезде своего товарища, натурально прибежавшего бегом к совсем отходящему паровозу. В поезде незамедлительно посетили с внезапной проверкой быта вагон-ресторан, насладились уже позабытым «ненавязчивым сервисом», совершенно несьедобными мясными поделками под названием «Кубанские» и опосля немного поспали. Проснулись глубокой ночью, высадились на безлюдной железнодорожной платформе и перебрались с нашими немногочисленными пожитками в автомобиль, сделанный на Украине (тогда ещё не было предлога «в»).
Над лагерем поискового отряда «Демянск» поднят красный флаг. С серпом и молотом
Приехали в лагерь, навьючили на себя тюки с пожитками, перешли неширокую речку по двум брёвнышкам, подсвечивая себе фонариками, раскачиваясь на водой и неслышно ругаясь незлыми матами. В леденющей темноте под колючими звёздами прямо в чистом поле переоделись в молодецко-камуфлированные костюмчики не первого срока носки. Пошли погреться к костру, ночь была не из тёплых. Грелись до рассвета.
На берегу речки. Через речку перекинуты всеми любимые брёвнышки, с которых некоторым удалось влететь в воду на всём скаку
Утром, когда все остальные участники текущей поисковой экспедиции проснулись, мы в очередной раз попили чайку, осмотрелись, выбрали место для палатки поровнее, раскинули наш неприметный синенький шатёр, подаренный коллегами из Nikon и отправились осматривать окрестности. Окрестности заключались в неширокой музыкально побулькивающей речке с прозрачной, но интенсивного торфяно-коричневого цвета водой и многочисленных молодых рощах. По самой речке проходил рубеж обороны в начале войны, потому недостатка в убитых красноармейцах не предвиделось с самого начала.
На опушке леса, за рекой «раскинулся» лагерь поисковой экспедиции
Регламентные работы
Постройка из целлофана — баня. Нагреешь в костре камней-валунчиков, накипятишь в полевой кухне речной воды, предварительно напилив и наколов дров, перетаскаешь раскалённые камни на лопате в прозрачный домик — и мойся сколько влезет из ведёрка. Неудобно, холодно, конечно, но альтернатива — сесть в речку. На улице около +5
Ночь над лагерем. Как видно из этой фотокарточки, по ночам — клубилось
Слева на снимке — я. Справа и по центру — плод моей деятельности. В рамках стойкого преодоления тягот и невзгод я взялся расколоть изрядных размеров сучковатый пень. Бился с ним двумя топорами одновременно, потом просто разорвал его в ярости деревянными клиньями. Согрелся как следует!
Про наших
Хотелось бы сразу пояснить: основная задача поисковой экспедиции — поиск и возможное дальнейшее опознание погибших бойцов Красной Армии. Разумеется — с последующим захоронением найденных. В гробах и с памятником. То есть — по возможности торжественно, потому что погибшие за нас всех в бою люди того заслуживают. На моей памяти пару раз и приглашённые на захоронения сотрудники МВД-ФСБ салютовали из своих АКСУ, как и положено при захоронении погибших в бою воинов. Многие этого не поймут, но воинские традиции и ритуалы — это, тем не менее, важно. А вот «железо» и прочие приятные находки — побочный эффект. В целом, конечно — не ради железок всё это затевается. За железками другие люди и другие экспедиции снаряжают.
Лопата зацепилась за каску. Именно эта русская каска СШ была сброшена в 1941 на дно траншеи. А зачастую в каске находится череп погибшего. Иногда каска является единственной надеждой: без металлического предмета обнаружить останки маловероятно, если только не наткнуться на них случайно. Нет металла — металлодетектор не звенит, боец остаётся ненайденным и непогребённым…
Опознание убитых красноармейцев и командиров каждый раз сопряжено с большими трудностями. В первую очередь трудности возникают по причине отсутствия каких-либо документов при убитых. Например, из не менее чем 120 убитых, найденных за эту поездку (при нас, после нашего отъезда нашли ещё около 30 человек), смертные медальоны были у троих. Из трёх медальонов один был деревянным, соответственно бумажная записка внутри промокла и рассыпалась в труху ещё до того момента, как медальон нашли. В одном из двух пластиковых пенальчиков было пусто, а в другом записка всё же была. Не факт, что её удастся прочесть, но шанс есть. Итого: на 120 человек опознать можно будет попробовать только ОДНОГО.
Это верхняя часть черепа. В ней — мозги погибшего солдата. Не всем будет приятен подобный натурализм, но всем важно будет понять, что война даже в части её последствий не то, что видно в телевизоре и кинотеатре
У немцев же отсутствие и утрата металлического жетона с выбитым названием воинской части, личным номером, группой крови (а не бумажной записки, коряво заполненной химическим карандашиком) считалось дисциплинарным проступком и повторная выдача такого жетона была уже не бесплатной для военнослужащего. Если тема «смертников» покажется вам интересной — вот на этом сайте можно найти дополнительную информацию, довольно толковую.
Здесь проходил передний край, неоднократно переходивший из рук в руки
Про немцев
Если в процессе поиска попадаются убитые немцы — их останки собирают в пластиковый мешок, делают краткую пометку о том где и при каких обстоятельствах найдены и после передают уполномоченным немецкой организации под названием Volksbund Deutsche Kriegsgraeberfuersorge e.V., занимающейся вопросами захоронения и опознания немецких солдат. Мне довелось пообщаться с представителями этой организации в городе Гамбурге, своим делом они занимаются, надо сказать, серьёзно.
«Спецтехника» в лагере
Ещё одно небольшое пояснение: лично я сам за 9 лет такого рода поездок находил убитого немецкого солдата с целым смертным медальоном один раз. Видимо — случайно (он сидел на корточках в траншее, слева и справа от него нашли много наших убитых). Такой медальон обычно ломался пополам по перфорации, одна половина вкладывалась убитому в зубы (или ещё куда-то, чтобы была уверенность, что при возможной эксгумации опознать останки можно будет однозначно), а другая — в архив. Что позволяло довольно точно вести учёт боевых потерь. Помимо такого канцелярско-педантичного отношения к убитым, немцы своих погибших товарищей старались даже из-под серьёзного огня забирать и уносить с собой, что разительно отличается от происходившего в Красной Армии.
«Чудо-дерево» для просушки
Воинские захоронения (в том числе — на оккупированных территориях) немцы обычно делали очень тщательно, соблюдая не только правило, регламентирующее точную привязку к местности (например, «100 метров южнее колодца в центре деревни и 200 метров западнее развилки дорог»). Сегодня такая точность иной раз выходит немцам боком: уложенные ровными рядами на точно отмеренном расстоянии убитые солдаты и офицеры вермахта и люфтваффе попадают под практически ежегодную «раздачу»: начинающие мародёры беспощадно «бомбят» немецкие «лежаки», пробивая два заветных шурфа. Один — по головам (с последующим сбором касок и золотых зубов), другой — по поясу (с последующим сбором пряжек, военного «обвеса» и всяческого скарба, в том числе значков и наград). Все виденные мной немецкие кладбища были перекопаны неоднократно с обязательным, видимо «патриотическим» разбросом останков (читай — костей и черепов) по окрестным кустам. Битые бутылки и кучи человеческого дерьма довершали картину беспримерного героизма мародёров из числа наших с вами соотечественников. Дополнительно сообщаю, что это не морализаторство из серии «они хорошие, а мы плохие», а констатация факта: русских (советских) убитых — неизмеримо больше и зачастую они именно ВАЛЯЮТСЯ никому не нужными. Немцев — меньше. Но они нужнее, и их мародёры не забывают каждый год выкапывать. Выкапывают вдумчиво и тщательно, понимают, что второго завоза — не будет.
«Кухня» на «набережной»
Про мифы
Периодически мне задают вопрос о том, можно ли у меня купить то или это, найденное на местах боёв. Сообщаю, что ни разу за свою жизнь ничего из найденного не продал и не собираюсь. Ни за какие деньги. Также некоторые интересуются куда девается оружие и взрывчатка, найденные на тех же местах боёв — уж не в Чечню ли или в другие какие очаги международного терроризма?
ППШ-41. Надо бы их действительно заслать чеченским террористам, чтоб им пусто было!
На этом моменте остановлюсь поподробнее: действительно, стрелкового оружия (лёгкого и тяжёлого разных видов), боеприпасов к нему и взрывоопасных предметов по русским, белорусским и украинским лесам до сих пор лежит в избытке. В избытке — это значит, что найти указанное сегодня может практически каждый, при помощи обычной лопаты. Состояние подобного оружия можно посмотреть на картинках. И после этого просмотра приступить к критической оценке телепередач из цикла «Чёрные следопыты и многомиллионный бизнес на крови», где толковые эксперты расскажут как и где можно накопать новеньких «немецких шмайссеров» и прочих «парабеллумов в масле с секретных немецких складов». Таким рассказчикам при случае просто плюньте в морду лица. Ну и как тут не помянуть про гражданина по кличке «Фашист» из сказочного сериала «Брат»…
Находки. Обратите внимание на количество и качество винтовок
С другой стороны: примерно в течение лет 15-20 после войны сбор и самостоятельный ремонт оружия особых легкостей не представлял, потому оружие у сельского населения было и есть. Я так думаю, гипотеза у меня такая. Собиралось оно не для налётов на сберкассы, в основном, а чисто из деревенской запасливости: предмет крепкий, технически сложный, можно и взять. На всякий случай. Авось и пригодится, времена-то вон какие… Из трёх-пяти винтовок можно собрать одну толковую: у одной ствол хороший, с другой затвор снять, с третьей — дерево. Затем пристрелять теми же, военными патронами, смазать как следует, закатать в ветошь, газеты и старое пальтишко с тавотом. Да и прикопать от греха под каким-нибудь бугром неприметным. Сколько таких пальтишек с тавотом по городам и весям прикопано — никто не знает. И не узнает. А рассказывающий о таких «нычках» посторонним — либо идиот в завершающей фазе (вооружён и опасен!!!), либо записной враль. Последних — в избытке, «пули лить» многие обучены великолепно.
Личные вещи погибших бойцов
Что же касается деятельности официального поискового отряда (имеющего разрешение государства на проведение поисковых работ), то всё найденное оружие (и некоторые боеприпасы) собирается в кучу, сортируется (стволы к стволам, гранаты к гранатам и т.д.) и ждёт своего часа. Потом в лагерь приезжают специальные люди в форме и с удостоверениями. То, что может представлять опасность — изымают. Иногда — вязанками. Я их встречаю не первый год. Такая у них работа. И хорошо, что какой-то контроль за происходящим есть.
Два тёмных продолговатых пенальчика — красноармейские «смертники». Рядом — трубка, патроны и гранаты, пара монеток. Лежит всё на переноске для снаряжённых дисков к ручному пулемёту Дегрярёва
В большинстве же случаев ржавые железки забрасываются в воронку поглубже или вообще из «раскопа» не достаются. За ненадобностью. Как-либо употребить в хозяйстве прошедший через канал ствола артиллерийский фугасный снаряд (калибр 203 мм, например) легковато. Я лично такой снаряд даже поднять не смог, большой он и тяжёлый, ещё больше и тяжелее, чем я. Проржавевший насквозь пулемёт — так и вовсе бесполезен. Куда его применить? Единственно постоянный спрос существует на военные изделия из цветных металлов, тут уж в скупку тащат всё подряд сотнями килограммов: от мятых и пробитых осколками котелков, до мешков сожжённых в кострах патронов с латунными гильзами.
Во временном лагере на болотах
Разумеется, и среди поисковиков имеется стремительно сокращающаяся категория дураков. Дураки, как правило, знают всё лучше всех, уверенно разбирают любые боеприпасы, крутят пассатижами всякие блестящие штуки и тащат к себе в жилища разные «лесные сувениры», не забывая хвастать всем вокруг, что у них «кое-что эдакое» имеется. Естественный отбор срабатывает и для них тоже стремительно: снаряд или граната предназначены для того, чтобы убивать. И убьют. Ну или руки поотрывают, дело-то нехитрое. Надо сказать, что даже люди собаку съевшие на всяких редких боеприпасах с большой неохотой подходят к вопросу «выхолащивания» разных железяк, для коллекционных целей, например. Это просто опасно, без дополнительных пояснений.
Патроны в карманах и прочая ржавая экзотика однажды обязательно вызовут интерес у соответствующих структур. А уж любители «двинуть за сумму малую» найденные военно-исторические артефакты скорее рано, чем поздно, но получат массу впечатлений от смены обстановки. На более спартанскую. Потому что нельзя брать вещи у мёртвых, придётся возвращать когда-нибудь…
Про настоящих мародёров и реальных торговцев полноценным КОЛЛЕКЦИОННЫМ оружием, стоящем умопомрачительных денег я не упоминаю — у них свой, видимо, серьёзный криминальный бизнес, о котором по телевизору не расскажут никогда. Ну и я о нём слышал только басни, пересказывать которые смысла не вижу.
Про погоду
Погода в мае удалась. Переодеваясь ночью, я это понял сразу и для начала надел на себя термобельё, поверх натянул майку из толстой верёвочной сетки с длинными рукавами, дальше свитер. На свитер — камуфлированную куртку, а уж поверх этого — потёртую, но очень удобную американскую М-65 с тёплой подкладкой. Иногда вместо M-65 таскал разгрузку со множеством карманов. На голове — флисовая шапочка (на ярлыке обозначена почему-то как «Шапка номер два») эдакого залихватского вида (что-то среднее между крестьянским головным убором 17-18 веков а-ля рюс и фарфоровой ступкой без ручек) и капюшон, на ногах термоноски, поверх них толстые шерстяные носки, а ещё поверх — ботинки военного образца, чтобы по всяким говнам шастать без опаски. Во всём этом, за исключением ботинок и спал.
В лагере
Сами понимаете, что постоянное хождение с металлодетектором и лопатой по пересечённой местности с последующим выкапыванием ям вызывало повышенное потоотделение, а засыпание «при полном параде» в спальном мешке свежести не добавляло. Так что на третий день городские мужчины стали пахнуть просто мужчинами. Применение одеколонов и дезодорантов ситуацию только обостряло.
Мне — холодно. Жалел, что не взял с собой термоперчаток, термоваленок с термокирзачами, термоушанки на собачьем меху и передвижной сауны для скоростного отогрева вверенной мне тушки
Воду для всех нужд брали из реки или из болотного ручья. Ничего особенного, кроме цвета и бокоплавов в ней нет. С непривычки водица вызывает суровую изжогу, но к этому мы были уже несколько лет назад подготовлены. Питались чем-то средним между супом и кашей, с картошкой, тушёным мясом и макаронами. В качестве деликатеса могли себе позволить картофельное пюре с той же тушёнкой, чесноком или луком. При всяком удобном случае пили чай с лимончиком, для чего использовались термокружки всех калибров и ёмкостей. Наработавшихся за деньмужиков два раза просить откушать не требовалось, так что трескали в три горла!
Идёт приготовление пищи
Утром пятого мая я проснулся часов в шесть утра. В палатке было ну очень холодно и что-то не так. Ноги в спальнике совсем отмёрзли, руки затекли и не двигались. Встав на карачки — выглянул наружу, чисто как в телепередаче «Камера смотрит в мир». Сразу стало понятно что именно было не так. Хорошо хоть, что одеваться после пробуждения не пришлось, все утренние предумывальные процедуры свелись к вылезанию из спального мешка и натягиванию капюшона.
Утро 5 мая
Наш скромный приют
Зимняя опушка. Как бы идиллия. А на самом деле — колотун и около 5:30 утра. Не спалось…
Мои ботиночки
Лопата — друг солдата!
Лично я считаю, это — форменное безобразие!
Следующая ночь была ещё холоднее и вовсе без снега. Так что ещё до восхода солнца я корявыми заскорузлыми пальцами разводил костерок и капятил воду из реки в котелке, отчаянно приплясывая и бубня шаманские народные камлания.
На следующее утро
Без снега — значительно холоднее
Утро в рощице
Про Белый Бор
Недалеко от дороги стоит до сих пор деревня Белый Бор. В начале войны немцы превратили её в серьёзный опорный пункт, ставшим впоследствии одним из ключевых узлов Демянского котла. Обороняли деревню и дорогу части СС — «Мёртвая голова» при поддержке авиаполевых частей люфтваффе. А в мае 1942 года и датское добровольческое формирование, так называемый добровольческий корпус “Дания”, было отправлено в поддержку дивизии “Мертвая голова”, которая в тот момент вела тяжелые оборонительные бои в районе Демянска. Но дальше Белого Бора ни немцев, ни их союзников не пустили. И знак у деревни стоит соответствующий.
Дальше врага не пустили…
Рядом со звездой
В Белом Бору
Про не нами оставленное
Сельхозтехника
Про линию фронта
Чисто внешне линия фронта сейчас выглядит как гряда невысоких холмов и поля перед холмами. Всё, конечно, было распахано тракторами, а тогда было распахано снарядами и минами. В этой каше были нарыты траншеи и блиндажи, неоднократно переходившие из рук в руки. Цепи наступающих по полю красноармейцев крошили артиллерий, миномётами и пулемётами. Несколько атак — всё поле в убитых. Потом снова и снова. Через некоторое время уже убитых рвёт в клочья и непонятно где чьи останки лежат. Всё это перемешивается, разлагается, смердит, дымит и даёт новым цепям наступающих наглядное представление уже об их недалёком будущем. Думаю, сойти с ума было очень просто. Испугаться — ещё проще. А вот пойти вперёд — не знаю, наверное, нужно было иметь стальные нервы и волю.
Идут поисковые работы
Копали экскаваторами траншеи, прямо по всей длине и глубине. Экскаватор вычёрпывает, потом лопатами разбираем, ищем останки и личные вещи. Убитые на дне, кое-где непонятно сколько человек лежит: два черепа и одиннадцать рук при трёх ногах. Одна из ног — в немецком подкованном сапоге, одна в американском лендлизовском ботинке. Три немецких каски, одна русская. Пол в стрелянных немецких пулемётных гильзах. Сверху — чуть не в узел завязанный пулемёт Дегтярёва, сломанный штык и десяток сапёрных лопат. Наши и немецкие. Что там было?
Из жизни экскаваторщиков
Я в одном из выкопанных блиндажей сделал пару снимков, чтобы было понятно, что именно немецкий пулемётчик в свой прицел наблюдал. Надо отметить, что «причёсывал» он там всё, укрыться практически негде было, в лучшем случае — в воронке. Немецкий пулемёт MG-34 — страшное оружие. Оно само по себе скорострельное, удобное и точное, а в руках умелого пулемётчика превращается в эдакую косу. У него и звук при стрельбе очень специфический, на пилу похожий. Не стоит сомневаться, что пулемётчик из числа солдат СС был обучен надлежащим образом. Патронов у него было в достатке, знай себе ленты заправляй да асбестовой рукавичкой меняй раскалённые стволы на запасные. Но добрались и до него…
Примерно так виден мир через прицел пулемёта. Наши наступали волна за волной по полю от кромки виднеющегося вдалеке леса
В траншее раскопали несколько бутылок с зажигательной смесью. Одни из них содержали смесь бензина с сахаром — эти нужно было сначала поджигать, а потом метать. Горели они так себе. А вот другая часть — со смесью КС. Страшная штука. Воспламеняется самостоятельно, стоит бутылке расколоться. Одна прямо в ковше экскаватора сработала. Яркое пламя, жар нестерпимый просто и целый столб вонючего, густого белого дыма. Если такая бутылка попадает в танк — вязкая горящая жижа растекается по всем щелям, дым валит в боевое отделение, не захочешь — а придётся из танка выпрыгивать. Попадается много гранат, сделанных в Ленинграде из бракованных миномётных 50-мм мин — так называемых «блокадниц». Корпус мины, но без хвостовика. Взрыватель Ковешникова, как на Ф-1. Противотанковых гранат — кучи просто, доставали их вязанками. Все прогнили до дыр. Все без взрывателей. Касок не очень много, те же, которые попадаются — все в пробоинах.
Чрезвычайно опасная штука: заденешь лопатой — воспламеняется. Попадёт на одежду — надо немедленно раздеваться. На кожу — молиться. Потушить не получится, пока само не догорит
Те самые бутылки. Слева разбита — стеклянная красноармейская фляга
Про «верховой поиск»
День немного согрел. Ходили вдвоём неподалёку от лагеря: по болотистому полю и топким перелескам. Искали «верховых» бойцов, лежащих неглубоко, обычно сразу под дёрном или в нём. Один орудует металлодетектором, другой лопатой. По мере уставания — меняемся. Как в сказке про дудочку и кувшинчик. Работать с металлодетектором просто: он там звенит на всё, потому что земля нашпигована металлом. Приходится пользоваться так называемым дискриминатором, отделяя ошмётки чёрных металлов от цветмета, а зачастую и огрублять чувствительность прибора. В таком случае он срабатывает на что-то крупное, вроде каски или винтовки, игнорируя патроны, гильзы и осколки.
Останки погибших
Таким макаром мы и нашли в неглубоком болотце двух человек. Ямка получилась не глубже, чем на штык лопаты, ниже идёт совершенно другой, непробиваемый грунт серого цвета, в ямку немедленно натекает болотная вода, превращая комья земли и дёрн в клейкую грязную массу, при этом в ней немедленно мёрзнут руки. Из ямки вытащили останки двух человек, один из которых — командир. Планшет с красными и синими карандашами, мыльница, расчёска, несколько ремней, противогаз — вот практически всё, что осталось. Из ямки, перебирая грязь руками, достали всё, включая кости пальцев. Смертных медальонов — не обнаружили. Двух человек я нёс в лагерь в пластиковом пакетике с символикой Новгородоблпотребкооперации. В другой руке держал череп одного их них, не влезший в пакет. Осмелюсь предположить, что один из них нёс на себе другого, раненого, но был убит. Эти парни были найдены нами с товарищем лично и после внесены в общий список поискового отряда «Демянск».
В каждом мешке — 6-8 человек
Про «ледяной ад»
На несколько дней снялись из основного лагеря и уехали в действительно отдалённое место, которое немцы называли «ледяным адом». Ехали на ГТТ (гусеничный тяжёлый тягач-транспортёр). Приехали в так называемое «урочище», которое в годы войны было деревней. Разумеется, артиллерийские обстрелы и воздушные налёты деревню с лица земли стёрли. Многократно. Даже фундаменты искрошены. Вокруг деревни — бесконечные болота с «бобрятниками». Бобры понастроили таких хором — любо-дорого! А тогда все высотки были заняты немцами, а именно солдатами дивизии СС «Мёртвая голова», нескольких пехотных дивизий вермахта и парашютистами люфтваффе. Перечисленные были должным образом подготовлены к ведению войны, сражались стойко и беспощадно. При этом были экипированы и обучены соответственно накалу боёв. Это я к тому, что некоторые преступно полагают, что Красная Армия воевала с дураками, трусами и неумейками. Это не так.
За моей спиной — бывшая деревня
Но и для того, чтобы наступать на немца через болота и уничтожать врага, нужно было иметь не только храбрость и решительность. Зимой болото застывает коркой на поверхности, но человек эту корку проламывает, влетая по пояс в ледяную жижу. Про тяжёлую технику и не говорю. Окопаться нельзя — вода. Спрятать хотя бы голову нельзя — захлебнёшься в жиже. По болоту стреляют миномёты и артиллерия, с горок лупят пулемётчики, пехота в траншеях встречает гранатами и стрелковым оружием, спрятаться толком негде. Минные поля с противотанковыми и противопехотными минами, в том числе — с прыгающими. Задел за усики — вверх на метр взлетает под действием вышибного заряда стакан со взрывчаткой и металлическими шарами и ложись-не ложись — нашпиговывает все вокруг рваным железом.
Рядом с деревней — позиции. На них и нашли эту винтовку Мосина и штык к ней
Колючая проволока до сих пор по земле змеится. На немногочисленных лесных дорогах выкачены на прямую наводку замаскированные противотанковые орудия, по дорогам передвигаться не получится, немедленно угостят шрапнелью или болванкой и добавят из пулемётов. При этом не забываем про мороз и невозможность развести костры, чтобы немного обсушиться. На дым и огонь немедленно зашлют из миномётов и орудий. Или реактивный снаряд прилетит. Но атаковать надо. Из брёвен построили срубы, поставили срубы на самодельные же лыжи, в срубы поместили пулемёты с обслугой и вручную толкали срубы по болоту. Так и победили, сбили немецкие заслоны, атаковали и уничтожили.
Дорога
То, что показалось вам полем — топкое болото
На обратном пути гусеничная техника несколько поломалась. Поломалась так, что и не знали, успеем ли к поезду. Выбраться оттуда пешком, даже без груза — было нереально для нас. Дороги сами видите какие, дождь идёт, холодно — в общем лично мне совершенно непонятно как там ещё и воевали. Но воевали. И не пустили дальше врага. Сумели его не только остановить, но и уничтожить. А «благодарные потомки» сумели об этом забыть. Ну да ничего, в нужный момент история забывшим напомнит. Я так думаю.
Ремонт в полевых условиях
Ремонт ГТТ
Официальное захоронение найденных за эту «Вахту памяти» павших в боях за Родину бойцов и командиров Красной Армии состоялось уже без нас, 12 мая сего года. Деревня Игожево. Памятник. 154 человека. Принимай, Родина, своих сыновей…
Копирайт
